Отправлено: 22.12.10 00:43. Заголовок: Историческая поэзия

Обычно исторические произведения пишутся в прозе. Но ведь и историческая поэзия существует. Немало стихов и поэм на исторические темы писали Аполлон Майков, Алексей Константинович Толстой, Валерий Брюсов, Дмитрий Кедрин, Лев Вершинин и другие авторы. Предлагаю здесь помещать любимые стихи исторического жанра.

 Отправлено: 20.01.11 00:00. Заголовок: Алексей Толстой . ..

Алексей Толстой .


ТРИ ПОБОИЩА
1
Ярились под Киевом волны Днепра,
За тучами тучи летели,
Гроза бушевала всю ночь до утра —
Княгиня вскочила с постели.

2
Вскочила княгиня в испуге от сна,
Волос не заплетши, умылась,
Пришла к Изяславу, от страха бледна:
«Мне, княже, недоброе снилось!

3
Мне снилось: от берега норской земли,
Где плещут варяжские волны,
На саксов готовятся плыть корабли,
Варяжскими гриднями полны.

4
То сват наш Гаральд собирается плыть —
Храни его Бог от напасти.
Мне виделось: воронов черная нить
Уселася с криком на снасти.

5
И бабища будто на камне сидит,
Считает суда и смеется:
«Плывите, плывите! — она говорит. —
Домой ни одно не вернется!

6
Гаральда-варяга в Британии ждет
Саксонец-Гаральд, его тезка;
Червонного меду он вам поднесет
И спать вас уложит он жестко!»

7
И дале мне снилось: у берега там,
У норской у пристани главной,
Сидит, волоса раскидав по плечам,
Золовка сидит Ярославна.

8
Глядит, как уходят в туман паруса
С Гаральдовой силою ратной,
И плачет, и рвет на себе волоса,
И кличет Гаральда обратно...

9
Проснулася я — и доселе вдали
Всё карканье воронов внемлю;
Прошу тебя, княже, скорее пошли
Проведать в ту норскую землю!»

10
И только княгиня домолвила речь,
Невестка их, Гида, вбежала;
Жемчужная бармица падает с плеч,
Забыла надеть покрывало.

11
«Князь-батюшка-деверь, испугана я,
Когда бы беды не случилось!
Княгиня-невестушка, лебедь моя,
Мне ночесь недоброе снилось!

12
Мне снилось: от берега франкской земли,
Где плещут нормандские волны,
На саксов готовятся плыть корабли,
Нормандии рыцарей полны.

13
То князь их Вильгельм собирается плыть,
Я будто слова его внемлю, —
Он хочет отца моего погубить,
Присвоить себе его землю!

14
И бабища злая бодрит его рать,
И молвит: — Я воронов стаю
Прикликаю саксов заутра клевать,
И ветру я вам намахаю!»

15
И пологом стала махать на суда,
На каждом ветрило надулось,
И двинулась всех кораблей череда —
И тут я в испуге проснулась...»

16
И только лишь Гида домолвила речь,
Бежит, запыхаяся, гридин:
«Бери, государь, поскорее свой меч,
Нам ворог под Киевом виден!

17
На вышке я там, за рекою, стоял,
Стоял на слуху я, на страже,
Я многие тысячи их насчитал —
То половцы близятся, княже!»

18
На бой Изяслав созывает сынов,
Он братьев скликает на сечу,
Он трубит к дружине, ему не до снов —
Он к половцам едет навстречу...

19
По синему морю клубится туман,
Всю даль облака застилают,
Из разных слетаются вороны стран,
Друг друга, кружась, вопрошают:

20
«Откуда летишь ты? Поведай-ка нам!»
— «Лечу я от города Йорка!
На битву обоих Гаральдов я там
Смотрел из поднебесья зорко:

21
Был целою выше варяг головой,
Чернела как туча кольчуга,
Свистел его в саксах топор боевой,
Как в листьях осенняя вьюга;

22
Копнами валил он тела на тела,
Кровь до моря с поя струилась,
Пока, провизжав, не примчалась стрела
И в горло ему не вонзилась.

23
Упал он, почуя предсмертную тьму,
Упал он, как пьяный на брашно;
Хотел я спуститься на темя ему,
Но очи глядели так страшно!

24
И долго над местом кружился я тем,
И поздней дождался я ночи,
И сел я варягу Гаральду на шлем
И выклевал грозные очи!»

25
По синему морю клубится туман,
Слетается воронов боле:
«Откуда летишь ты?» — «Я, кровию пьян,
Лечу от Гастингского поля!

26
Не стало у саксов вчера короля,
Лежит меж своих он, убитый,
Пирует норманн, его землю деля,
И мы пировали там сыто.

27
Победно от Йорка шла сакская рать,
Теперь они смирны и тихи,
И труп их Гаральда не могут сыскать
Меж трупов бродящие мнихи;

28
Но сметил я место, где наземь он пал
И, битва когда отшумела,
И месяц как щит над побоищем встал,
Я сел на Гаральдово тело.

29
Нелвижные были черты хороши,
Нахмурены гордые брови,
Любуясь на них, я до жадной души
Напился Гаральдовой крови!»

30
По синему морю клубится туман,
Всю даль облака застилают,
Из разных слетаются вороны стран,
Друг друга, кружась, вопрошают:

31
«Откуда летишь ты?» — «Из русской земли!
Я был на пиру в Заднепровье;
Там все Изяслава полки полегли,
Всё поле упитано кровью.

32
С рассветом на половцев князь Изяслав
Там выехал, грозен и злобен,
Свой меч двоеручный высоко подъяв,
Святому Георгью подобен;

33
Но к ночи, руками за гриву держась,
Конем увлекаемый с бою,
Уж по полю мчался израненный князь,
С закинутой навзничь главою;

34
И, каркая, долго летел я над ним
И ждал, чтоб он наземь свалился,
Но был он, должно быть, судьбою храним
Иль богу, скача, помолился;

35
Упал лишь над самым Днепром он с коня,
В ладью рыбаки его взяли,
А я полетел, неудачу кляня,
Туда, где другие лежали!»

36
Поют во Софийском соборе попы,
По князе идет панихида,
Рыдает княгиня средь плача толпы,
Рыдает Гаральдовна Гида,

37
И с ними другого Гаральда вдова
Рыдает, стеня, Ярославна,
Рыдает: «О, горе! зачем я жива,
Коль сгинул Гаральд мой державный!»

38
И Гида рыдает: «О, горе! убит
Отец мой, норманном сраженный!
В плену его веси, и взяты на щит
Саксонские девы и жены!»

39
Княгиня рыдает: «О князь Изяслав!
В неравном посечен ты споре!
Победы обычной в бою не стяжав,
Погиб ты, о, горе, о, горе!»

40
Печерские иноки, выстроясь в ряд,
Протяжно поют: «Аллилуйя!»
А братья княжие друг друга корят,
И жадные вороны с кровель глядят,
Усобицу близкую чуя...

 Отправлено: 20.01.11 07:29. Заголовок: МОНОМАХОВА РУСЬ Неб..

МОНОМАХОВА РУСЬ

Небо хмарится синью
стародавних кольчуг,
журавлиные клинья
уплывают на юг,
солнца позднего ласка,
мимолетная грусть...
Деревянная сказка:
Мономахова Русь.

Стихли княжие споры
в Детинце-Кремле,
не гуляют раздоры
по русской земле,
запустели кочевья
у Дона реки,
научились почтенью
степные князьки.

Нет ни мора, ни брани,
лишь краской кровав
летописных сказаний
славянский устав,
искушён и разумен,
иссохшей рукой
пишет старец-игумен
про мир да покой.

А покой-то обманчив:
так в былые года,
если тихо – то значит,
что близко беда...
Грянет горечь нашествий.
Спаситель, спаси
недопетую песню
деревянной Руси!

Лев ВЕРШИНИН

 Отправлено: 12.02.11 00:53. Заголовок: Джек Альтаузен Балл..

Джек Альтаузен

Баллада о четырех братьях

Домой привез меня баркас.
Дудил пастух в коровий рог.
Четыре брата было нас,-
Один вхожу я на порог.

Сестра в изодранном платке,
И мать, ослепшая от слез,
В моем походном котелке
Я ничего вам не привез.

Скажи мне, мать, который час,
Который день, который год?
Четыре брата было нас,-
Кто уцелел от непогод?

Один любил мерцанье звезд,
Чудак, до самой седины.
Всю жизнь считал он, сколько верст
От Павлограда до луны.

А сосчитать и не сумел,
Не слышал, цифры бороздя,
Как мир за окнами шумел
И освежался от дождя.

Мы не жалели наших лбов.
Он мудрецом хотел прослыть,
Хотел в Калугу и Тамбов
Через Австралию проплыть.

На жеребцах со всех сторон
Неслись мы под гору, пыля;
Под головешками ворон
В садах ломились тополя.

Встань, Запорожье, сдуй золу!
Мы спали на цветах твоих.
Была привязана к седлу
Буханка хлеба на троих.

А он следил за пылью звезд,
Не слышал шторма и волны,
Всю жизнь считая, сколько верст
От Павлограда до луны.

Сквозной дымился небосклон.
Он версты множил на листе,-
И как ни множил, умер он
Всего на тысячной версте.

Второй мне брат был в детстве мил.
Не плачь, сестра! Утешься, мать!
Когда-то я его учил
Из сабли искры высекать...

Он был пастух, он пас коров,
Потом пастуший рог разбил,
Стал юнкером.
Из юнкеров
Я Лермонтова лишь любил.

За Чертороем и Десной
Я трижды падал с крутизны,
Чтоб брат качался под сосной
С лицом старинной желтизны.

Нас годы сделали грубей;
Он захрипел, я сел в седло,
И ожерелье голубей
Над ним в лазури протекло.

А третий брат был рыбаком.
Любил он мирные слова,
Но загорелым кулаком
Мог зубы вышибить у льва.

В садах гнездились лишаи,
Деревни гибли от огня,
Не счистив рыбьей чешуи,
Вскочил он ночью на коня,-

Вскочил и прыгнул через Дон.
Кто носит шрамы и рубцы,
Того под стаями ворон
Выносят смело жеребцы.

Но под Варшавою, в дыму,
у шашки выгнулись края.
И в ноздри хлынула ему
Дурная, теплая струя.

Домой привез меня баркас,
Гремел пастух в коровий рог.
Четыре брата было нас,-
Один вхожу я на порог.

Вхожу в обмотках и в пыли
И мну буденновку в руке,
И загорелые легли
Четыре шрама на щеке.

Взлетают птицы с проводов.
Пять лет не слазил я с седла,
Чтобы республика садов
Еще пышнее расцвела.

За Ладогою, за Двиной
Я был без хлеба, без воды,
Чтобы в республике родной
Набухли свежестью плоды.

И если кликнут - я опять
С наганом встану у костра.
И обняла слепая мать,
И руку подала сестра.

 Отправлено: 13.02.11 15:27. Заголовок: Уже двенадцать дней ..

Уже двенадцать дней не видно берегов,
И ночь идёт за днём, как волк за тихой серной.
И небо кажется бездонною цистерной,
Где башни рушатся туманных городов...

Уже двенадцать дней, как брошен Карфаген,
Уже двенадцать дней несут нас вдаль муссоны!...
Не звякнет тихий меч, не дрогнет щит червлёный,
Не брызнет белизной узор сидонских стен...

Напрасно третий день жгут синие куренья,
Напрасно молится у чёрной мачты жрец,
Напрасно льют на нард шипящий жир овец,
Свирепый Посейдон не знает сожаленья...

На грязной палубе, от солнца порыжелой,
Меж брошенных снастей и рваных парусов,
Матросы тихо спят; и горечь летних снов
Телами смуглыми безмолвно овладела...

И ночь идёт за днём...Пурпуровую нить
Прядёт больной закат за далью умиранья...
Но нам страшней громов, и бури, и рыданья
В горящей тишине дрожащий возглас: "Пить"...

И ночь холодная идёт стопой неверной,
Рассыпав за собой цветы поблекших снов...
Уже двенадцать дней не видно берегов,
И ночь идёт за днём, как волк за тихой серной.

Эдуард БАГРИЦКИЙ

 Отправлено: 18.02.11 00:48. Заголовок: Замуровано время в г..

Замуровано время в готических сводах,
Запечатана память под шрамами стен,
Копоть факельных меток в глухих переходах
Как ожоги когда-то свершенных измен…
Лангедок – это край сумасшедших влюбленных,
Где катарская ересь бесила владык,
Где в стране трубадуров, таких обреченных,
До сих пор бродит эхом растерзанный крик.
Здесь впервые воспеты земные утехи –
Зацелованность губ, нежность женской груди,
И блестели в стихах перед битвой доспехи,
И склонялись колени у женской руки.
Презирая латынь как язык погребенных,
Альбигойским наречьем звенела струна,
Им хотелось любить, только их, не прощенных,
На кострах без разбора сжигали дотла…
Им, наивным, казалось – они лишь от Бога,
Что весь Мир Приграничный во мраке и зле,
Что главнее всего их любовь-недотрога!
Что всего горячей – поцелуй на челе.
И никто как они не умел так смеяться,
И незло пошутить, и упавших поднять,
Разве можно любить и кого-то бояться?
Или сказанных слов, от души, не понять?
Но пришли крестоносцы – немытая серость,
Распуская знамена, сжимая кресты.
И земля, где когда-то любилось и пелось,
Задохнулась в дыму, обожглась о костры…
Ах, мальчишки-поэты, как же вы неумело
Отбивали удары, роняли мечи!
Как пронзали вам сердце каленые стрелы,
И глумливо смеялись в лицо палачи!
Монсегюр защищался обреченно и колко.
Двое наспех прощались касанием тел,
И такой беззащитной была ее челка,
И растерян он был, и наивно-несмел…
…Их никто не считал, и дрова не жалели,
Черным дымом до неба метнулось – Не тронь!
И глаза обожженные долго смотрели
Как насилует тело любимой огонь…
Сквозь расплавленный уголь и грех оболочки
Отлетали их души зарницами в ночь –
Он уже не напишет ей больше ни строчки,
А она не подарит ни сына, ни дочь…
Умирал Лангедок, поседевший от пепла,
Но зерно прорастало, назло, через кровь!
И слезами-дождем возвращалось и крепло
Трубадурское счастье – стихи и любовь…

© Copyright: Сказоч-Ник, 2008

 Отправлено: 18.02.11 11:26. Заголовок: Что не пройдёт - Ост..

Что не пройдёт -
Останется,
А что пройдёт -
Забудется...
Сидит Алёна-Старица
В Москве, на Вшивой улице.

Зипун, простоволосая,
На голову набросила,
А ноги в кровь изрезаны
Тяжёлыми железами.

Бегут ребята - дразнятся,
Кипит в застенке варево...
Покажут ноне разинцам
Острастку судьи царевы!

Расспросят, в землю мётлами
Брады уставя долгие,
Как соколы залётные
Гуляли Доном-Волгою,
Как под Азовом ладили
Челны с высоким застругом,
Как шарили да грабили
Торговый город Астрахань!

Палач-собака скалится,
Лиса-приказный хмурится.
Сидит Алёна-Старица
В Москве, на Вшивой улице.
Судья в кафтане до полу
В лицо ей светит свечечкой:
"Немало, ведьма, попила
Ты крови человеческой,
Покуда плахе-матушке
Челом ты не ударила!"
Пытают в раз остаточный
Бояре государевы:
"Обедню чёрту правила ль,
Сквозь сито землю сеяла ль
В погибель роду цареву,
Здоровью Алексееву?"

"Смолой приправлен жидкою,
Мне солон царский хлебушек!
А ты, боярин, пыткою
Стращал бы красных девушек!
Хотите - жгите заживо,
А я царя не сглазила.
Мне жребий выпал - важивать
Полки Степана Разина.
В моих ушах без умолка
Поёт стрела татарская...
Те два полка,
Что два волка,
Дружину грызли царскую!
Нам, смердам, двери заперты
Повсюду, кроме паперти.
На паперти слепцы поют,
Попросишь - грош купцы дают.

Судьба меня возвысила!
Я бар, как семя, щёлкала,
Ходила в кике бисерной,
В зелёной кофте шёлковой.

На Волге - что оконницы -
Пруды с зелёной ряскою,
В них раки нынче кормятся
Свежинкою дворянскою.
Боярский суд не жаловал
Ни старого, ни малого,
Так вас любить,
Так вас жалеть -
Себя губить,
Душе болеть!..

Горят огни-пожарища,
Дымы кругом постелены.
Мои друзья-товарищи
Порубаны, постреляны.
Им глазыньки до донышка
Ночной стервятник выклевал,
Их греет волчье солнышко,
Они к нему привыкнули.
И мне топор, знать, выточен
У ката в башне пыточной,
Да помни, дьяк,
Не ровен час:
Сегодня - нас,
А завтра - вас!
Мне б после смерти галкой стать,
Летать под низкою тучею,
Ночей не спать, -
Царя пугать
Бедою неминучею!.."

Смола в застенке варится,
Опарой всходит сдобною,
Ведут Алёну-Старицу
Стрельцы на место Лобное.
В Зарядье над осокою
Блестит зарница дальняя.
Горит звезда высокая...
Терпи, многострадальная!

А тучи, словно лошади,
Бегут над Красной площадью.
Все звери спят.
Все птицы спят,
Одни дьяки
Людей казнят.

Дмитрий КЕДРИН

 Отправлено: 23.02.11 21:18. Заголовок: Неустанное стремлень..

Неустанное стремленье от судьбы к иной судьбе,
Александр Завоеватель, я - дрожа - молюсь тебе.
Но не в час ужасных боев, возле древних Гавгамел,
Ты мечтой, в ряду героев, безысходно овладел.

Я люблю тебя, Великий, в час иного торжества.
Были буйственные клики, ропот против божества.
И к войскам ты стал, как солнце: ослепил их грозный взгляд,
И безвольно македонцы вдруг отпрянули назад.

Ты воззвал к ним: "Вы забыли, кем вы были, что теперь!
Как стада, в полях бродили, в чащу прятались, как зверь.
Создана отцом фаланга, вашу мощь открыл вам он;
Вы со мной прошли до Ганга, в Сарды, в Сузы, в Вавилон.

Или мните: государем стал я милостью мечей?
Мне державство отдал Дарий! скипетр мой, иль он ничей!

Уходите! путь открытый! размечите бранный стан!
Дома детям расскажите о красотах дальних стран,
Как мы шли в горах Кавказа, про пустыни, про моря...
Но припомните в рассказах, где вы кинули царя!

Уходите! ждите славы! Но - Аммона вечный сын -
Здесь, по царственному праву, я останусь и один".

От курений залы пьяны, дышат золото и шёлк.
В ласках трепетной Роксаны гнев стихает и умолк.
Царь семнадцати сатрапий, царь Египта двух корон,
На тебя - со скиптром в лапе - со стены глядит Аммон.

Стихли толпы, колесницы, на равнину пал туман...
Но, едва зажглась денница, взволновался шумный стан.
В поле стон необычайный, молят, падают во прах...
Не вздохнул ли, Гордый, тайно о своих ночных мечтах?

О, заветное стремленье от судьбы к иной судьбе,
В час сомненья и томленья я опять молюсь тебе!

Валерий БРЮСОВ

 Отправлено: 25.02.11 00:03. Заголовок: Франсуа Вийон Балла..

Франсуа Вийон

Баллада о дамах былых веков


Где Флора-римлянка сейчас?
Где рок, красу губящий рьяно,
Архипиаду скрыл от нас?
Ушла Таис в какие страны?
Где Эхо, чей ответ так странно
Звучал в безмолвье рощ и рек?
Где эти девы без изъяна? —
Где ныне прошлогодний снег?

Где Элоиза, с кем был раз
Застигнут Абеляр нежданно,
Из-за чего он и угас
Скопцом-монахом слишком рано?
Где королева, чья охрана
В мешок зашила и навек
Швырнула в Сену Буридана? —
Где ныне прошлогодний снег?

Где Бланш — сирены сладкий глас
И белая лилея стана?
Где Берта, мать того, кто спас
Французский край от басурмана?
Где слава лотарингцев Жанна,
Чьи дни английский кат пресек
В огне костра у стен Руана? —
Где ныне прошлогодний снег?

Принц, не придумано аркана,
Чтоб удержать мгновений бег.
К чему ж крушиться постоянно:
“Где ныне прошлогодний снег”?

пер. Ю. Корнеева

 Отправлено: 25.02.11 22:07. Заголовок: На деревне парень уг..

На деревне парень угнал коня.
А погнались – спалил да в пыль завалил.
А догнали – дёрнул кол из плетня
да тем самым колом мужика убил.
Вот и выпало парню в подвале лечь
на худую солому, колодный мох,
указали парню голову сечь,
не пущать попа, чтоб по-пёсьи сдох.

Парень выл в окно, парень цепи грыз,
(чуть закрыть глаза – увидать топор),
парень бился в пол да орал на крыс,
так, что крысы боялись глядеть из нор.
И молился парень, сырой от слёз,
без икон-крестов – да к чему ж они:
"Отче-боже наш, Иисус Христос,
защити, спаси и ослобони!
Я – убивец-тать, душегуб-злодей,
во грехах хожу, как петух в пере,
да тебе-то што? Ты ж за всех людей
принимал искус на Голгоф-горе!
Упаси меня от палачьих рук,
отомкни подвал да в меня поверь,
я уйду в пустынь, натяну клобук,
сотворю добро, как никто досель!"

И упал на мох, от молитвы пьян...
Утром дьяк вошёл: "Подымайся, тать!
Там, в соседнем подвале лежит смутьян,
а палач запил – и не может встать.
Тот лихой смутьян – государю враг.
Ты в сравненьи с ним – скоморошный смех.
А палач запил... В общем, паря, так:
порешишь того – и отмоешь грех!"

Дьяк наверх ушёл: мол, решай, не то...
Забежал стрелец, загасил свечу.
И взмолился тать: "Отче наш, за что?
Я ж не то просил, не того хочу!
Я во тьме бродил без высоких дум,
продавал я душу за звон монет,
и в подвале лишь я взялся за ум
и отныне, боже, приемлю свет!
Не хочу ходить до ушей в крови,
как заморский гость в дорогих шелках,
а выходит что? Говорят – живи!
А какая жизнь с топором в руках?
Ну, пускай смутьян, государю враг.
Я ж не тот сегодня, что был вчера..."

Проскрипела дверь. На пороге – дьяк.
"Выходи, злодей. Начинать пора!"

...В кабаке гульба. В кабаке народ.
В кабаке – разлив зелена вина.
Парень мясо жрёт да сивуху пьёт,
и мошна туга, и рубаха красна.
Были чарки полны – а теперь сухи.
Пробудилась душа – да, выходит, зря.
Запивает парень свои грехи.
Пропивает, убивец, грехи царя.

Лев ВЕРШИНИН

 Отправлено: 26.02.11 15:55. Заголовок: Четыре дня мы шли оп..

Четыре дня мы шли опустошённой степью.
И вот открылось нам раздолие Днепра,
Где с ним сливается Десна, его сестра...
Кто не дивится там его великолепью!
Но было нам в тот день не до земных красот!
Спешили в Киев мы - разграбленный, пустынный,
Чтоб лобызать хоть прах от церкви Десятинной,
Чтоб плакать на камнях от Золотых ворот!
Всю ночь бродили мы, отчаяньем объяты,
Среди развалин тех, рыдая о былом;
Мы утром все в слезах пошли своим путём...
Ещё спустя три дня открылись нам Карпаты.

Валерий БРЮСОВ