Отправлено: 16.05.16 00:29. Заголовок: Степная империя

Аннотация:
Рискну предложить местной публике начальные главы моего романа, посвященного истории индоиранцев в первой половине второго тысячелетия до нашей эры. Место действия - Южный Урал и окружающие его степи. Исторические реалии - Страна городов и наследующие ей Андроновская культура и Культура срубов. Временной период - от падения державы шумеров в Месопотамии до начала вторжения арьев в Пенджаб. Основной антураж: создание единого государства, завоевания, религиозный раскол, переросший в национальный, сожжение Аркаима, изгнание дардов, чьи вожди впоследствии удачно сумели возглавить хурритов в северной Месопотамии и создать собственную державу Митанни, разделение индо-иранской державы на две противоборствующие части, новые кризисы и окончательный упадок. Комментарии всячески
приветствуются. В дальнейшем буду выкладывать новые главы по мере их написания.

Часть 1. Легендарное начало.

Глава 1. Путем Шлимана.

- Филь, ты серьезно надеешься что-то найти в этой степи? Там же поблизости даже
курганов нет!

Филипп Лодейников, доцент исторического факультета МГУ, недавно получивший
разрешение на археологические раскопки на берегах Иртыша, усмехнулся:

- Вить, скифские курганы относятся к более позднему периоду, чем тот, что
интересует меня.

- Ну да, я помню, ты же защищал диссертацию по южно-уральской синташтской
культуре первой половины второго тысячелетия до нашей эры, - кивнул его коллега
Виктор Ращупкин. - Только какое это имеет отношение к Иртышу?

- Просто у меня давно возникли сомнения, что эта культура только южно-уральская.
Помнишь, в прошлом сезоне мы раскапывали одно небольшое городище в восточных
предгорьях Уральского хребта?

- Слышал, но вроде как никаких сенсационных находок там не было.

- Ну, это как сказать... На некоторых камнях там были замечены фрагменты
какого-то рисунка, я попытался сложить этот паззл, и вышло нечто похожее на
дорожную схему.

- Древняя карта?

- Да, для не шибко грамотных караванщиков. Суть в том, что все отмеченные на
них дороги идут на восток, к Тоболу и далее к Иртышу. И на пересечениях
караванных путей с этими реками видны три пока не расшифрованных символа,
которые, по моему мнению, должны обозначать города.

- Что-то не припоминаю никаких археологических находок в этих местах...

- Разумеется, ведь до сих пор никому и в голову не приходило устраивать там
раскопки. Якобы нет никаких указаний на существование там каких-либо древних
цивилизаций.

- А по-твоему есть?

- Вить, ну ты вспомни, как совершались самые выдающиеся археологические
открытия. В результате случайных находок или действий явных дилетантов,
руководствовавшихся легендами, которые академическая наука отказывалась
воспринимать всерьез! Тому же Шлиману многие наши коллеги до сих пор не могут
простить его удачливости. Отправиться на поиски с томиком Гомера в руках и по
его указаниям откопать легендарный город! И что, многих это чему-нибудь научило?
Вон, на Балканах давно находили одиночные ювелирные изделия, указывающие на
наличие там высокоразвитой культуры еще в пятом тысячелетии до нашей эры, но
никому же и в голову не пришло проводить целенаправленные исследования?
Потребовалось, чтобы в Болгарии экскаватор случайно зацепил древний клад и
извлек из земли целый ковш золотых изделий, чтобы почтенные научные мужи,
наконец, признали очевидное!

- Ну да, никому просто в голову не могло прийти, что Балканская цивилизация
может оказаться древнее Египетской или Месопотамской.

- А все почему? Не было указаний в письменных источниках! На самом деле мы
просто не представляем реальной картины древнего мира до начала железного века.
Где имеются хоть какие-то письменные источники, которые по счастью удалось
расшифровать, тех более-менее знаем. Где ничего не сохранилось или не удалось
расшифровать, как, к примеру, на Крите, начинаем гадать по захоронениям и
черепкам. А если даже захоронений не осталось? Не разрешенных загадок, между
тем, прорва. Кому принадлежат циклопические сооружения из камней на Балеарских
островах? Что за города лежат на дне Средиземного моря? Кто на самом деле
создал подземные города в Каппадокии? Что представляет из себя легендарный
шумерский Дильмун? Какова истинная роль Элама, вечно соперничавшего и с
шумерами, и с аккадцами, и с амореями и окончательно разбитого только
ассирийцами? Куда делись сами шумеры после разгрома их державы амореями,
"сгинули, аки обры" или, как утверждает Олжас Сулейменов, смешались с будущими
тюрками? В чем причины падения Хараппской державы в долине Инда? Сино-кавказская
цивилизация на Балканах так и сгинула под ударами индоевропейцев или продолжила
где-то свое существование? Ну и самое для меня интересное: откуда действительно
пришли арьи и иранцы и почему их религии оказались зеркальным отражением друг
друга? Ведь российские ученые ездили, да и до сих пор ездят в Египет в поисках
следов древних цивилизаций, а ту, что лежала у них под самым носом, упорно не
хотели замечать. Аркаим, как ты помнишь, открыли в результате аэро-фотосъемки, и
если бы не она, прародина индо-иранских народов так и оставалась бы никому не
известна. А ведь были указания в легендах, были! Эндрю Коллинз специально
исследовал легенду о прародине иранцев. Там говорилось, что она находилась
севернее самого большого в Азии озера. Это, как известно, ничто иное, как
Каспийское море, следовательно, прародина иранцев располагалась на Южном Урале,
до которого в те времена практически доходили воды Каспия. Тем не менее, даже
Коллинз, в консерватизме никак не замеченный, отбрасывает эту гипотезу и
объявляет пресловутым "крупнейшим озером" озеро Ван на Армянском нагорье. Оно
действительно самое большое в Передней Азии, но Каспию по площади уступает в
десятки раз. Так что даже самые передовые ученые, случается, руководствуются
заскорузлыми представлениями, пусть и освященными давней научной традицией.

- Ну так Аркаим же в итоге раскопали и вроде как признали центром этой самой
прародины. Что же тебя не устраивает?

- Знаешь, мне ведь там тоже довелось побывать. Утверждают, что это был крупный
для своего времени город. Да, хотя в шумерском Уре, например, жителей было на
порядок больше, до ста тысяч человек. Это крупнейший металлургический центр
первой половины второго тысячелетия до нашей эры. Безусловно, это так, и можно
себе представить масштабы державы, потребности которой он обслуживал. Это
крупный религиозный и административный центр. А вот тут закавыка. Для небольшого
племенного союза он бы в этом качестве сошел, но на столицу крупного государства
как-то не тянет. Частных дворов много, а где крупные общественные и
административные здания, царский дворец, наконец? Все, что я там видел, на эту
роль не тянет никак. Почему бы ни предположить, что это только металлургическая
база державы, ну, как нынешний Магнитогорск на том же Южном Урале, а столица
находилась где-то в стороне, там, где много воды и легче коммуникации? Побережья
Иртыша и Тобола для этой роли вполне подходят. Известно, что кочевые народы свои
столичные города строили именно на больших реках.

- Но ведь берега этих рек давно обжиты, если бы там что-то было, следы его давно
были бы найдены.

- Вить, в засиженной людьми Месопотамии до сих пор не могут отыскать Аккад -
столицу одной из великих древних держав! То есть можно предположить, что один из
до сих пор не раскопанных глиняных холмов - это именно он и есть, но когда еще
до них до всех руки дойдут. А вот про развалины Вавилона точно известно, что там
сохранились памятники только ассирийского, халдейского и персидского периодов, а
следы времен аморейского и кассидского владычеств сгинули без следа, после того
как ассирийцы снесли захваченный город и прорыли на его месте каналы. Вода,
знаешь ли, все способна размыть! Даже знаменитая плита с законами Хаммурапи
сохранилась только потому, что победители эламцы увезли ее в свое время к себе в
качестве трофея. Мало ли городов, стоящих на низких берегах рек, оказались в
итоге погребены под речными отложениями. Тем паче, что времени для этого в нашем
случае было предостаточно - аж три с половиной тысячи лет! Культурного слоя там
нет, на поверхности - никаких следов проживания человека, а что под намытым
водой песком может лежать что-то ценное, поди разбери.

- И что же ты тогда надеешься найти, если все размыло и занесло песком?

- Западная Сибирь - это все же не Месопотамия, где все дома строили из
необожженной глины. В Аркаиме были бревенчатые строения, а в захоронениях
Андроновской культуры используются уже и каменные плиты, почему бы не
предположить, что в предполагаемой столице были каменные и бревенчатые здания.
Даже после обрушения стен их обломки не могло далеко унести. Плюс предполагаемые
подвалы. Короче, если хорошо покопаться, какие-то следы все равно можно будет
отыскать.

- Допустим, но вопрос где? Даже у Шлимана были лучшие ориентиры. Схема твоя
все-таки весьма приблизительная, русла рек за тысячелетия наверняка поменялись,
так что привязок к местности практически никаких. На что ты надеешься?

- Будешь смеяться, Витя, но только на свою удачу и интуицию. А вдруг повезет?

- Ну, Филь, тогда удачи тебе!

Глава 2. Размышления придворного.

Васашатта, глава Торгового приказа Индраварты, потянулся, лежа в постели. Асуры
тут все побери, надо вставать. Шуттарна, сатрап Каменного Пояса, накануне
прибывший в столицу, долго ждать не станет, у него там на границе опять
неспокойно, арианцы, неудовлетворенные продукцией своей единственной
медеплавильни, которую им удалось разместить в Каргале, упорно лезут на
имперские земли, и каждый последующий набег становится все более многолюдным и
трудно отражаемым, словно им уже тесно стало там, в своих Заяикских степях.
Уже и подумать странно, что каких-то два века назад они еще считались
подданными Империи и даже одним народом с арьями, хотя и тогда уже языковые и
культурные различия были заметны. Если бы не Великий Маг и спровоцированный им
религиозный раскол... Но что жалеть об этом, что случилось, то случилось,
почитателям Индры и Агни никогда не сойтись во мнениях с демонопоклонниками,
несмотря на давние родственные связи.

Позавтракав кашей из тертой полбы, обильно заправленной молоком, Васашатта в
очередной раз подумал о хозяйственных парадоксах Ойкумены. В Вавилонии и Митанни
изобилие зерна на поливных землях, хотя почва там давно должна быть истощена, а
здесь, в степях благословенной Индраварты, она такая жирная, что если растереть
ее пальцами, на них останется маслянистый след. Но что толку, если местный
мощный дерн не берут даже бронзовые плуги и вскопать удается только заливные
участки в поймах рек. В результате зерна мало и стоит оно дороже мяса, которого,
слава Индре, хватает пока на прокорм растущего населения Империи. Но что если
Великую Степь опять поразит засуха? А вот на землях, орошаемых водами Тигра и
Евфрата через систему оросительных каналов, никакие засухи не страшны. Кирта был
тысячу раз прав, когда, проиграв схватку за имперский престол, сбежал туда
вместе со своими дардами, чтобы возглавить племена местных хурритов. Сейчас его
потомки правят сильнейшей в Месопотамии державой и продолжают расширять свои
границы. Удивительно даже, как милостивы могут быть боги к изгнанникам. Здесь
эта ветвь императорского дома если чем и прославилась, так только желанием
упорно усидеть на двух стульях, то бишь равно почитать и Индру, и Митру.
Понятное дело, что в условиях разожженных расколом страстей эта двурушническая
позиция оказалась равно противна обеим противоборствующим сторонам, и дардам
просто не оставалось ничего другого, кроме как покинуть свои родовые земли и
искать счастья на далеком юге. Можно только порадоваться за них, как удалась им
эта авантюра. Но боги и асуры с ними, с этими дардами, нам бы со своими
проблемами как-нибудь разобраться!

Спустившись вниз, Васашатта приказал конюху подать колесницу. Хотя многие
простолюдины уже переняли манеру арианцев ездить на лошадях верхом, не ему,
знатному вельможе, следовать этой моде. Постоянно стискивать ногами бока
сильного животного, ежеминутно рискуя свалиться... Б-р-р! Благословенны
черноголовые, придумавшие столь удобный транспорт! Когда они явились в Каменный
Пояс жалкими изгоями, предки арьев уже умели объезжать степных лошадей и,
понемногу отлавливая их, делали их из диких домашними, но ездили тогда,
наверное, по-ариански, а может, и того хуже, без седел. Но черноголовые давно
умели делать близкие двухколесные повозки, запрягая в них, за неимением лучшего,
длинноухих малорослых ослов. Эти жалкие пародии на обитающих в степи
свободолюбивых куланов Васашатте доводилось видеть во время путешествия в
Алакуль. Естественно, с такой тягловой силой колесницы не имели никакого
преимущества перед верховой конницей, но арьи смекнули, что подходящую упряжь
можно сделать и для лошадей и, объединив эти два великих дара богов, стали
непобедимыми в битвах. Всаднику трудно было одновременно и стрелять, и
управляться с лошадью, на колеснице же могло одновременно размещаться два воина,
один из которых правил лошадьми, а другой без помех стрелял из лука или сражался
копьем. Да и сама разогнавшаяся колесница была грозным оружием. Лесовики,
умеющие сражаться только в пешем строю, буквально сметались колесницами, и те из
них, кто не погиб под копытами или от стрел и копий арьев, обращались в бегство.

Но колесницы были не единственным даром черноголовых. Они очень ценили металлы
и, хотя не имели в своей стране никаких руд, активно завозили выплавленный
металл из Дильмуна и Элама и перековывали его в изумительные по своей красоте и
полезности вещи. В Каменном Поясе ни в каких рудах недостатка не было, и арьи
умели плавить медь, но только под влиянием черноголовых стали делать это в
массовых масштабах. И не только медь и необходимое для производства бронзы
олово, но и свинец, серебро и особенно дорогое золото, в котором знали толк
черноголовые. Именно с их легкой руки Тушратта, венценосный правнук великого
Варуны, перечеканил все казенное золото, добытое в Каменном Поясе и на Алтае, в
монеты стандартного веса. Обильные запасы этих монет позволяли потом Империи
вести дальнюю торговлю и решать массу других важных государственных вопросов.

Еще черноголовые научили арьев применять в строительстве сырцовый кирпич.
Получалось удобнее, чем прежде из одного дерева, да и стены этих построек не
гнили, обновлять со временем приходилось только крыши и деревянные перекрытия.
На родине черноголовых, по их словам, со строевой древесиной дело вообще
обстояло плохо. Возить ее приходилось через всю Месопотамию из горной Финикии,
так что даже крыши своих домов они умудрялись вылепить из глины. Васашатта
плохо представлял, как это вообще возможно и выдержит ли такая крыша, например,
груз снега зимой. Хотя там, в их Месопотамии, ни о каким снеге и не слыхивали...

Но самым ценным знанием черноголовых была, безусловно, их письменность.
Тогдашние обитатели Каменного Пояса ни о чем подобном и не ведали, да и сейчас
подавляющее большинство подданных Империи спокойно обходится без этой
премудрости, но только не чиновники! Знание языка черноголовых и умение
записывать слова на глиняных табличках являлись необходимым условием для занятия
хоть сколько-нибудь важного поста, да и купцы со жрецами все поголовно были
грамотными. Удивительно даже, как арийская знать до появления черноголовых
обходилась без этого столь незаменимого инструмента государственного управления!
Ну а простонародье как-нибудь перебьется, чтобы коровам хвосты крутить, грамота
не требуется!

Колесницу, наконец, подали. Услужливый возница помог Васашатте взобраться на
пассажирское место, гикнул на четверку гнедых лошадей, и те вынесли колесницу
за ворота усадьбы. Теперь надо было ехать к речным причалам, рядом с которыми в
постоялом дворе и остановился Шуттарна. Дорога вела мимо императорского дворца,
чьи золоченые стены и крыша до глубины души поражали любого столичного гостя.
Творение Артадамы и спустя четыре с половиной века после постройки было
божественно прекрасно, но Васашатта уже настолько привык к этой красоте, что
даже не приказал вознице притормозить, а лишь на ходу поклонился статуе
Варуны Вседержителя, владыки мировых вод и небесного покровителя Синда,
уменьшенной копии той, что еще Артадама воздвиг в горах Каменного Пояса. На
самом деле в образе бога почитали основателя Империи, того самого, чья
прозорливость позволила ему не прогнать ищущих пристанища месопотамских
изгнанников, а принять их под свою руку и, воспользовавшись их советами,
объединить многочисленные княжества Каменного Пояса в единую могучую державу.
Благословен будь великий Варуна!

Глава 3. Строитель империи.

В то время Варуна был всего лишь молодым князем Синташты - одного из
многочисленных мелких арийских княжеств, расположенных в долинах и предгорьях
Каменного Пояса. Он совсем недавно женился, и супруга Каришма только что
принесла ему двух очаровательных мальчиков-близнецов - Мохана и Прашанта.
Возможно, он уже тогда помышлял о будущих завоеваниях, но внешне это пока еще
никак не отражалось, и войско Синташты ничуть не превышало по своей численности
войска соседних княжеств.

Все началось, когда в южных степях дозорные обнаружили необычную орду. Масса
измученных людей передвигалась частично пешком, частично на необычного вида
повозках, влекомых невысокими длинноухими животными, чем-то похожими на куланов.
Говорили пришельцы на совершенно незнакомом арьям языке, но, к счастью для них,
кое-кто из них знал и хетский, который обитатели Каменного Пояса хоть с трудом,
но понимали. Пришельцы, называвшие себя черноголовыми, утверждали, что были
изгнаны с родной земли жестокими захватчиками амореями и своими извечными
врагами эламитами и теперь ищут пристанища. Первые два князя, к которым они
обратились, не пожелали видеть чужеземцев на своей территории и погнали их
дальше, третий, Варуна, оказался куда более дальновидным. Больше всего его
заинтересовали двухколесные повозки, именуемые колесницами. Черноголовые
утверждали, что с успехом применяли их в бою, запрягая в них ослов. Варуна
усомнился, что эти мелкие по сравнению с лошадьми и изрядно строптивые животные
могут служить достойным средством передвижения, но вот сама идея... Арьи тогда
уже приручили степных лошадей и научились ездить на них верхом, хотя
одновременно сражаться и управлять конем с риском с него свалиться было весьма
трудновато. Но почему бы не попробовать запрячь их в колесницы вместо тех самых
ослов? Черноголовые никогда раньше не видели лошадей и сперва опасались этих
высоких сильных животных, но необходимую упряжь сделать сумели. Эксперимент
состоялся и имел блестящий результат. Поняв, какое мощное оружие есть теперь у
него в руках, и справедливо догадываясь, что пришельцы могут поделиться еще
многими важными знаниями, Варуна милостиво разрешил им осесть на его землях.

Черноголовые взялись было по привычке пахать землю, но быстро убедились, что
сухие степные почвы не чета привычным для них пойменным речным, здешняя стерня
оказалась не по зубам самому лучшему бронзовому плугу. А вот обилие самых руд в
Каменном поясе привело их в состояние, близкое к экстазу. Сколько они воевали с
Эламом за куда более скудные месторождения, сколько переплачивали торговцам
медью из Дильмуна! Черноголовые убедили Варуну плавить металлы как можно в
большем количестве, чтобы хватило и для вооружения, и для торговли, и у самого
богатого месторождения на возвышенном мысу у слияния двух рек по его приказу был
заложен город, необычно крупный для Каменного пояса. Господствующую над
местностью гору, находящуюся в восьми тысячах локтей южнее нового города,
черноголовые прозвали Аркаимом. Со временем это название перешло и на сам город.

Тем временем Варуна, пересадив своих воинов на колесницы, напал на соседнее
княжество с центром в Бахте. Битва в поле завершилась полным его успехом, но
разбитый враг укрылся за деревянными стенами Бахты. Навыка штурма городов у
арьев тогда не было, но и тут помогли черноголовые, посоветовав закидать город
стрелами, обмотанными горящей паклей. Бахта сгорела, а Варуна присоединил к
своим землям и ее территории вместе с проживающими там людьми.

Участь проигравших привела Варуну к мысли, насколько уязвима может оказаться и
его собственная столица. Как можно противостоять огню? У черноголовых был ответ
и на этот вопрос. Свои города они строили из сырцового кирпича, который
загореться не мог в принципе. Они готовы были научить, как делать его из глины.
Варуна дал согласие, и в новопостроенном Аркаиме помимо медеплавильных печей
появилось и обширное гончарное производство.

Те же черноголовые убедили Варуну не останавливаться в своих завоеваниях. Они
вспоминали о долгих веках, когда их родная Месопотамия была поделена на кучу
маленьких царств, как сейчас каменный пояс. Сперва там долго и жестоко
соперничали Киш, Ур и Урук. Даже священный город черноголовых Ниппур в ходе их
войн был разрушен целых пять раз! Когда соперники ослабели, им на смену
выдвинулись правители Лагаша, Уммы и Мари. И усобицы длились еще больше двух
веков, пока великий правитель Аккада Шаррумкен, известный также как Саргон, не
объединил под своей властью всю Месопотамию и многие окрестные земли.
Благоденствие длилось сто сорок лет, пока не пришли дикари кутии и не разрушили
ослабевшую державу. Черноголовые подняли восстание против захватчиков и
возродили общемесопотамскую державу, только уже под собственным владычеством и
со столицей в Уре. Она просуществовала около века, и это время черноголовые
искренне считали золотым. Правда пришедшие с запада дикари амореи в союзе с
подлыми эламитами погубили и эту империю, после чего черноголовым осталось
только бежать, чтобы как-то уцелеть, но те счастливые годы они хорошо помнили и
были свято уверены, что настоящего благоденствия может достичь только единое
огромное государство. Что ж, их чаяния вполне совпадали с новыми амбициями
Варуны.

За десятилетие непрерывных войн все княжества Каменного Пояса были присоединены
к державе Варуны. Теперь он не желал больше называться князем Синташты и по
совету своих сподвижников из числа черноголовых принял титул Повелителя четырех
сторон света, что по понятиям черноголовых приравнивало его к богам.
Новоявленный живой бог постарался возвысить и собственный род. Захватывая чужие
княжества, он уничтожал их высшую знать, оставляя в живых только мелких
племенных вождей, не имеющих ни малейшего шанса соперничать с владыками
Синташты. При этом двух своих родных братьев и единственного двоюродного Варуна
возвел в княжеское достоинство и, чтобы еще выше поднять авторитет этих великих
родов, предписал им породниться с потомками последней правящей династии
черноголовых, которые нашлись среди пришельцев. Сам он и все его братья были уже
женаты, поэтому в браки пришлось вступать их детям, в том числе Мохану и
Прашанту - наследникам самого Варуны. Подкрепив таким образом претензии своего
потомства на божественное происхождение, Варуна предписал отпрыскам четырех
великих родов впредь родниться только между собой, дабы не растворять
божественную кровь в крови простых смертных. Тем самым он создал первую
замкнутую касту внутри варны брахманов. Только члены великих родов могли
претендовать на занятие высших административных должностей в империи, при этом
право на императорский венец принадлежало только прямым потомкам самого Варуны.

Синташта оказалась слишком тесной для столицы столь огромного государства, и
Варуна принял решение основать новую столицу, причем уже не в горах, а на
равнине. Империя теперь надежно контролировала все окрестные степи, поселения
скотоводов распространились далеко на восток и на юг, и можно было без опаски
выбирать любое место. Черноголовые, помнящие, какую ценность имела вода на их
далекой родине, посоветовали Варуне построить этот город на берегу большой реки,
чтобы его население не испытывало нехватки влаги ни для питья, ни для орошения
и можно было использовать для торговли удобные водные пути. Выбор Варуны пал на
Иртыш - полноводную реку, текущую из далеких южных гор. На одной из ее излучин и
был основан город Синд.

По опыту черноголовых город следовало окружить глинобитной стеной, но из их же
рассказов Варуна знал уже, что есть в мире народы, умеющие строить крепости из
камня, и возжелал себе такую же цитадель. Черноголовые тут уже помочь ничем не
могли, но благодаря развившимся торговым связям удалось сманить нескольких
мастеров из Сирии и Финикии. Каменоломен поблизости от будущего города не было,
и материалы для строительства пришлось возить на лодках из Каменного Пояса,
сплавляя их по притокам Тобола и ему самому до слияния с Иртышом, а потом
волоком, при помощи конной тяги, поднимая вверх по течению Иртыша до самого
Синда. Камня хватило только на крепость, императорский дворец и несколько
храмов, остальные здания возводили из дешевого глинобитного кирпича и строевой
древесины, которую тоже приходилось доставлять волоком по воде. Только незадолго
до смерти Варуна увидел свой Синд достроенным.

В годы его правления были заложены еще два крупных города. Аджит стоял все на
там же Иртыше в глубине степей, прикрывая столицу с юга. Строить и здесь
каменную крепость не хватило бы никаких сил, и потому город обнесли земляным
валом грандиозной высоты - вдвое выше стен Синда. Амитабх построили на Тоболе,
на границе тайги, чтобы контролировать соседние таежные племена. Город этот
стал целиком деревянным, благо строевой древесины отличного качества в тех
местах было в избытке, а отсталые и малочисленные лесовики вряд ли могли
угрожать ему серьезной осадой. В оба этих города был назначены правящими
сатрапами братья Варуны. Его двоюродный брат стал сатрапом Синташты и соседнего
с ней Аркаима.

Черноголовые без сожаления покинули горы Каменного Пояса и переселились на
милую их сердцу равнину. В Аркаиме их места заняли обучившиеся гончарному и
кузнечному ремеслу арьи, сами же черноголовые попытались вернуться к земледелию
в плодородной пойме Иртыша, и кое-что у них даже стало получаться, хотя сильно
мешали здешние жестокие морозы. Впрочем, часть из них надежно пристроилась на
государственной службе и оказалась там незаменимой, поскольку только
черноголовые владели письменностью.

Варуна быстро осознал, что столь большим государством невозможно эффективно
управлять без надежного учета, а черноголовые продемонстрировали ему, как нужно
вести записи. Чтобы научиться великому искусству письма, Варуна даже освоил их
язык и заставил сделать то же самое своих родственников. Государство оказалось
обеспечено писцами, счетоводами и грамотными управляющими, для их подготовки
даже открыли школу по образцу той, что некогда существовала в Уре - столице
черноголовых. Знать, таким образом, стала грамотной, а простонародье... Ну, к
чему грамота простым воинам и пастухам, да и учить необходимый для этого чужой
язык им было трудновато.

Обретающиеся при дворе черноголовые предложили Варуне записывать его великие
деяния на глиняных табличках для просвещения потомства. Он согласился и поручил
им вести летопись. Заполненные таблички постепенно накапливались, со временем
составив обширную библиотеку, хранившуюся в подземелье императорского дворца.

Когда живой бог опочил, его схоронили в обширной усыпальнице, сделанной по
образцу тех, в которых хоронили своих царей черноголовые. Вот только ее не
выкопали в земле, а вырубили в теле одной из гор Каменного Пояса, по причине
чего она так и осталась единственной. Если черноголовые для каждого из своих
царей строили собственную усыпальницу, то арьям быстро надоело врубаться в
неподатливые горные породы, и они порешили, что столь обширного помещения
хватит на всю династию. Так рядом с гробницей Варуны оказались гробницы его
сыновей, внука и правнука, и так далее вплоть до Парраттарны. И только
сменившего его Вира впервые схоронили в земле по арианскому обычаю.

 Отправлено: 29.05.16 08:35. Заголовок: Главы 4 - 6

Глава 4. Археологи на берегах Иртыша.

Лодейников уже с неделю мотался по югу Омской области, выискивая все ложбины,
которые по своему происхождению могли оказаться древними руслами Иртыша.
Имеющаяся у него на руках схема точностью не отличалась, и не было никакой
возможности привязать ее к реальным географическим координатам.

- Филипп Игоревич, а может, плюнем на этот неуловимый город и попробуем отыскать
тот, что южнее? - сдался было его помощник по экспедиции Максим Горовиков.

- Судя по схеме, он явно находится на территории Казахстана. Можно было,
наверное, и договориться о проведении там раскопок, только этим надо было
заниматься много раньше, а сейчас кто ж нам позволит копаться на территории
другого государства? К тому же у меня предчувствие, что именно тот, который мы
сейчас ищем, исполнял роль столицы, следовательно, и находки в нем должны быть
богаче.

- И что теперь, будем проверять все балки подряд?

- Только самые крупные. Чтобы река могла стереть с лица земли большой город, она
должна очень сильно разбушеваться и, соответственно, очень широко разлиться.

Несколько подходящих балок все же было найдено. Чтобы не снимать всякий раз
многометровый слой песка, предварительную оценку перспективности места решено
было проводить с помощью геофизической аппаратуры, определяющей границу сред с
разной плотностью минералов. Мелкие предметы таким образом не распознать, но
занесенную песком скалу или массивную каменную кладку - вполне. Аппаратуру эту
раздобыл по блату сам Лодейников, задействовав свои обширные связи в
университетской среде.

Первые два исследованных объекта не дали никаких обнадеживающих результатов,
третий же оказался более перспективным.

- Филипп Игоревич, здесь какие-то хаотично разбросанные пятна более плотной
породы, - подозвал шефа Горовиков.

- Вполне возможно, что это обломки разрушенной стены. Надо пройтись по всей
ширине балки и оценить общую картину.

После пары суток упорного труда перед исследователями предстала весьма
занимательная схема. Выявленные уплотнения раскинулись на площади более
восемнадцати гектаров. Проведя по ним контуры предполагаемых стен, Лодейников
увидел на схеме прямоугольник со сторонами примерно в триста и шестьсот метров,
вытянутый вдоль оси балки. Особый интерес вызывало массивное уплотнение в
центре крепости. Что это: очень мощная каменная башня? каким-то образом
оказавшаяся здесь природная скала? Вскрыть этот близко расположенный к
поверхности объект было соблазнительно, но Филиппу прежде всего нужны были
доказательства, что им обнаружена именно крепость, следовательно, надо первым
делом раскопать крепостную кладку.

- Ну что, экскаватор будем вызывать? - осведомился Горовиков. - Силами наших
студентом мы тут хрен до чего дороемся.

- Да уж, от предполагаемого культурного слоя нас отделяет как минимум
десятиметровая толща песка, если этот слой вообще не размыло, - вздохнул
Лодейников. - Да, Максим, заказывай в Омске экскаватор, хоть это и будет на
пределе наших финансовых возможностей. Ну, ничего, как только в наших руках
окажутся значимые находки, можно будет под это дело выбить в Москве
дополнительное финансирование.

Археологические раскопки при помощи экскаватора - событие, конечно, необычайно
редкое, но и ситуация была нетривиальной. Знающие люди могли припомнить только
трехметровые песчаные отложения над культурным слоем в месопотамском Уре, но там
три, а тут целых десять... Вырытый котлован походил уже на изрядных размеров
карьер, когда ковш машины скрежетнул по чему-то твердому, и Лодейников отдал
распоряжение отвести технику и дальше работать лопатами. Ага, вот и камень...
Еще с полчаса напряженной совместной работы, и под песком обнаружился слой
глины, на котором, собственно, и покоился этот каменный монолит в форме
параллелепипеда.

- Тесаный камень! И, похоже, с родом Уральских гор, - Филипп любовно оглаживал
находку. - Теперь уже никаких сомнений, что здесь стояла крепость, причем очень
большая по меркам Страны городов. Восемнадцать гектаров - это же площадь восьми
Аркаимов!

- Что ее разрушило, как вы думаете, Филипп Игоревич?

- Скорее всего, вода во время какого-то катастрофического наводнения подмыла
стену. Вот тут, где мы сейчас стоим, Максим, в те времена скорее всего был берег
Иртыша. Если поведем траншею перпендикулярно к нему, скоро доберемся до
фундамента, а там и собственно городские кварталы.

- Там и заложим настоящий раскоп?

- Да, есть надежда, что остатки стен все-таки как-то сдерживали водные потоки и
культурный слой не полностью размыт. Если повезет найти что-то деревянное или
останки погибших при наводнении, сможем датировать эту природную катастрофу.

- А предполагаемую центральную башню оставим на сладкое?

- Ну, можно сказать и так. В любом случае отсюда не уедем, пока ее не вскроем.

Вся следующая неделя была занята рутинной археологической работой. Снятие
песчаного слоя с будущего места раскопок, разметка освобожденной поверхности на
квадраты, осторожный выем грунта и его просеивание с указанием точного места
всех обнаруженных находок. Водные потоки и здесь успели изрядно потрудиться,
ничьих костей пока обнаружить не удалось, но зато откопали бронзовую мотыгу,
бронзовый же наконечник копья с листовидным пером и осколки керамики, своим
узором напоминавшие федоровскую культуру.

- Вот вам уже и приблизительная датировка, - радовался Лодейников. - Федоровская
культура это XIII-XV века до нашей эры, она наследовала в этих местах
алакульской в рамках более широкой андроновской культуры, а та, в свою очередь,
непосредственно синташтской. Может, и до нее удастся докопаться в более
глубоких слоях.

Ниже, однако, оказался плотный глиняный слой, что было как минимум странно для
здешних почв. Филипп распорядился перенести раскопки на соседний квадрат,
подальше от реки, чтобы выяснить, насколько далеко этот слой простирается, и тут
археологов ждал новый сюрприз - вросшее в глину, не до конца сгнившее бревно.
Радость, что наконец-то можно будет применить углеродный анализ, соседствовала с
удивлением.

- Максим, тебе не кажется, что тут слишком много глины?

- Кажется, Филипп Игоревич, к тому же ее поверхность какая-то неровная - вот
здесь совсем плоская, а рядом с бревном словно горбом выпирает.

- Вот и у меня возникает подозрение, не мостовая ли это была... Не помнишь,
случаем, из чего шумеры делали мостовые? Не из сырцового ли глиняного кирпича?
А это бревно, возможно, лежало в нижнем венце дома, и глиной его просто
обмазали?

- Тогда, стало быть, под этим глиняным слоем тоже может оказаться что-то
интересное?

- Да, копаем дальше!

Предполагаемую глиняную мостовую вскрыли и под ее толщей обнаружили продолжение
культурного слоя, причем здесь находки оказались несравненно богаче.

- Охренеть... - не смог справиться с эмоциями Лодейников, вертя в руках
откопанный бронзовый кинжал филигранной работы, с рукояткой, украшенной мелкими
самоцветами, - это кто ж такими дорогими вещами разбрасывался?

- Смотрите, Филипп Игоревич, а это кольцо даже не позеленело, - сунулся к нему
со своей находкой один из участвовавших в раскопках студентов.

- Валера, оно и не могло позеленеть, - промолвил Лодейников, внимательно
осмотрев вещицу. - Это височное кольцо, и оно сделано не из бронзы, а из золота,
ну, может, с некоторой примесью серебра. И это уже не андроновская культура,
ребята. Это культура Страны городов, причем та, которую мы еще не знаем.

Углеродный анализ откопанного бревна указывал на середину XX века до нашей эры,
что соответствовало периоду расцвета Страны городов. Можно было заявлять о
сделанном открытии и приступать к написанию докторской диссертации, а найденное
городище потом доисследуют светила мировой археологии, но Лодейников еще не
считал свою миссию законченной. Предполагаемая башня в центре города продолжала
его манить. Если уж здесь, на окраине, такие богатые находки, то чего можно
ждать там.

- Ну что, Максим, дань академической науке мы отдали, - с усмешкой сказал он
помощнику, - теперь побудем немного шлиманами. Пока полевой сезон не подошел к
концу, самое время попробовать отрыть этот непонятный объект посередине
городища. Вдруг это все-таки не скала?

Поскольку верхушка раскапываемого объекта располагалась недалеко от поверхности,
на сей раз обошлись без экскаватора. Вот лопата впервые уперлась во что-то
твердое, и Лодейников приказал осторожно окапывать предмет по сторонам, а сам
вооружился веником, чтобы смахнуть с находки оставшийся тонкий слой песка.
Несколько легких движений и... у всех присутствующих глаза полезли на лоб:
очищенная поверхность засверкала яркой позолотой!

- Да не может такого быть... - Максим Горовиков опустился на колени перед
раскопом. - Это что, позолоченный купол? Филипп Игоревич, как он вообще смог
устоять, если даже стены рухнули?!

- Стены рухнули, потому что их подмыло, а здесь... Ну, возможно, сам водный
поток был тут не настолько сильным, а кроме того, это здание, видимо, очень
надежно строили. Не знаю, что это было, дворец или храм, но средств на его
возведение явно не жалели. Под нами каменный свод, а не деревянный каркас, да
и позолота эта... - Лодейников поскреб очищенную поверхность ногтем. - Да что
там, любая позолота за такой срок облупилась бы, либо ее просто бы смыло, так
что это не сусальное золото, а цельный металлический лист, пусть даже и тонкий.

- Сколько ж тогда золота ушло на этот купол? - выпучил глаза Горовиков. - И
почему никто не постарался отрыть его и ободрать, ведь о таком чуде точно должны
были помнить! Даже гробницы египетских фараонов, приравненных к богам, и те
регулярно разграбляли!

- Откуда нам знать, Максим, что за катастрофа здесь случилась? Может, все
горожане утонули, может, в страхе бежали перед гневом богов, причем гнев этот
приписали именно тому, кому было посвящено данное святилище. Пока не проникнем
внутрь и не раздобудем дополнительную информацию, возможны самые разнообразные
версии.

- Вот только нашими силами всю эту махину не отрыть!

- Значит, настало время призвать на помощь коллег и финансирование
дополнительное заодно потребовать. Уж под такое-то точно должны дать! - с
подъемом констатировал Лодейников.

Глава 5. Неприятные вести.

Стражники у ворот цитадели встали во фрунт при виде члена княжеского рода,
простые горожане спешили убраться с дороги, и колесница беспрепятственно
промчалась до самого торга, объехать который стороной не представлялось
возможным, поскольку торговые ряды заполонили все окрестные улицы от причалов до
внешнего вала, ограждавшего последние два века чрезмерно разросшийся город от
степи и упиравшегося своими концами в Иртыш. Синд не умещался уже и в этих
пределах, и его предместья растекались все дальше и дальше по берегу реки.
Защитить их в случае нового нашествия не было никакой возможности, строительство
нового вала потребовало бы огромных усилий и немалых материальных вложений, но у
правящего императора не было, похоже, для того ни воли, ни даже желания.

Колесница медленно катилась по запруженной народом улице. Толпящийся люд при
виде аристократа подавался-таки в стороны, но как-то неохотно, без особого
почтения, так что самых неторопливых вознице пришлось даже пару раз подогнать
кнутом. Чтобы не давать базарным сплетникам никакого повода для пересудов,
Васашатта сделал морду кирпичом и терпеливо ждал, когда закончится вся эта
толчея. Внезапно из ближайшей лавки донеслась грубая брань, где всуе упоминался
Индра и вся его небесная рать. Этого уже вельможа не мог стерпеть и, соскочив с
колесницы, направился лично разбираться с богохульником.

Выяснилось, что там выясняли отношения два купца. Местный торговец якобы продал
приезжему арианцу золотое украшение с изрядной примесью меди, выдав его за
чистое золото. Арианец, промышляющий торговлей скотом, обман распознал не сразу,
но когда понял, или подсказали знающие люди, явился разбираться с мошенником.
Тот, знамо дело, свою вину отрицал, дескать, его самого ввел в заблуждение
ювелир. Дошло до хватания за грудки и нелестного поминания всей родни и даже
небесных покровителей противной стороны. Появление Васашатты страсти немного
поумерило, но даже поняв, что перед ним стоит один из высших имперских
чиновников, да еще и имеющий самое прямое отношение к торговым делам, арианец не
стушевался, а принялся обличать столичные нравы:

- В этом вашем Хинде жулики уже всякий страх потеряли!

Услышав этот варварский диалект, Васашатта скривился, как от попавшей в рот
кислятины. Что за безобразная манера постоянно заменять звук "с" на "х"?! Речь
этих немытых кочевников становится все труднее понимать, хоть толмача уже
заводи! Неужто у них и знать уже так говорит? Всего каких-то два века
независимости от Индраварты, а различия в языке и менталитете становятся уже
просто пугающими! Ни один подданный императора из низких каст не посмел бы так
препираться с членом княжеского рода. На обвинение в богохульстве этот чертов
торговец найдет, что ответить, и как бы не дошло до разговора о законности
пребывания на троне нынешнего императора. А по существу высказываемых
претензий он, увы, прав, среди синдских ювелиров становится все больше
мошенников, они и казну норовят обмануть, ему ли, главе Торгового приказа, это
не знать! Решив не раздувать конфликт, кое-как успокоив обманутого арианца и
пообещав ему во всем разобраться и наказать нечестного торговца, Васашатта
вывалился из лавки и приказал вознице трогать. Настроение было капитально
испорчено, и до самого постоялого двора вельможа даже не смотрел по сторонам.

Встретивший его Шуттарна был и хмур и озабочен, как вскоре выяснилось, вовсе не
новыми торговыми пошлинами на кузнечные изделия, что было официальным предлогом
для встречи. Полагая, что дело опять в арианцах, Васашатта поспешил
солидаризоваться с собеседником, посетовав на наглость их торговцев и приведя в
качестве примера только что случившийся инцидент на торгу.

- А чем торгуют здесь арианские гости? - внезапно осведомился Шуттарна.

- Ну, рогатым скотом, лошадьми, мясом, выделанными кожами, больше им по большому
счету и предложить-то нечего.

- А тебя не удивляет, что хотя по всей нашей стране, от Каменного Пояса до
Алтая и от тайги до южных пустынь, практически каждое хозяйство разводит скот, в
столице торгуют в основном арианским мясом?

- Немного удивляет, вообще-то, но я объясняю это тем, что арианцы просто
слишком охочи до нашего золота.

- Будто сами арьи его не любят, - усмехнулся Шуттарна. - На мой взгляд, дело тут
совсем в другом. Арианские степи не так подвержены засухам, как наши, к тому же
они откочевывают со своими стадами все дальше и дальше на запад, где травы еще
гуще. В результате их скот быстрее растет и набирает вес. У них сейчас избыток
дешевого мяса, хоть и далеко его доставлять, а наш бедный пастух если и зарежет
какую тощую коровенку, так сразу набегут мытари с требованием поделиться доходом
с казной. Наши скотоводы и ремесленники стонут от налогов, при этом воины в
приграничных крепостях, бывает, месяцами не видят жалованья, хотя все знают, что
казна ломится от золота и малой толики его хватило бы, чтобы накормить всех
страждущих. По моей провинции ходят очень нехорошие разговоры, что нынешний
Повелитель четырех сторон света позволил одолеть себя демону жадности и сидит на
своих грудах золота, словно сторожевой пес. И самое главное, никому не понятно,
для чего копить столько денег. Планируется какое-то грандиозное строительство?
Мы с тобой прекрасно знаем, что нет ни у кого таких планов. Готовится большой
военный поход на Ариан? Но тогда должны быть заказы на оружие, на изготовление
боевых колесниц, а их нет, да и кто такой поход возглавит? Джасвонт, последний
выдающийся полководец из рода Варуны, помер, если мне не изменяет память, уже
170 лет тому назад, даже кости его уже давно истлели, а никому, кроме ближайших
родственников императора, такую власть не доверят. Люди же все это видят, делают
соответствующие выводы и даже начинают завидовать демонопоклонникам арианцам.

- Даже так?! - поразился Васашатта. - А на каком, интересно, основании? Ведь не
настолько же богаче те живут?

- Ну да, может, только немного сытнее, но зато они сами себе хозяева. Вот
известно тебе, что арианцы больше не молятся Варуне?

- Не может такого быть! - замотал головой Васашатта. - Они же до сих пор
почитают потомков Магуша как единственно законных правителей, а он, что бы там
ни говорили, прямой потомок Варуны!

- Почитают, да, но только в качестве своих духовных лидеров. Они ведь после
раскола не образовали свою собственную империю с единовластным правителем во
главе, а предпочитают жить родовыми общинами, самые важные вопросы решают на
народных сходах, а для набегов сами же выбирают себе военных вождей, и это
всегда именно профессиональные воины, а отнюдь не маги! Ну и для ради чего им
молиться Варуне? Да, он верховный судья и хранитель справедливости, но он
обосновался на небе и не спускается к простым смертным, а вот его напарник Митра
не только несет солнечный свет, но и является посредником между богами и людьми,
способствует согласию и договорам, провозглашает равенство всех своих адептов и
сулит блаженную жизнь после смерти, к тому же воины считают, что именно он
приносит победу. Понятное дело, что арианцы жаждут добиться благорасположения
Митры и приносят ему обильные жертвы.

- Допустим, но нам-то что до того? У нас давно уже никто не молится Митре, богом
солнца считается Сурья, а Варуну славят не меньше, чем в давние времена.

- Официально славят, это да.

- Ты что имеешь в виду? - напрягся Васашатта.

- Я не знаю, как у вас в Синде, но в Каменном Поясе многие воины недовольны
своим подчиненным положением, - со вздохом промолвил Шуттарна. - Они смотрят на
соседей и видят, насколько почитаемы там люди их профессии, что именно воинам
там принадлежит реальная власть. Почему же в таком случае в Индраварте всем
заправляют брахманы? Разве Индра, небесный покровитель кшатриев, не такой же
вседержитель, как и покровитель брахманов Варуна? Так что они охотно молятся
Индре, а Варуну почитают только для виду. Сам понимаешь, от таких настроений
только один шаг до реального мятежа.

- Хочешь сказать, они готовы сами избирать себе предводителей, отвергнув власть
императора? А кто их тогда, интересно, станет кормить? Или они хотят попросту
свергнуть нашего божественного правителя, посадив на его место своего царя из
кшатриев? Ну и с какой стати тем же скотоводам, ремесленникам и торговцам
признавать этого самозванца? Это уже не говоря о брахманах, которые просто
откажутся проводить обряды жертвоприношения, оставив этих мятежников безо
всякого божественного покровительства! Да наша держава тогда просто развалится
на радость арианцам!

- Ну, к нашему счастью, избирать своих собственных предводителей вот прямо
сейчас они еще не готовы, - позволил себе улыбнуться Шуттарна, - и ты прав, они
не рискнут отказаться от услуг брахманов в деле общения с богами. Они в силу
своей необразованности даже не в состоянии внятно сформулировать свои требования
в сфере государственного устройства, если им не помогут.

- Тогда мы можем спать спокойно, - выдохнул Васашатта, - ни один брахман не
пойдет против интересов своей варны.

- Не суди о всех, Васашатта, один отщепенец по моим сведениям все же нашелся,
причем все в том же моем Каменном Поясе. Он всю жизнь служил Индре и теперь
усердно проповедует его первенство среди всех богов, ну и, соответственно,
необходимость передать светскую власть кшатриям. Среди воинов его проповеди
весьма популярны.

- Какой-то доселе безвестный, наверняка полуграмотный деревенский брахман решил
объявить себя пророком? Неужто нет других, готовых прилюдно разоблачить его
глупость?

- Он себя называет не брахманом, а шраманом, то есть отшельником. Собственного
жилья он не имеет, странствует из крепости в крепость, чурается денег и проводит
религиозные обряды только за кров и пищу. Имя его Девдас. А разоблачать его,
конечно, уже пытались, да только как-то неубедительно все выходило. Ну да эти
разоблачители тоже были, как ты выразился, "полуграмотные деревенские брахманы".
Может, у такого посвященного в таинства знатока богов, как ты, Васашатта, вышло
бы и получше, - усмехнулся Шуттарна.

- Благодарю за высокую оценку моих знаний, но пока государственные обязанности
не позволяют мне бросить все и ехать проповедовать по приграничным крепостям, но
если вдруг доведется повстречаться с этим твоим Девдасом, я, конечно, не
откажусь вступить с ним в дискуссию. Но он, как я понял, способен смущать умы
только тех, кому милы порядки демонопоклонников-арианцев. Эх, если бы не этот
проклятый раскол...

- А никакого раскола бы не было, если бы боги не наказали род Варуны рождением
тех злосчастных близнецов, Ангры и Мазды, которые сцепились в борьбе за трон и
не нашли лучшего выхода, как заключить тот проклятый договор о престолонаследии!

- Кто ж знал тогда, что от вообще когда-то сработает! - ухмыльнулся Васашатта.

- Но сработал же и привел в итоге на трон степного разбойника, а за ним и его
знающегося с демонами сыночка! Эх, не везет нашей Индраварте с близнецами...

- Ну, не скажи, это же был не первый случай рождения близнецов в императорском
семействе. Мохан с Прашантом прекрасно уживались на троне вдвоем и никаких бед
империи не принесли.

- Ну, эти сыновья Варуны по нынешним понятиям вообще были чуть ли не святыми, к
тому же у них на двоих оказался всего один сын, так что императорский род не
разделился тогда на две равноправные ветви, да и в любви к чрезмерной роскоши их
никто не смог бы упрекнуть.

- Это так, но ведь именно при них Абхиджит завоевал для Империи Алтай, ставший
основным источником нашего золота.

- Да, золото... А ведь если подумать, Васашатта, то именно в нем главный корень
наших бед, это оно так испортило нравы!

Глава 6. Золото для Империи.

Необходимость наличия золота в казне Варуна ощутил, когда подошла пора
расплачиваться с приглашенными для строительных работ финикийскими мастерами. До
сих пор основной денежной единицей в Каменном Поясе служил крупный рогатый скот.
Этих "платежных средств" у императора хватало, но финикийцы воспротивились
такому способу уплаты, справедливо замечая, что скота им за работу причитается
много, но отогнать все это огромное стадо на родину у них нет никакой
возможности. Они и налегке-то добирались сюда с превеликим трудом, а
возвращаться за многие сотни верст с такой обузой, да еще через земли диких
племен, где каждый встречный будет норовить их ограбить, - такого и врагу не
пожалеешь! Нет уж, пусть лучше владыка расплатится такими ценностями, которые
можно унести на себе. У них в Финикии для этого в ходу золотые слитки, каждый из
которых по стоимости является эквивалентом быка.

Чтобы не ссориться с нужными его державе мастерами, Варуна повелел организовать
поиск золота с его последующей переплавкой в мерные слитки. Золото в Каменном
Поясе нашлось, хоть и в умеренном количестве, и необходимые средства для
расплаты с иноземными мастерами казна получила. Новое средство платежа
пришлось по вкусу и арьям, и добычу золота решено было не прекращать, а по
возможности и расширить, вот только за счет чего?

С тех пор как значительное число арьев и черноголовых покинуло Каменный Пояс,
переселившись в окружающие его степные просторы, им все чаще доводилось
контактировать с соседними племенами. Среди них были и тохары, чей язык имел
некоторое сходство с языком арьев, что указывало на дальнее родство этих двух
народов. Тохары проживали оседло в горах, расположенных в верховьях Оби и
Енисея, как и арьи, занимались скотоводством и немного земледелием, но чаще
охотой и рыбной ловлей. Они использовали медь для орудий труда и украшений, но
встречались у них изделия и из золота, которое тохары не очень ценили из-за его
мягкости. При этом золотоносные жилы в их горах, по их же собственным словам,
встречались в изобилии.

Само собой, возникла идея присоединить золотые горы к Индраварте. Возглавить
поход вызвался племянник Варуны Абхиджит, но реализовать свои стремления ему
удалось только после смерти дяди. Принять участие в походе решили и оба молодых
соправителя, а вслед за ними и прочая высшая знать.

С самого начала не все пошло гладко. Горы, в которых проживали тохары, были
существенно выше и круче родного для арьев Каменного Пояса, от колесниц было
мало прока в горных ущельях, а местные жители, не знавшие бронзы и воевавшие
каменными топорами, оказались хорошими лучниками и успешно уничтожали
захватчиков из засад. Каждое селение приходилось брать ценой немалых жертв.

Стремясь рассечь надвое контролируемую противником территорию и создать опорные
пункты на самых удобных для передвижения путях, Абхиджит решил совершить бросок
вверх по течению Катуни. Тохары, видимо, распознав его планы, сумели стянуть
туда значительные силы и встретили колонну имперской конницы ливнем стрел с
окрестных гор. Лочан, возглавлявший авангард арьев, приказал развернуть коней и,
доскакав туда, где в окружении охраны сидели верхом Абхиджит и оба императора,
стал истерично требовать немедленно отступить, пока дикари тут всех не
перестреляли. Абхиджит в ответ показал своему двоюродному братцу аркан и
пообещал, что самолично его удавит, если тот не перестанет распространять
панику. Место Лочана во главе авангарда занял Шандар, а Абхиджит приказал своим
воинам спешиться и лезть на горы, чтобы очистить их склоны от вражеских
лучников. Битва длилась до захода солнца, Катунь была завалена людскими и
конскими трупами и покраснела от крови, но, понеся огромные потери, арьи все же
сумели занять все господствующие высоты и перебили отчаянно сопротивлявшихся
тохаров.

Похоже, силы противника после этого сражения оказались подорваны, и в дальнейшем
с серьезным сопротивлением арьи уже не сталкивались. Золотые горы оказались
присоединены к империи, и уже на следующий год там начали мыть золотоносный
песок.

Несмотря на завоевание этой вожделенной территории, золота в казне особо не
прибавилось, поскольку все доходы ушли на финансирование военной кампании и
выплату вознаграждения ее участникам. Ну, а как еще было стимулировать рядовых
воинов? Грабить-то у бедных тохаров было решительно нечего.

Ситуация изменилась, когда на престол воссел Артадама, сын Прашанта. Новый
правитель решительно не хотел ни с кем воевать, зато торговать желал со всем
известным цивилизованным миром. Торговые караваны при нем пошли и в Элам, и в
Месопотамию, и в Финикию, и через южные пустыни в Бактрию, где на берегах
больших рек и в оазисах стояли богатые города, окруженные мощными крепостными
стенами. Бактрийцы поведали арьям, что еще дальше на юг, за почти неприступными
горными хребтами, расположена еще более многонаселенная страна, богатая
драгоценными камнями, что там течет много полноводных рек, почвы плодородны и не
нуждаются в искусственном орошении, весь год тепло, и никогда не выпадает снег.
Шортугай, одна из пограничных крепостей этой страны, располагалась к северу от
гор, на берегу реки Окс, и именно там бактрийцы торговали со своими южными
соседями, родственными им по языку.

Черноголовые подтвердили, что таковая страна, известная им под названием
Мелухха, действительно существует, их предки когда-то активно с ней торговали,
а однажды даже сумели завоевать, продолжают ли эту торговлю захватившие ныне
Месопотамию амореи, им неизвестно, но все может быть.

Артадама счел возможную торговлю c Мелуххой выгодной для империи, особенно его
заинтересовали добываемые там драгоценные камни и слоновая кость. Купцы,
посещавшие Сирию и Финикию, рассказывали, в какой роскоши живут там местные
царьки, какие у них дворцы и троны. Артадама решил, что владыка столь огромного
государства, как Индраварта, просто обязан превзойти их во всем, благо, средства
теперь позволяли. Купцам, снаряжавшим торговые караваны в Мелухху, он дал
поручение выкупать все лучшие камни, какие там только есть, не жалея на это дело
золота, казна потом им все возместит. И чтобы заставить иноземных гостей
осознать богатство Индраварты, он повелел отделать снаружи золотом стены и купол
своего дворца, а внутри позолотить стены тронного зала.

Узнав, что в далеком Египте покойным правителям воздвигают огромные статуи, он
приказал рядом с местом упокоения своего деда в Каменном Поясе вырубить из
скалы статую высотой в двести локтей, у подножия которой и надлежало впредь
приносить жертвы вседержителю Варуне. Себя он тоже не забыл, повелев отлить свою
собственную статую высотой в человеческий рост, но зато - из золота.

К концу правления Артадамы обновленный дворец засверкал золотом, а золотой
трон правителя был украшен семью огромными самоцветами, из которых только два
изумруда были добыты в Каменном Поясе, а остальные привезены из Мелуххи. Еще
один здоровенный алмаз родом оттуда же Артадама приказал огранить и увенчать им
боевой шлем Варуны, превратив тот, таким образом, в императорскую корону.

Старший сын Артадамы, Тушратта, слыл настоящим скопидомом. Он по-прежнему
всячески поддерживал и даже наращивал золотодобычу, но украшательством не
занимался и только старательно наполнял казну. Когда накопленных сокровищ
оказалось уже слишком много, чтобы уменьшить риск их утраты, Тушратта
распорядился построить, а точнее выкопать в земле, два тайных хранилища, куда
была перенесена большая часть имперского золота.

 Отправлено: 29.05.16 08:39. Заголовок: Развитая торговля об..

Развитая торговля обогащала государство, но ей мешало все растущее жульничество
купцов. Мерные золотые слитки потихоньку обрезались и возвращались в оборот с
уменьшенным весом. Кое-кто переплавлял золото, добавляя в него медь. Ломая
голову, как справиться с мошенниками, император обратился за советом к
черноголовым, и те припомнили, что в Финикии на золотых слитках научились
вычеканивать рисунки, удостоверяющие гарантированное государством качество
данного средства платежа. Идея эта показалась Тушратте весьма перспективной, и
по его повелению все казенное золото стали переплавлять в кругляши стандартного
веса, эквивалентные по стоимости одной голове крупного рогатого скота - самого
ходового товара и традиционного платежного средства в Индраварте, что должно
было максимально упростить расчеты. В связи с этим на одной стороне кругляшей
вычеканивалась бычья голова, а на противоположной Тушратта приказал чеканить
каноническое изображение вседержителя Варуны, что должно было подчеркивать
божественное происхождение правящей династии, а то среди простонародья и даже
воинов бытовало не лестное для Тушратты мнение, что страной правит торговец.
Новые деньги получили название "хеман". Впоследствии ни один из правящих
императоров не рискнул поменять дизайн чеканившихся в Индраварте монет.

Правление Тушратты оказалось длительным, не богатым на события, но зато самым
изобильным за пятисотлетнюю историю державы. Вспоминая потом об этих сытных
мирных годах, арьи называли их золотым веком.

 Отправлено: 12.06.16 06:30. Заголовок: Главы 7 - 9

Глава 7. Сокровища арьев.

Ранним утром Виктора Ращупкина разбудил телефонный звонок.

- Какого хрена?.. И семи еще нет... - но все же взялся за трубку. - Алло...
Филь, ты?..

- Вить, срочно бросай все и вылетай в Омск! Здесь такое!.. Короче, раскопали мы
город, явно заметно месопотамское влияние, а возможно, и финикийское. Ты же у
нас как раз по Финикии спец? Обязательно нужен специалист по Шумеру. Вырубов
никуда не уехал? Ну, сподвигни его на поездку, жалеть точно не будет. Тут есть
одно сохранившееся здание... Ладно, по телефону не опишешь, все увидите на
месте.

Убедить профессора Дмитрия Вырубова в наличии шумерского влияния в культуре
непонятно чьего поселения, затерянного в южно-сибирских степях, было бы крайне
сложно, но любой древний город, найденных в тех местах, где по канонам
современной науки никаких городов раньше XVII века в принципе быть не могло,
вызывал огромный интерес. Мотив был вполне достаточным, чтобы бросить все дела
на кафедре и оформить себе командировку на раскоп в целях усиления научного
состава археологической экспедиции. До Омска Вырубов с Ращупкиным добирались
самолетом, а дальше на внедорожнике, присланном Лодейниковым. Шофер всю дорогу
болтал что-то несусветное о дворце с золотым куполом и несметных богатствах,
якобы хранящихся там внутри. Ученые, конечно, не очень-то верили, но любопытство
эти разговоры им сильно разожгли.

Место раскопа можно было заметить издалека по целым песчаным горам, наваленным
экскаватором. Мельком заглянув в первый раскоп и оценив толщину глиняной
прослойки между двумя культурными слоями, Вырубов признал, что да, это очень
похоже на мостовые древних месопотамских городов. Но главный сюрприз ждал их
впереди, где посреди котлована возвышалось нечто массивное, прикрытое брезентом.

- Ну, здравствуйте, Филипп Игоревич, так это и есть ваш золотой купол, о котором
нам тут все уши прожужжали? - чуть иронично поздоровался Вырубов.

- Да, Дмитрий Романович, он самый.

- Взглянуть можно?

- А почему нет, - Лодейников потянул в сторону один из кусков брезентовой ткани.

- Охренеть!.. - Вырубов давно уже не позволял себе так эмоционально выражаться.
- Как это только могло сохраниться?

- Сами удивляемся, - пожал плечами Филипп.

- Если тут сирийские мастера руку приложили, то они умели строить не то что на
века, а даже на тысячелетия, - включился в разговор Ращупкин. - Купол каменный,
конечно?

- Разумеется, а то бы давно сгнил.

- Здание полностью отрыли?

- Нет еще, слишком большой объем работ, но зато пробились ко входу.

- Есть внутри что интересное?

- У-у-у, одна отделка стен самоцветами чего стоит! - закатил глаза Филипп. - А
так, конечно, там внутри все забито песком, и водные потоки там хорошо погуляли,
так что вряд ли хоть один предмет остался на своем месте, но зато мы случайно
натолкнулись на вход в подвал и сегодня начнем раскопки там. Возможно, что-то и
отыщем.

Массивные деревянные двери с бронзовой обивкой, закрывавшие вход в одно из
подвальных помещений, давно сгнили, на оставшихся от них почерневших
металлических пластинах виднелась какая-то чеканка, но разобрать рисунок было
уже невозможно. Внутри все было завито вездесущим песком, который приходилось
раскапывать лопатами, нагружать его в ведра и так поднимать на поверхность.
Наверху содержимое очередного ведра высыпалось на расстеленную полиэтиленовую
пленку, просеивалось в поисках находок и затем сгребалось в отвал. Работавшие в
археологической экспедиции студенты трудились без устали.

Из подвала вынесли уже, наверное, не меньше сотни ведер песка, когда при
высыпании очередной порции доставленного из кучи был извлечен золотой кругляш.
Все археологи тут же сбежались взглянуть на находку. Максим Горовиков,
обнаруживший эту монету, не выпускал ее из рук.

- Ну, хорошо, с этой стороны явно изображена голова быка в окружении каких-то
насечек, напоминающих клинопись.

- Клинопись и есть, - вмешался Вырубов, узнавший ставшими уже давно почти
родными для него шумерские символы. - Вот это явно единица, дальше слово
"золото". Один золотой, короче. Знаки внизу могут означать год чеканки, на
шумерском это число 497. Многовато что-то для правления одного царя.

- А если они не с начала очередного правления отсчитывали, а с какого-то очень
важного для всей страны события? - предположил Лодейников. - Например, с момента
образования всего этого царства или явления какого-нибудь пророка.

- Все может быть, - пожал плечами Вырубов, - по одной монете судить трудно, хотя
парадокс уже налицо. Надписи на шумерском, но в Шумере монет не чеканили, это
финикийское изобретение. Виктор Аркадьевич, что вы об этом думаете?

- Бычья голова действительно изображена по всем финикийским канонам, можно
предположить, что эта монета являлась эквивалентом стоимости одного быка, но вот
все остальное точно не в финикийском стиле. Если бы это чеканили финикийцы, они
наверняка использовали бы собственный алфавит.

- Чеканили это наверняка здесь и для собственных нужд, - предположил Лодейников,
- поскольку на Ближнем Востоке подобных монет ни разу не находили. И шумерскую
надпись тоже можно объяснить, ведь у индоиранцев тогда не было собственной
письменности. Даже Ригведа была впервые записана не раньше первого тысячелетия
до нашей эры, то есть через много веков после вторжения арьев в Северную Индию.
Когда-то по всей Западной Европе официальной письменностью была латынь, и это
сильно сдерживало развитие национальных языков. Если предки арьев долгое время
пользовались шумерским письмом, то становится понятно, почему у них так поздно
возникло собственное.

- Остается лишь выяснить, откуда здесь взялись шумеры, - вздохнул Вырубов. -
Точнее, откуда - это понятно, и даже нетрудно предположить, когда именно и по
какой причине они покинули свои родные места, но вот как они умудрились так
далеко добраться?!

- Тут вообще пока полно загадок, Дмитрий Романович, - дипломатично согласился с
ним Лодейников.

- А на обратной стороне вообще изображен какой-то странный мужик, сидящий верхом
на монстре, - хмыкнул Горовиков. - И что это у него там такое в руке?

- Очень похоже на каноническое изображение Варуны, старшего из богов Адитьев из
индуистского пантеона, - заметил Лодейников. - Сейчас он не очень почитаем, но
во времена Ригведы считался самым влиятельным божеством, вседержителем наряду с
Индрой, верховным хранителем справедливости, владыкой ночи и богом мировых вод.
Этот монстр, на котором он сидит, - его ездовое животное Макара, а в руке он
держит аркан, сделанный из змеи. Лучшего доказательства принадлежности этой
монеты индоиранцам просто не найти. Вот тут по кругу еще какая-то клинопись
выбита. Дмитрий Романович, переведите, пожалуйста.

- Бог Защитник, Повелитель четырех сторон света. Последний термин в Шумере
применялся как по отношению к богам, так и при титуловании владык Аккада и
последней царской династии Ура, владевших всей Месопотамией.

- А "защитник" - это как раз внутренняя форма имени Варуны, - продолжил
Лодейников. - Все сходится.

Студенты, между тем, продолжали доставлять из подвала ведра с песком. Золотых
монет в них попадалось все больше, на всех был отчеканен все тот же рисунок,
менялся только год чеканки. Археологи принялись раскладывать монеты в столбики
по годам. Самые древние монеты относились к восьмидесятому году, и их
попадалось больше всего, на самой молодой было выбито число 500.

- А недурно они тут просуществовали, - промолвил Вырубов. - В Месопотамии
царства все же почаще менялись, хотя вот для Египта пятьсот лет от очередного
объединения до распада - вполне нормальный срок. Удивительно только, что дизайн
монет здесь не менялся совершенно, не выяснишь даже, при каких правителях они
чеканились. Ну, по крайней мере, можно будет оценить, когда приток золота в
казну был наибольшим, а когда наступали кризисы.

- Восьмидесятый год и два последующих явно доминируют, - оценил Филипп.

- Ну, эти явно не в счет, тогда просто могли перечеканивать накопившиеся запасы,
но вот в дальнейшем количество новых монет будет уже явным показателем.

Груды золота на пленке, тем временем, угрожающе росли.

- Слушайте, да его здесь уже десятки килограммов! - не сдержался Ращупкин. - Тут
даже тот знаменитый балканский клад меркнет! Как, интересно, мы все это
оприходовать будем и где хранить, чтобы не растащили?

Лодейникова эти вопросы тоже интересовали, но он пока не готов был отдать
приказ о прекращении раскопок, а тут еще и один из работавших в подвале
студентов примчался с важной вестью:

- Филипп Игоревич, там мы на что-то интересное наткнулись: какие-то тонкие
серебряные проволочки, а на них треугольные чешуйки.

- Раскапывайте осторожно, не лопатами, а перочинными ножичками, принесите сюда
прямо в песке, а мы уж здесь отмоем.

Примерно через полчаса перед археологами предстала выкованная из серебра
полуметровая березка поразительно тонкой ювелирной работы, еще через час рядом
с ней оказался такой же высоты золотой дуб.

- Просто фантастика! - Вырубов никак не мог не наглядеться на отмытые от песка
находки. - Здесь явно существовала высокоразвитая для тех времен цивилизация с
сильной централизованной властью. Мелким царькам такая роскошь не по карману. И
здесь уже не чувствуется влияния ни Шумера, ни Финикии, это плоды
самостоятельной культурной традиции.

Археологи готовы были продолжать работы до позднего вечера в ожидании, какое еще
ювелирное чудо извлекут из подвала, но тут очередной гонец принес совсем уж
поразительную новость:

- Филипп Игоревич, мы там раскопали что-то золотое и очень массивное, сами
поднять не в силах!

- Ну точно в сокровищницу попали... - пробормотал Ращупкин. - Везет тебе, Филь!

- Так, все, хватит, останавливаем работы! - распорядился Лодейников. - Без
большой охраны тут уже становится опасно. В этих местах, правда, о черных
копателях особо не слыхать, но и нет никаких гарантий, что за нами сейчас
никто не наблюдает. Если что, от грабителей мы не отобьемся. Надо завтра же
ехать в Омск, предъявлять властям наши находки и требовать соответствующего
обеспечения дальнейших раскопок.

- Думаешь, обеспечат? - чуть скептически промолвил Ращупкин.

- Увидев такую вот массу золота?! Даже и не сомневаюсь, Вить.

Глава 8. На пути в Ариан.

На следующее утро после встречи с Тушраттой в дом Васашатты явился гонец с
важным посланием. Главу Торгового приказа срочно желал видеть сам император.
Направляясь во дворец, Васашатта мучительно размышлял, где он умудрился
проколоться и кто из царедворцев донес на него Самрату. На поверку оказалось,
что о немилости пока речь не идет, напротив, его настолько ценят, что предлагают
ему возглавить посольство в Ариан! Памятуя об участи прежних послов, Васашатта
скорее предпочел бы удалиться в ссылку, но с Повелителем четырех сторон света не
поспоришь, Самрат отличался вспыльчивым нравом и чрезмерной упертостью в
продавливании уже принятых им решений. Пришлось смиренно поблагодарить за
оказанное доверие, выторговать право самому выбирать маршрут, каким добираться
до Ариана, и побольше драгоценностей на подарки арианской знати.

Васашатта знал, что Вара, нынешняя столица Ариана, располагается на полноводной
реке Итиль, превышающей по своему размеру даже Иртыш, а том месте, где она
меняет направление своего течения с юго-западного на юго-восточное, начиная
разделяться на множество рукавов. Кратчайшим путем туда можно было добраться
через степь, по большой караванной дороге, но на границе по Яику то и дело
возникали вооруженные стычки, а степи между Яиком и Итилем давно облюбовали
многочисленные разбойничьи шайки, для которых нет никакой разницы между торговым
караваном и имперским посольством. Отбиться, скорее всего, удастся, но вряд ли
без потерь, а рисковать ни людьми, ни дарами Васашатта ни в коем случае не
хотел. Лучше уж проехать через Каменный Пояс, перевалить горы, по лесам
добраться до Итиля, а там уж, двигаясь по обжитым прибрежным местам,
благополучно доехать до Вары. Арианцы, проживающие в западных предгорьях
Каменного Пояса, в разбоях пока не замечены, да и их стража там вполне лояльна к
путешествующим.

Зная, что Шуттарна скоро отбывает в свою сатрапию и им, стало быть, по пути,
Васашатта предложил новому приятелю отправиться единым караваном. Предложение
было с благодарностью принято, и вскоре большая, хорошо охраняемая колонна из
колесниц, возов и верховых покинула Синд через западные ворота. Чтобы не скучать
в долгом пути, Васашатта с Шуттарной решили ехать на одной колеснице. Ну, а о
чем пристало беседовать столь высокородным и хорошо образованным аристократам,
как не о божественных вещах? Больше всего их, конечно, волновали сейчас истоки
ереси, проповедуемой Девдасом.

- Слушай, а ведь еще сам Варуна начал возвышать Индру во время своих
объединительных войн, - промолвил Шуттарна. - Дескать, это именно его
божественное покровительство помогло создать столь огромную державу, и потому
сама страна должна в его честь именоваться Индравартой.

- Да, но тогда никому и в голову не пришло бы не считать Индру асуром! -
возразил Васашатта. - Он для всех был младшим из Адитьев, родным братом Варуны и
Митры. Даже Агни тогда считался асуром и порождением самого Варуны, а ни о каких
дэвах тогда и не вспоминали, по крайней мере, в летописях тех времен, которые
мне доводилось читать, я даже слова такого не находил. Откуда вообще взялись эти
новые боги?

- По-моему, их почитание началось при Джайанте, который был воителем до мозга
костей, несмотря на свое происхождение, и именно так хотел подчеркнуть связь со
своим обожаемым воинством.

- Ну да, как сам он, будучи брахманом, возглавлял кшатриев, так и Индра, будучи
асуром, возглавлял войско дэвов. Но это не отвечает на вопрос, где он этих дэвов
раскопал?

- Я не такой уж большой специалист в богословии, но у меня в Каменном Поясе
ходит мнение, что изначально они были местночтимыми богами у западных
лесовиков, ну, тех самых племен, что, будучи родственными нашим предкам,
избегали не жить на открытых пространствах. Варуна во время оно их покорил, но,
похоже, сам не знал, что с них взять, кроме пушнины, обложил только легким
оброком и даже не пытался переселить в степь. А после перенесения столицы в
Синд, откуда даже до Каменного Пояса долго добираться, о них до поры до времени
вообще позабыли, пока Джайант не начал свои завоевательные походы и ему не
потребовалась дополнительная военная сила, причем желательно верная лично ему,
неприхотливая и жадная до добычи. И думаю, его супруга подсказала ему, где
такую силу можно взять.

- Амрита? Ей-то откуда об этом знать?

- Дело в том, что ее отца Гириша Тушратта назначил сатрапом Бахты. Он, если
ты помнишь, поделил Каменный Пояс на несколько сатрапий, чтобы определить на
кормление всех своих расплодившихся родственников. Пусть, мол, сами крутятся,
чем тянуть на свое содержание золото из казны. Ну, в Бахтинскую сатрапию
включили заодно и все те окраинные западные земли. Вот только в отличие от
других новоявленных сатрапов, предпочитающих ошиваться при дворе, Гириш, похоже,
принял свое назначение всерьез, переселился с семьей в Бахту, окружил себя
местными старожилами и постарался наладить отношения с лесовиками. Ну и,
соответственно, стал делать жертвоприношения их богам. Выросшая в этом семействе
Амрита впитала все эти настроения, что называется, с молоком матери и
впоследствии, когда выросла и отправилась покорять столицу, никогда не забывала
о богах своего детства. Говорят, она была такой красавицей, что принц Джайант,
любитель охоты и лошадей, сразу на нее запал. Тушратте было плевать на все,
кроме своего золота, воспитанием наследника он совершенно не занимался, а
невестку воспринимал как провинциальную дурочку, то есть не относился к ней
всерьез. А в результате, стоило ему помереть, эта милая парочка быстро порушила
чуть ли не все, что он так кропотливо создавал, зато ввела в оборот кучу
сомнительных новаций.

- Ну, хорошо, Джайант геройствовал на юге, тщетно пытаясь покорить бактрийцев,
его наследника Ранджиша понесло воевать на Кавказ, то есть он нуждался в
поддержке своих вояк, но Бхарат-то почему не отказался от этих верований?
Воитель-то из него был никакой, и вообще, судя по воспоминаниям, он был ни рыба,
ни мясо, даже своих близнецов не способен был призвать к порядку, но дэвов при
нем реально уравняли с асурами, и именно тогда кому-то вдруг привиделось, что
Индра с Агни, оказывается, еще и дэвы.

- Ну, за предыдущие два правления куча брахманов успела специализироваться на
обслуживании культа дэвов, и им, понятное дело, не хотелось терять клиентуру, -
хмыкнул Шуттарна. - Ради обильных жертвоприношений и Индру объявишь дэвом, и
Агни, и даже самого Варуну! А Бхарат, ты прав, был очень слабым правителем и
предпочитал плыть по течению. Потом сыновья его устроили междоусобную резню,
победитель опирался на поклонников Индры, и празднества в его честь стали самыми
важными в империи наряду с празднествами в честь самого Варуны, а остальных
Адитьев как бы задвинули в тень, как и вообще всех асуров. Тогда, наверное,
чтобы возвысить дэвов и принизить асуров, и родилась та легенда о напитке суре,
возникшем в результате пахтанья Молочного океана, который, якобы, приняли дэвы и
отвергли асуры. Следующие два императора, Суреш и Санджит, продолжали ту же
политику. Ну а потом явился Вир, предпочитавший молиться Митре и вогнавший в
страх весь Синд, его сын Магуш окончательно настроил против себя чуть ли не всех
столичных брахманов, и окончательный раскол стал уже неизбежен, как ни пытался
этому препятствовать тот же Кирта. Ну и кого сейчас волнует, кому именно
поклонялись их предки два или три столетия назад?

- Предки нагрешили, а нам теперь расхлебывать... - вздохнул Васашатта. - Мне
даже страшно представить, как это откликнулось им в их следующих перерождениях.
Ангра и Мазда точно должны были стать змеями, кусающими друг друга за хвост,
что уж там говорить про Магуша и убийц Артэхшэтры, пролившими божественную
кровь!

- И не говори, - согласился с ним Шуттарна. - Не хочешь, кстати, заглянуть в то
место, где расправились с Артэхшэтрой, и помянуть убиенного? Когда-то это был
знаменитый город, но теперь там давно уже никто не живет. Это нам почти по пути,
только надо забрать немного к югу. Мне все равно следует проинспектировать
пограничные крепости в том районе.

- Да, давай заглянем, - промолвил Васашатта. - Правители, прожившие праведную
жизнь, достойны всяческого почитания. Надо будет провести поминальный обряд, а
заодно воздать честь вседержителю Варуне. В краю, где крепнет ересь, это
особенно необходимо. Эх, если бы Джайант не предпочитал сиюминутные нужды
долгосрочным интересам своей державы...

Глава 9. Воители на имперском престоле.

Джайанта с раннего детства увлекали сказания о подвигах его великого
прапрадеда. Ему самому мечталось стать создателем империи, ну или, на худой
конец, раз уж она уже существует, то присоединить к ней что-нибудь существенное,
как удалось Амитабху. Отец, не умевший, кажется, даже ездить верхом, но зато
способный в уме оперировать многозначными числами, казался ему купцом, чья душа
по недосмотру богов вселилась в тело будущего императора. Нет уж, сам он будет
править совсем по-другому! Зачем снаряжать все эти бесконечные караваны в
Мелухху, если одним удачным военным походом можно овладеть ею вместе со всеми ее
богатствами? Ну и лежащая на пути туда Бактрия станет дополнительным призом.
Обитатели тех мест не имеют конницы, не знают колесниц, и не слышно, чтобы они
прилично воевали даже в пешем строю.

Когда его отец Тушратта, наконец, опочил, присоединившись к своим предкам в
могильном склепе, Джайант, едва взойдя на престол, объявил о подготовке большого
южного похода. Увы, обитателям Синда оказались чужды устремления их монарха. За
долгие годы мирных правлений Артадамы и Тушратты они обленились, обросли
хозяйством, обрели вкус к роскоши или, по крайней мере, к сытой, зажиточной
жизни. Зачем маршировать многие сотни верст по сухим степям ради призрачных
надежд на какую-то военную добычу? Джайант быстро понял, что ему необходимы иные
соратники, бедные, легкие на подъем, осознающие, что только мечом они способны
добыть себе средства к существованию. Вот только где ж таких взять-то?

Дельный совет неожиданно дала его любимая супруга Амрита, припомнившая, что в
сатрапии ее батюшки Гириша проживает масса каких-то лесовиков со своими
вычурными верованиями, и эти лесовики все сплошь отличные лучники и при этом не
чураются добывать себе на пропитание налетами или грабежом. Гириш охотно нанимал
их в свою охрану, и, по мнению Амриты, они очень быстро становились вполне
профессиональными воинами, при этом до гроба сохранявшими верность своему
сюзерену. Гириш их очень ценил и даже в знак своего расположения приносил
жертвы их племенным божкам. Ну что ж, почему бы и не повторить столь удачный
пример!

Джайант прибыл с большой свитой в Бахту и закатил там грандиозный пир, на
который созвал не только вождей всех окрестных племен, но даже и простых
свободных общинников. Там он долго и красноречиво вещал, какие роскошные земли
лежат за южными пустынями и насколько богатая добыча ждет тех, кто отправится
туда с ним в поход. К концу пиршества воевать хотелось уже всем поголовно.
Скрепляя заключенный союз, Джайант лично провел обряд жертвоприношения племенным
богам своих новых воинов и обещал, что отныне их станут почитать на всей
территории Индраварты. Но как этого добиться, если эти самые боги никому не
известны за пределами их племен? Сам Джайант в богословии был не силен, но
практично решил, что среди многочисленных брахманов, особенно тех, что
специализировались на жертвоприношениях не слишком почитаемому при предыдущих
двух царствованиях Индре, наверняка найдутся желающие повысить свой статус, и уж
они прекрасно состряпают любую выгодную ему легенду.

Вскоре вся страна узнала о существовании новой разновидности божеств - дэвов,
предводительствует которыми Индра, младший из Адитьев. Одновременно был распущен
слух, что нынешний император является земным воплощением Индры и потому особо
благоволит ко всем кшатриям. Перевести своих новых воинов в варну кшатриев для
Джайанта проблем не составило. Итак, у него было теперь новая армия, голодная до
побед и верная лично ему, причем верность эта была освящена на самом высшем
уровне: как Индра возглавляет небесное воинство дэвов, так и он, его земное
воплощение, командует теми, кто всегда этих дэвов почитал.

После трехлетней подготовки армия арьев, поголовно вооруженная бронзовым
оружием, имеющая минимум двух коней на каждого воина и одну боевую колесницу на
десятерых, гонящая с собой огромные стада овец в качестве ходячих запасов мяса,
преодолев засушливые степи, вышла на берега Яркенда - полноводной реки, катящей
свои воды в Гирканское море. Слабые крепостицы здешних обитателей, будучи не в
состоянии противостоять штурму, пали одна за другой и были снесены до основания.
С этого момента по указанию Джайанта Индра в молебнах стал поминаться как
Пурандара - разрушитель крепостей. Продвигаясь вверх по течению Яркенда, арьи
заняли обширную плодородную долину, вполне пригодную и для земледелия, и для
выпаса скота, успешно там перезимовали, а по весне двинулись на запад и,
преодолев пустыню с красноватыми песками, вышли в низовья Окса, где тоже не
встретили серьезного сопротивления. Выше по течению Окса лежала Бактрия -
главная на данный момент цель Джайанта, и он направил свое воинство именно туда.

Не имея конницы и будучи не в состоянии сдержать грозные боевые колесницы арьев,
бактрийцы потерпели поражение в поле, но, сумев сохранить часть сил, отступили и
скрылись за стенами своих неприступных крепостей, стоящих в долине Окса и в
крупных оазисах лежащей за ним пустыни. Тут-то Джайант и обнаружил, что его
войско не готово к штурму действительно мощных твердынь, которые даже бесполезно
закидывать огненными стрелами, поскольку никакой древесины там отродясь не
бывало. Делать нечего, пришлось переходить к длительной осаде.

К зиме Джайант понял, что и с осадой ничего не получится. Осажденные, похоже,
хранили в своих крепостях большие запасы продовольствия, а его войскам уже не
хватало харча, овец уже почти всех порезали, того и гляди придется браться за
лошадей, а подвоза из Индраварты, считай, и нет никакого. Так дело не пойдет,
видимо, сперва следует освоить уже завоеванные территории, создать там мощную
продовольственную базу, благо климат позволяет, а потом уже с новыми силами
навалиться на упрямых бактрийцев. Чтобы не выглядеть проигравшим в этой войне,
император пообещал своим противникам снять осаду, если ему заплатят достойный
выкуп. Бактрийцы, тоже прекрасно понимавшие, что долго так не протянут, сочли за
лучшее откупиться, и Джайант смог вернуться в свою столицу победителем, поделив
между соратниками военную добычу.

Он потом еще не раз возвращался к осаде бактрийских крепостей, но взять их так и
не сумел, добившись только того, что арьи стали для бактрийцев смертельными
врагами, а вся торговля не только с ними, но и с Мелуххой, совершенно зачахла.
Мелухха и так уже сильно пострадала из-за свертывания торговых связей с
Месопотамией после падения там державы черноголовых, но тогда частично сумела
компенсировать это торговлей с Индравартой, теперь же, когда и северное
направление оказалось закрыто, ничто не могло спасти ее многочисленные города от
упадка.

Не одолев Бактрии, было просто опасно вторгаться в Мелухху, и Джайант скончался,
не исполнив своей главной мечты, но перед смертью завещал сыну Ранджишу
продолжить экспансию в южном направлению. Сам же его наследник лелеял совсем
иные планы.

Ранджиш давно уже осознал, что все, что можно было захватить на юге, и так уже
завоевано и присоединено к империи его отцом, о Бактрии и Мелуххе лучше забыть.
Индравартские купцы, когда им стала недоступна Мелухха, активизировали связи с
Сирией, Финикией и северной Месопотамией. Оказалось, что помимо золота и
бронзовых изделий туда очень выгодно поставлять ранее совершенно неизвестных в
той местности коней. За этих сильных и быстрых животных, которых можно запрягать
в колесницы, сирийские царьки согласны были выкладывать большие деньги. Царь
Кадеша, стремящийся к гегемонии в Сирии, тот просто готов был закупать лошадей в
любых количествах и явно вознамерился пересадить всех своих воинов на колесницы.
Именно туда, на юго-запад, и устремил свой взор Ранджиш.

Прежде всего надо было обеспечить безопасные пути и для торговли, и для будущего
вторжения. Среди арьев ходили легенды, что когда-то их предки пришли на Каменный
Пояс из западных степей. Там, за Итилем, до сих проживали родственные им
племена. Ну что ж, тем легче будет присоединить их к империи. А поскольку живут
они никак не зажиточнее тех же бахтинских лесовиков, со временем можно будет и
пополнить за их счет воинскую касту.

Новая военная кампания развивалась успешно. Обитатели заитильских степей, не
знавшие ни бронзы, ни колесниц и владевшие только медными топорами и
четырехколесными повозками, не могли противостоять испытанному в бактрийских
кампаниях воинству арьев и вынуждены были покориться империи. Вернувшись на свою
легендарную прародину, арьи обнаружили, что здешний климат куда благодатнее, чем
в родных им восточных степях и лесах рядом с Каменным Поясом, а потому было бы
совсем недурно здесь поселиться. Потоки переселенцев, поощряемых императором,
потекли за Итиль, смешиваясь там с местным населением и частично воспринимая его
культуру.

Таким образом, Ранджишу удалось утвердиться в степях между двумя морями, но
дальнейший путь на юг преграждал Кавказский хребет, куда более высокий, чем
знакомые арьям горы Каменного пояса или даже Алтая. Для караванов здесь были
доступны только проходы вдоль побережий обоих морей. Ну что ж, Ранджиш
постарался взять их под контроль. От немедленного вторжения на вожделенный юг
его удерживали только опасения столкнуться с превосходящими силами обитателей
Месопотамии, население которой во много раз превышало по численности население
куда более обширной Индраварты. Надо дождаться, когда там разразится очередная
междоусобица, и тогда, вступив в схватку в качестве союзника одной из
противоборствующих сторон, можно будет утвердиться в тех местах, а там уж
постепенно и подмять всех под себя.

Блестящий стратег Ранджиш, может, и дождался бы когда-нибудь своего шанса, но
судьба решила по-другому. Император даже и в солидном возрасте не желал изменять
увлечениям своей молодости и лично объезжал понравившихся ему жеребцов. С одним
из них он не справился. Будучи сброшен понесшим конем, Ранджиш неудачно
приземлился головой о камень и скончался, не приходя в сознание, оставив
Индраварту, пребывающую на пике своего могущества. Наследовавший ему Бхарат был
сугубо мирным человеком и ни о каких завоевательных походах даже не помышлял.

 Отправлено: 26.06.16 07:57. Заголовок: Глава 10

Глава 10.
Не счесть алмазов в каменных пещерах...

Начальник Омского УВД не сразу разобрался, почему эти свалившиеся как снег на
голову археологи именно его достают каким-то своим кладом. Что, действительно
такой огромный? И обязательно требуется большая охрана? Только когда перед ним
вывалили груду золотых монет и выставили металлические деревца, он осознал,
наконец, всю масштабность проблемы.

- И это еще далеко не все, - добавил Вырубов, - наши ребята раскопали там
настолько тяжелое золотое изделие, что они даже не в состоянии самостоятельно
извлечь его из подвала!

- Ну, тогда даже не знаю... - пробормотал полицейский, - монеты мы бы еще могли
принять на вес, но чтобы определить ценность этой ювелирки, надо вызывать
кого-то из Гохрана. А охрану вашего раскопа, конечно же, обеспечим.

Специалист Гохрана, срочно вызванный из Москвы и не вполне еще отошедший после
дальнего перелета, тоже не сразу врубился, что именно ему предлагают оценивать.

- Замечательная работа, - промолвил он, вертя золотой дубок, - но почему на нем
не проставлена проба?

- Да какая, к черту, проба?! - взорвался Вырубов. - Этому шедевру три с
половиной тысячи лет как минимум! Тогда еще ни о каких пробах никто и слыхом не
слыхивал! Мы его только вчера раскопали!

- Даже так... - протянул оценщик. - И много там еще может быть подобных
предметов?

- Сколько угодно, - встрял в разговор Лодейников. - Там, судя по всему, огромное
помещение, до потолка занесенное речным песком, который нам приходится
раскапывать. Никогда не знаешь, на что натолкнешься уже в следующую минуту. Но
на что-то очень массивное и при этом золотое наткнулись уже. Похоже, потребуется
несколько лебедок, чтобы его оттуда достать.

- Тогда мне нужно выехать на ваш раскоп, - решительно промолвил оценщик, - будем
оприходовать ценности прямо на месте!

С появлением представителей государства раскопки возобновились. Таинственный
предмет с применением технических средств все же удалось извлечь на поверхность.
Формой он отдаленно напоминал фонтан Дружбы народов на ВДНХ, хотя был, конечно,
куда меньших размеров, но весил все равно без малого две тонны.

- Черт знает что! - ругался оценщик. - Приходится взвешивать ювелирное изделие
на весах, предназначенных для грузовиков! Приблизительно 1986 килограммов, а
точнее тут не определишь, и я вообще не представляю, как это можно точно
взвесить, не разрезая на части!

Смесь золота с песком продолжали, между тем, доставать из подвала, только теперь
это был уже, скорее, не песок с примесью золотых монет, а золото с небольшой
добавкой песка. Груды монет, которые никто уже не брался рассортировать по
годам, все росли. Центнеры извлеченного золота перерастали в тонны. Оценщик
держался за голову, прикидывая, сколько трейлеров придется вызывать, чтобы
вывезти все это из степи, археологи не отлипали от золотого "фонтана".

- Кого-то все эти фигуры точно должны символизировать, - бормотал Вырубов, - то
ли богов, то ли здешних правителей, то ли и тех и других сразу. Почему на
верхнем ярусе только восемь фигур, а на нижнем семнадцать? Почему большинство
фигур на нижнем ярусе в одинаковых головных уборах, но у четверых на головах
что-то иное?

Лодейников тоже внимательно разглядывал таинственные фигуры:

- Дмитрий Романович, все эти фигуры верхнего яруса очень напоминают мне семерых
братьев Адитьев и их мать Адити. Вот этот субъект с арканом в руках разве не
похож на изображение на монетах? Разница только в том, что там он сидит верхом,
а здесь стоит.

- Полагаете, что это Варуна?

- Почти не сомневаюсь. Справа от него женская фигура, почти наверняка
обозначающая Адити, а вот слева должен быть Митра. Дальше, если обходить по
часовой стрелке, должны стоять Арьяман, Бхага, Анша, Дакша и последним, рядом с
Адити, бог-громовержец Индра. По-моему, он здесь вполне похож на свои
канонические изображения.

- Тогда на нижнем ярусе, может быть, стоят какие-нибудь младшие боги?

- А вот тут совсем не факт, поскольку почти не видно соответствующих атрибутов.
Жаль, что фигуры слишком маленькие, чтобы можно было рассмотреть все детали, но
вот та, что стоит под Варуной, отличается от него только своим шлемом. Не значит
ли это, что она символизирует его земное воплощение?

- То есть аватар? Как Рама и Кришна считались аватарами бога Вишну?

- Да, такой обожествленный правитель, возможно, основатель правящей династии.

- Тогда за ним, по идее, должны следовать его потомки?

- Да, скорее всего, наследовавшие ему цари. Я тут вижу тоже только одну женскую
фигуру, так что власть наверняка передавалась по мужской линии, что не исключает
появление правящих цариц, как, например, царицы Хатшепсут в Древнем Египте.

- Но у этой женской фигуры как раз отсутствует тот головной убор, который есть у
большинства остальных, а у соседствующей с ней фигуры на голове вообще что-то
странное.

- Ровно то же, что и у бога Митры на верхнем ярусе.

- Думаете, опять воплощение?

- Тут мы можем только гадать...

Диалог был прерван появлением студента, держащего в руках завернутый в простыню
предмет.

- Филипп Игоревич, тут мы откопали кое-что совсем интересное!

- А зачем в ткань завернули?

- Да просто боязно как-то открыто тащить...

Ткань развернули, и перед потрясенными археологами предстал желтый металлический
головной убор, в верхушку которого был вделан ограненный камень, сверкающий
всеми цветами радуги.

- Да не может быть, - помотал головой Вырубов, - если это не горный хрусталь,
то... Да таких больших алмазов просто не бывает!

- Ну почему, Куллинан, добытый в Южной Африке, еще больше был, - пробормотал
Лодейников.

- Но этот же ограненный!

Срочно подозвали оценщика. Тот сперва тоже не мог поверить своим глазам, но
профессиональный опыт взял верх, и он подтвердил, что да, это, судя по всему,
бриллиант, только какой-то экзотической огранки.

- На первый взгляд в нем около тысячи карат, точнее сказать не могу без
взвешивания, но для этого камень надо отделить от данного раритета, а он и сам
по себе представляет огромную культурную ценность. Это что, корона здешних
царей?

- Хм, - Лодейников заглянул внутрь предмета, - по-моему, это скорее всего
воинский шлем, отлитый из бронзы и только сверху позолоченный. Но судя по тому,
как уникальным камнем его потом украсили, этот головной убор впоследствии вполне
мог исполнять роль короны. Кстати, взгляните, что на головах этих вот фигур.
Похоже ведь? Только камня и не хватает.

- Стало быть, точно корона, а фигуры на нижнем ярусе - здешние правители, -
резюмировал Вырубов. - Интересно, какие еще открытия нас здесь поджидают?

Из подвала, тем временем, извлекали все новые и новые ювелирные изделия, большую
часть которых археологи определили как женские украшения, но кроме них было еще
два позолоченных шлема, усыпанных драгоценными камнями небольшой величины,
бронзовые мечи и кинжалы с позолоченными рукоятями, опять же украшенными
дорогими самоцветами, позолоченные элементы конской сбруи, золотые и серебряные
сосуды, видимо, ритуального назначения, золотая и серебряная посуда. Это все не
считая огромного количества монет, которые оприходовали теперь просто на вес. В
глазах оценщика застыло выражение ужаса, мол, когда же все это, наконец,
закончится-то?! Охрана с каждым часом все больше нервничала, командующий ей
полицейский майор бормотал, что если снимки всего этого добра, не дай Бог,
попадут в Интернет, завтра сюда слетятся бандиты со всей России и даже из
сопредельных стран, благо неподалеку казахстанская граница, и тогда не хватит и
дивизии, чтобы их всех сдержать. Стоило бы побыстрее упрятать все это в
надежные хранилища, то кто знает, сколько еще осталось золота в этом подвале, а
бросать его там на произвол судьбы тоже не следует - найдутся умельцы, которые
запросто все раскопают, даже экскаватор могут подогнать, заодно и раскурочат
исторический памятник.

Тут прибежали студенты с известием, что опять наткнулись на что-то массивное и
снова нужны лебедки. После некоторых усилий на поверхность подняли золотую
статую в человеческий рост, весившую, как вскоре выяснилось, полторы тонны.

- Даже не полая внутри, - присвистнул Ращупкин, услышав, сколько весит
скульптура. - Не жалели ребята на себя золота, что тут еще скажешь! Интересно,
который из этих так отличился? - кивнул он на фигуры, окружавшие стоящий рядом
"фонтан".

Лодейников поочередно пригляделся ко всем.

- Вот на этого похож, - ткнул он в четвертую по счету фигуру нижнего яруса. - А
на голове у него точная копия первого из найденных шлемов, только вместо камня
металлический набалдашник, ну, оно и понятно, откуда ж еще один такой бриллиант
взять!

- Явный европеоид, - промолвил Вырубов, разглядывая лицо статуи, - вполне
вероятно, что индо-иранец. Узнать бы только, как его звали-то? Хоть имя бы
выгравировать могли!

- Видать, в свое время он был настолько известен, что имя можно было и не
указывать, - усмехнулся Лодейников. - Мне вот другое интересно: это его частная
инициатива была или у них семейная традиция такая?

Других статуй в подвале, впрочем не обнаружилось, зато там отрыли тяжеленный
бронзовый сундук.

- Даже удивительно, что не позолочен, - произнес Лодейников. - Впрочем, сейфу не
обязательно самому быть дорогим, главное, чтобы оказался прочным.

Массивный замок пришлось срезать болгаркой. Вырубов страдальчески морщился,
когда при нем портили древний артефакт, но возражать не стал: рано и поздно
сундук пришлось бы вскрывать все равно, а содержимое его могло оказаться куда
ценнее оболочки. Крышку осторожно приоткрыли и чуть не ослепли от сияния.

- С ума сойти... - бормотал Вырубов, погружая ладони в груду драгоценных
самоцветов, - да тут, кажись, вся Индия и весь Урал!

Оценщику из Гохрана чуть не стало плохо, когда он представил себе, сколько
займет времени оценить и оприходовать КАЖДЫЙ из этих камней! Оно, конечно, для
государства будет огромный прибыток, зато для его коллег сколько канители!
Майор полиции ходил с выпученными глазами и ждал уже не только нашествия
бандитов, а вооруженной иностранной агрессии. Когда здесь, посреди степи, так
открыто лежат ценности на миллиарды долларов, ожидать можно вообще чего угодно.

Все, конечно, бросились звонить в Омск и Москву, требуя подмоги. Таковая
прибыла только на следующий день, и тогда, наконец, процесс наладился. Тройное
кольцо охраны окружало не только раскоп, но и всю территорию древнего города,
заворачивая любопытствующих еще на дальних подступах. Куче репортеров и
папарацци, каким-то образом сумевших обо всем прознать, приходилось снимать
издали и набрасываться с вопросами на любого, кто покидал оцепление. Добрая
половина сотрудников Гохрана, мобилизованных ради такого чрезвычайного
происшествия, трудилась без устали, количество раскапывающих песок тоже сильно
возросло, но все равно на расчистку подвала ушло три недели. Лишь тогда
копатели, оценщики, охранники и обслуживающий персонал смогли утереть трудовой
пот. Для вывоза ценностей пришлось пригнать сотню трейлеров, поскольку
необходимого количества бронированных машин, специально предназначенных для
перевозки ценностей, в соседних областях просто не нашлось. Старший из
сотрудников Гохрана, задействованных на раскопках, отчитался в Омске на
видеоконференции перед высоким начальством:

- В ходе археологических раскопок из подземного хранилища было извлечено две
тысячи тонн золота в монетах и десять тонн в виде ювелирных изделий. Вес
золотой облицовки предполагаемого дворца невозможно сколько-нибудь точно
установить до окончания раскопок. Суммарный вес найденных драгоценных камней по
предварительным подсчетам превышает миллион карат.

- И это означает, что археология многократно окупила расходы на себя за все
время своего существования! - добавил с видом триумфатора сидящий рядом с ним
профессор Вырубов. - Надеюсь, теперь наша наука не будет иметь проблем с
финансированием.

- О чем разговор, Дмитрий Романович, - благодушно ответили ему, - можете теперь
хоть всю Сибирь перекопать, мы будем только за!

 Отправлено: 26.06.16 07:58. Заголовок: Главы 11 - 12

Глава 11. Нежданная встреча.

После нескольких дней пути походная колонна пересекла Тобол по деревянному
мосту, единственному на десятки верст окрест и потому используемому всеми
караванами, направляющимися в Каменный Пояс или из него. Из-за угрозы арианских
набегов мост серьезно охранялся. Дальше уже начинались предгорья.

Васашатта со своей колесницы с чуть заметной тоской озирал окрестности. Некогда
богатый край, самый густонаселенный во всей Индраварте, вот уже два века был
почти заброшен. Где былые кузни, где огромные стада скота и табуны лошадей?
Лишь в одном городке люди еще пытались что-то плавить, но и те подумывали
перебраться куда-нибудь в более безопасные места, на Алтай, например, или в
глубину юго-восточных степей, где, по слухам, тоже открыли богатое месторождение
медной руды. Пара разрушенных крепостей по берегам реки, вдоль которой шел
караванный тракт, лишь усиливала грусть. А вот уже в стороне показалась
обезлюдевшая Синташта - древняя столица империи. И ее стен не пощадило время.

На ночь встали табором у подножия горы на полпути между Синташтой и Аркаимом.
Близость границы заставила Шуттарну выставить на ночь большую охрану - всего в
дневном переходе отсюда находился Яик с редкой цепью пограничных застав на
берегу, а за ним уже начиналась территория, контролируемая арианцами. Что
удивительно, страдая от нехватки месторождений медных руд, они ни разу не
сделали попытки присоединить к своим владениям богатые оными окрестности
Аркаима, но и арьям не давали туда вернуться, посему сожженный город никто так и
не рискнул восстановить.

В путь вышли на рассвете и уже к полудню добрались до цели. Оплывшие земляные
валы с остатками глиняной облицовки на месте некогда гордых стен выглядели
печально. Три из четырех входов в Аркаим представляли собой некогда туннели
внутри внешней стены. Когда при пожаре сгорели все деревянные крепежные
конструкции, грунтовые блоки, из которых в основном и состояли городские стены,
естественно, обрушились, завалив проходы, и теперь попасть в бывшую крепость
можно было только с запада, где внешняя круговая стена имела разрыв, а в
северной радиальной стене, соединяющей внешнюю и внутреннюю круговые стены,
имелись ворота шириной в 12 локтей, ведущие на главную улицу города, проходящую
вокруг цитадели. Единственный вход в цитадель, напротив, находился на востоке, и
чтобы попасть в центр города, путешественникам пришлось объехать вокруг остатков
ее сожженных стен. Дальше уже прямой путь вел на центральную площадь.

Понимая, что на сакральное место негоже въезжать на колеснице, Васашатта с
Тушраттой спешились, то же сделала и сопровождающая их многочисленная охрана.
Васашатте вспомнились легенды, какие богатые жертвоприношения приносил на этой
самой площади Великий Маг. Официально якобы Митре, но кто ж знает, кого из
демонов, с которыми он, по слухам, якшался, он там еще ублажал? Во всяком
случае на этих церемониях не присутствовало других членов его касты за
исключением его матери, пока та еще была жива, и старшего сына, которому много
лет спустя самому выпало стать здесь жертвой. Что если это демоны потребовали
такой платы за свою помощь? Когда дело касается Магуша, нет ничего невозможного,
недаром же говорят, что он владел какими-то тайными знаниями, недоступными даже
другим живым богам.

Что бы ни творил здесь Магуш в давние времена, тень его не помешает Васашатте
принести здесь жертвоприношение Варуне, напомнив тем самым высшим силам, кому
именно принадлежал этот город изначально. Жаль, нет быка, но и десяток баранов
вполне способны удовлетворить божество.

Когда взорам наконец открылась центральная площадь Аркаима, удивлению Васашатты
просто не было предела! На площадке для жертвоприношений уже пылал костер, а
рядом с ним торчал какой-то оборванец весьма солидного возраста. Тот, похоже,
тоже никак не ожидал гостей в этом обычно безлюдном месте и поэтому заметил их
слишком поздно. Он резво метнулся в одну сторону, потом в другую... затем,
похоже, все-таки понял, что в этих руинах ему все равно не спрятаться так, чтобы
не нашли, а единственный выход из цитадели надежно заблокирован вооруженными
людьми. Смирившись со своей участью, оборванец замер на месте, подняв глаза на
приближающихся к нему вельмож.

- О боги, что за нежданная встреча! - саркастически воскликнул Шуттарна. -
Васашатта, полюбуйся, это же и есть тот самый знаменитый проповедник Девдас, о
котором я тебе говорил! Мои люди уже несколько месяцев жаждут с ним встретиться,
но до сих пор ему всякий раз помогали ускользать, а тут вот на тебе!

Вид у проповедника был тот еще: босой, длиннобородый, давно не стриженый и даже,
похоже, не чесаный, одетый в какие-то обноски, но горящие фанатическим блеском
глаза делали его из жалкого - страшным. Воины Шуттарны уже направились было,
чтобы схватить оборванца, но Васашатта их остановил. Все же они застали Девдаса
во время исполнения религиозного обряда, и бог, которому он приносил жертву,
наверняка будет недоволен, если обряд этот окажется не доведен до конца.

- Погоди, Шуттарна, - промолвил он. - Пусть этот шраман закончит свою молитву,
никуда он от нас не денется, а потом уж можешь его задерживать, побеседуем с ним
после обряда.

Поняв, что прямо сейчас его хватать не будут, отшельник вернулся к прерванному
делу, затянув гимн. Васашатта не сомневался, что этот бродяжничающий проповедник
станет возносить молитву своему Индре, но нет, гимн оказался посвящен иному
богу, и был он очень странным, никогда Васашаттой доселе не слышанным:

- Ведь тебя, о Агни, единодушные боги -
Бога всегда назначали распорядителем обряда,
Одной лишь силой духа назначали.
Бессмертного почитайте среди смертных!
Бога, дружелюбного богам, порождайте, прозорливого!
Принадлежащего племени, дружелюбного богам порождайте, прозорливого!

Повернись, о Агни, к брату Варуне,
К богам, к желающему жертвы благосклонной мыслью,
К лучшему, желающему жертвы,
К соблюдающему закон Адитье, поддерживающему народы,
К царю, поддерживающему народы!

О друг, повернись к другу,
Словно колесо к скакуну, словно колеса колесницы в быстром движении,
Для нас, о чудесный, в быстром движении!
О Агни, найди нам сочувствие у Варуны,
У Марутов, обладающих всем блеском!
Создай счастье для продолжения рода, о пылающий!
Для нас, о чудесный, создай счастье!

Ты, о Агни, как знаток, отврати
Для нас ярость бога Варуны!
Лучший жертвователь, лучший возница, ярко пылающий,
Избавь нас от всех проявлений ненависти!

Ты, о Агни, будь нам близким со своей помощью,
Ближайшим при зажигании этой зари!
Примири жертвой с нами Варуну, делая подарки!
Склони его сочувствие к нам! Пусть будет легко нам призвать тебя!

"О какой это ярости Варуны он тут несет?" - недовольно думал Васашатта. - "И
почему это, интересно, именно Агни должен примирить его с нами, его верными
почитателями?" Тем не менее, никакой крамолы в гимне не просматривалось, и
Васашатта позволил отшельнику довести жертвоприношение до конца, после чего
начал готовиться к собственному молельному обряду. Когда обращаешься к богу,
важно не исказить ни одного слова молитвы, иначе жертва может оказаться
отвергнутой и результат будет в корне отличен от желаемого. Впрочем, Васашатта
гордился своей памятью и был уверен, что не собьется. Ну вот, жертвенный огонь
уже зажжен, бараны зарезаны, и пора затянуть гимн.

- Если, о бог Варуна,
Мы станем нарушать изо дня в день
Твой завет, как племена - завет царя,

Разгневанный, не выдавай нас своему
Смертельному оружию на убийство,
Ни ярости своей, когда ты разгневан!

Хвалебными песнями, о Варуна, мы хотим развязать
Твою мысль для милосердия,
Как колесничий - спутанного коня.

Далеко ведь летят мои
Обезоруживающие слова в поисках лучшего,
Словно птицы - к гнездам!

Когда же мужа, воплощающего блеск власти,
Варуну, мы побудим
К милосердию, его, далеко смотрящего?

Той самой власти равно они двое достигли.
Любя, не пренебрегают они
Почитателем, чьи обеты крепки.

Кто знает след птиц,
Летающих по воздуху,
Знает челны морские.

Знает тот, чей завет крепок, двенадцать
Месяцев с их потомством.
Он знает того, кто рождается в придачу.

Он знает путь ветра,
Широкого, высокого, сильного.
Он знает тех, кто восседает.

Варуна, чей завет крепок,
Расположился в водах
Для безраздельной власти, он, очень умный.

Оттуда все сокрытое
Наблюдает внимательный,
Сотворенное и что будет сотворено.

Пусть вседневно очень умный
Адитья создает нам прекрасные пути!
Пусть продлит он сроки наших жизней!

Нося золотой покров,
Варуна одет в праздничный наряд.
Вокруг сидят соглядатаи.

Он тот, кого не стремятся обмануть ни любители обманов,
Ни вредители среди людей,
Ни злоумышленники, - его, бога,

А также тот, кто среди людей
Создал себе безраздельное величие,
Как и в утробах наших.

Прочь уходят мои молитвы,
Как коровы по пастбищам,
В поисках далеко смотрящего.

Поговорим же мы вдвоем сейчас снова,
Поскольку принесен мне сладкий напиток,
Чтобы его, прекрасного, ты пробовал как хотар.

Вот бы мне сейчас увидеть того, кого хотят увидеть все!
Вот бы мне увидеть его колесницу, спускающуюся на землю!
Пусть возрадуется он моим хвалебным песням!

Услышь, о Варуна, этот зов мой
И будь милостив сегодня!
К тебе я стремлюсь в поисках помощи.

Ты царишь надо всем,
О мудрый: над небом и землей.
Обрати слух к моей молитве!

Вверх - верхнюю отпусти нам,
Посреди среднюю петлю расслабь,
Вниз - нижние, чтобы мы жили!(*)

Васашатта допел последнюю строчку и утер пот со лба. Кажется, все прошло
безупречно. Доволен будет и бог, и воины, которым достанет жертвенное мясо. И
тут же в его уши вполз неприятный шепоток:

- Зря стараешься, князь, здесь Варуна не станет слушать твои молитвы. Этот город
был проклят и пожертвован Агни, и только к милости Агни здесь можно обращаться.

Васашатта резко развернулся и увидел рядом с собой Девдаса, которому,
оказывается, позволили остаться здесь и после окончания его собственной молитвы
и который чуть ли не всю церемонию простоял в двух шагах от Васашатты.

- Проклят?! Что ты несешь, бродяга? Где ты такое услышал?

- Об этом говорят все маги на той стороне Яика.

Так, этот шраман, оказывается, шатается и по землям арианцев, да еще и общается
с их магами! Те, конечно, что угодно могли наболтать этому помешанному, чтобы
через него сокрушить моральный дух наших воинов, но вдруг какое-то проклятие и в
самом деле было?..

- А почему нам в Синде ничего не известно ни о каком проклятии? - прямо спросил
он.

- Маги не делятся своими секретами с заезжими купцами, - промолвил Девдас, -
простым арианцам они тоже неведомы, а вы, князья, сами не желаете общаться со
служителями демонов. Но проклятие это реально существует, я общался здесь с
богами, Индрой и Агни, и они подтвердили мне это. И хотя проклинали конкретно
Аркаим, тяжесть этого проклятия легла на всю Индраварту. Варуна гневается на
нас, и на этой земле нам больше не будет счастья. Только Индра и Агни могут
указать нам путь в более счастливые земли.

Шраман говорил настолько убежденно, что Васашатта почти ему поверил. С этим
таинственным проклятьем действительно стоит разобраться, а где это можно сделать
лучше, как ни в той стороне, куда он, Васашатта, сейчас и направляется? Вот
только что теперь делать с новоявленным пророком? Если его сейчас здесь
прирезать, ни один из его поклонников не узнает, что с ним случилось, скорее
всего, решат, что он достался на обед какому-нибудь дикому зверю, благо бродит
один и без оружия. Лучшей возможности избавиться от проповедуемой им крамолы
просто не найти, но что если старик не врет и Варуна действительно отступился от
Индраварты? Тогда этот пророк, беседующий с богами, нужен будет живым.

- Шуттарна, - обратился он к приятелю, который тоже подошел, заинтересовавшись
их беседой, - я, конечно, понимаю, что тебе не терпится избавиться от этого
крамольника, но постарайся не убивать его до моего возвращения из Ариана, вдруг
он окажется в чем-то прав. У тебя же есть возможность тайно посадить его в
земляную тюрьму, чтобы никто из совращенных им воинов об этом не прослышал. Вот
и сделай так, тогда он и проповедовать дальше не сможет, и протянет, сколько нам
надо, чтобы суметь убедительно его разоблачить или, напротив, найти
подтверждение его слов.

- Хорошо, если ты настаиваешь, так и сделаю, - кивнул Шуттарна, тоже немало
смущенный речью странствующего проповедника.

После Аркаима дороги обоих вельмож разошлись. Шуттарна отправился инспектировать
пограничные крепости, забрав с собой пленника, а Васашатта со своим посольством
двинулся к переправе через Яик, не переставая размышлять о сути неведомого
проклятия. Оно как-то связано с произошедшим расколом? И когда на самом деле
Варуна отвратился от Индраварты: когда допустил этот раскол или когда позволил
появиться на свет тем проклятым близнецам, Ангре и Мазде, с которых, собственно,
все и началось?

* Тексты обоих гимнов взяты из Ригведы.

Глава 12. Когда отворачиваются боги.

Бхарат, сменивший Ранджиша на престоле Индраварты, оказался, пожалуй, самым
незаметным среди всех императоров. Свернув военные экспансии, он, казалось бы,
возвратился к политике своего прадеда Тушратты, но тот все время своего
правления всячески заботился о безопасности торговли, Бхарат же предпочел
пустить все на самотек. Негативные последствия не заставили себя ждать.

Кшатрии в отдаленных крепостях остались без военной добычи и вынуждены были
существовать только на скромное имперское жалованье, что никак не способствовало
их служебному рвению. Наоборот, кое-где на важных караванных путях они начали
пошаливать, обирая купцов якобы за охрану, а некоторые докатились и до прямого
грабежа.

Кавказские горцы, не раз битые войсками Ранджиша, с годами осмелели и начали
выходить из своих ущелий, не встречая больше организованного противодействия.
Мелкие нападения на соседние поселения арьев, перерастали во все более
масштабные и далекие набеги. Переселенцы из Каменного Пояса, не ощущая больше
защиты со стороны имперских войск, просто вынуждены были все теснее сближаться
со старожилами этих степей для совместного отпора налетчикам. Культурное
влияние Синда в этих краях стало слабеть. Захирели и поселения на берегах
Яскарта и Окса.

Но если правящему императору не хватало ни воли, ни жизненной энергии, то у его
отпрысков и того и другого было хоть отбавляй. Наследниками имперского престола
второй раз в истории Индраварты стала пара близнецов, Ангра и Мазда, но в
отличие от своих предшественников эти двое яростно соперничали чуть ли не с
пеленок. Стоило им немного подрасти, и зрелище дерущихся принцев перестало
шокировать кого-либо во дворце. Тут бы Бхарату и силу употребить, но он и в
своей семье предпочитал играть роль миротворца. Увы, не помогало.

Когда отец одряхлел, повзрослевшие близнецы вообще перестали с ним считаться.
Каждый их них стремился окружить себя сторонниками из числа кшатриев и
брахманов, даже на религиозных церемониях их теперь редко доводилось увидеть
вместе. Ангра демонстративно больше почитал Индру, а Мазда - Митру. Все вокруг
уже понимали, что вместе им на троне не усидеть, Бхарату следовало заранее
определиться, кому из этих двоих он передаст власть после своей смерти, но
престарелый император предпочитал держать обоих сыновей на равном отдалении.

Бхарат помирал в постели от лихорадки, но у его смертного одра не было ни
одного из предполагаемых наследников. Засев каждый в своем городском дворе,
превращенном практически в крепость, близнецы спешно стягивали в Синд своих
вооруженных сторонников. Было ясно, что схватки не избежать, вот только кто
выйдет из нее победителем?

В ночь смерти Бхарата столица замерла в страхе. Мазда, свято веривший в
покровительство Митры, ждал рассвета, чтобы начать наступление. Ангра ударил
первым. Множество сторонников его брата были перерезаны во время сна. Сам Мазда
сумел отразить штурм, но, будучи осажден в своем доме и понимая, что с
оставшимися силами победы ему не видать, был вынужден капитулировать на условиях
Ангры. Заключенный близнецами договор гласил, что Мазда и все его потомки не
имеют права претендовать на имперский престол, пока жив хоть один прямой потомок
Ангры по мужской линии, при этом Мазда вместе со всем своим семейством должен
отправиться в бессрочную ссылку на дальнюю окраину Индраварты - в Заитильские
степи.

Кризис был разрешен, проигравший близнец с женой и малолетним сыном покинули
столицу и осели в каком-то маленьком поселке на западном берегу Итиля. Ангра,
имевший уже двух сыновей, и мысли не допускал, что его род может когда-нибудь
прерваться, и, списав ненавистного брата и его потомство со счетов, захотел
заодно отомстить и любимому богу Мазды. Но как можно опорочить Митру - второго
по старшинству среди братьев Адитьев, бога солнечного света? Ну, допустим,
возвеличить Сурью и Савитара, менее почитаемых асуров, присвоив им атрибуты
Митры, а заодно внушить людям, что и они, и Индра, и сам Варуна, оказывается,
еще и дэвы, а вот Митра - только асур, после чего внедрить в сознание народа
легенду, доказывающую преимущество новых богов над старыми. Якобы во время
пахтанья Молочного океана из него появилась Варуни - богиня хмельного напитка
сура, и те, кто принял ее, стали дэвами, а отвергнувшие - асурами. В результате
уже при жизни Ангры в Синде и его окрестностях почитание Митры практически сошло
на нет. Нет, его поклонников пока никто не преследовал, просто их стали считать
безнадежно отсталыми и не вполне серьезными людьми. Жертвоприношения же Индре
приобрели огромный размах, и в этих церемониях непременно участвовал сам
император.

Но со временем боги словно отвернулись от торжествующего победителя. Младший сын
его погиб на охоте, будучи еще не женат и не оставив потомства, старший же,
Суреш, родил только одного сына и, сколько ни пытался он увеличить количество
наследников, получал лишь все новых дочек. Несгибаемый Ангра помер, тем не
менее, все еще свято веря в светлое будущее своего рода.

Сменивший его Суреш, всячески стараясь быть достойным своего брутального отца,
слыл фанатичным поклонником Индры, но, увы, без взаимности со стороны
бога-громовержца. Большую часть усилий императору приходилось тратить не на
укрепление державы, а на то, чтобы удачно пристроить замуж своих многочисленных
принцесс, но главной его болью стал единственный наследник.

Санджак с малых лет рос в девичьем окружении, охотно играл с сестрами и
сторонился мальчишек-сверстников. Казалось бы, кому, как ни ему, хорошо
разбираться в женской сущности, но подросший принц воспринимал особ
противоположного пола всего лишь как подружек и, проявляя неожиданную твердость
характера, упорно отказывался жениться ни на одной из тех невест, что сватал ему
отец, почти уже отчаявшийся когда-нибудь увидеть внуков. Мало того, наследник
престола стал вдруг проявлять весьма странные наклонности, отвратив этим от себя
почти всех молодых парней из своей касты. Увлечения его разделяли только двое
юных аристократов - Киран и Маттиваза. Надо ли удивляться, что именно они стали
его единственными друзьями.

В результате, когда опочил Суреш, на престол вступил его не женатый и бездетный
наследник, презираемый имперской аристократией, но пользующийся еще некоторой
поддержкой рядовых воинов и брахманов, в основном за счет денежных подачек, на
которые он не скупился. Своих друзей Санджак немедленно назначил на высокие
посты. Маттиваза стал начальником городской стражи Синда, а Киран - сатрапом
Аджита, сильнейшей из имперских крепостей, но и он, переложив свои служебные
обязанности на заместителей, большую часть времени проводил при дворе. И хотя в
Синде была куча недовольных новой властью, никто из них и не вспомнил о Мазде и
его семействе. Со дня их изгнания прошло уже больше полувека, от них давно уже
не было ни слуха, ни духа, да и живы ли они там вообще или так и сгинули в
глухой степи? Сверстники Мазды все уже скончались, а молодежи и дела не было до
этих преданий седой старины.

 Отправлено: 11.07.16 00:28. Заголовок: Часть 2

Часть 2. Великий раскол.

Глава 1. Последний ключарь.

Археологи стояли у края центрального раскопа, озирая уже практически полностью
откопанный снаружи дворец. После опустошения сокровищницы большую часть охраны
сняли, но взвод полицейских все же оставили, все же золотая облицовка на здании,
да и мало ли что там еще отыщется внутри? Ращупкин с веселой усмешкой глянул на
товарища.

- Филь, тебе когда-нибудь еще доводилось встречать столь предупредительных
чиновников? О чем ни попросим, тут же все доставляют, да еще и интересуются, не
надо ли, мол, еще чего?

- Вить, по-моему, после последних находок наши власти в душе приравняли нас к
волшебникам. Мы ж такой сказочный подарок для казны преподнесли, а вдруг еще
раз раскопаем что-то подобное? Ну, и каждому хочется оказаться хоть немного к
этому причастным.

- Думаешь, здесь могут еще найтись ценности сопоставимого масштаба?

- Ценности, Вить, разными бывают, я бы сейчас любому золоту предпочел глиняную
табличку с надписями, разъясняющими, как это все хотя бы называется и кто все
эти люди на том золотом "фонтане".

- Полагаешь, есть шансы?

- Все может быть. Составленный план подземных помещений дворца явно намекает,
что здесь может быть еще один подвал, изолированный от помещений сокровищницы.

- Там вполне могут оказаться и дворцовые темницы.

- Ну, и это будет неплохая находка. Вопрос только, как туда попасть. Мне
почему-то кажется, что спуск туда может находиться за предполагаемым тронным
залом, который наши ребята сейчас освобождают от песка.

- Зал приличный по объему, не спорю, но почему он обязательно тронный?

- Да мне интуиция, Вить, подсказывает.

- Ну, судя по тому, что она тебе уже подсказала, это серьезный аргумент. Когда
надеешься дорыться до трона, если он, конечно, еще там?

- По моим планам уже сегодня.

Ближе к вечеру работавшие в раскопе студенты действительно дорылись до чего-то
монументального и притом золотого. Стены в этом зале тоже были облицованы
золотыми листами, но сложная форма предмета исключала версию, что это просто
выступ стены. Пожалуй, следовало бы немедленно уведомить об этой находке
сотрудников Гохрана, но Лодейников медлил, словно предчувствуя, что там может
обнаружиться нечто поинтереснее самого трона. И дождался: прибежавший из раскопа
студент доложил, что им только что попались чьи-то кости.

- Дальше работаем предельно осторожно, - Лодейников сам поспешил спуститься в
раскоп, за ним следовал Ращупкин. - Да, и позовите срочно Дмитрия Романовича.

Запыхавшийся Вырубов примчался из штабной палатки, и костные останки неведомого
пока обитателя дворца под внимательными взглядами трех археологических светил
стали осторожно, кисточками, освобождаться от налипшего на них песка. После
долгой, кропотливой работы стало ясно, что это, несомненно, человеческий скелет,
втиснутый в угол между высокой спинкой трона и его подлокотником.

- Вряд ли он изначально лежал именно в таком положении, - высказал мнение
Вырубов. - Тут же гуляли водные потоки, и его не смыло с сиденья только
благодаря подлокотникам, но ровно по этой же причине его не могло и принести
сюда водой, то есть в момент наводнения он находился на троне.

- Думаете, утонул? - вякнул Ращупкин.

- Ну, вряд ли он был таким самоубийцей, чтобы обречь себя на подобную смерть. Во
всем дворце больше не найдено ничьих останков, то есть люди, если они вообще в
тот момент тут присутствовали, смогли благополучно эвакуироваться. По всей
видимости, данный субъект помер, сидя на троне, задолго до наводнения, или же
был специально на него посажен. Стало быть, он имел право здесь сидеть или, по
крайней мере, имел основания претендовать на такое право.

- Последний правитель державы? - предположил Лодейников.

- Ну, можно принять это в качестве рабочей гипотезы. При нем есть какие-нибудь
вещи?

Увы, ни оружия, ни перстней, ни каких-либо следов истлевших одежд на скелете
обнаружить не удалось, но в правой кисти он сжимал связку почерневших бронзовых
ключей. Ими ученые и заинтересовались. На останках дверей, закрывавших вход в
сокровищницу, сохранилось запорное устройство, бронзовое и потому не вывезенное
вместе с золотыми и серебряными находками. Сейчас оно было в распоряжении
археологов, и не потребовалось много времени, чтобы выяснить, что один ключ из
найденной связки точно к нему подходит. Вспомнив найденный сундук с самоцветами,
Лодейников заявил, что почти уверен, что и навешенный на него замок открывается
одним из этих ключей. Оставалось выяснить, что открывали остальные.

- Ну, если это был и не правитель, то, по крайней мере, казначей, - промолвил
Вырубов. - Наверняка он был последним, кто запирал сокровищницу с ее чудовищными
богатствами. Но вот посмел бы рядовой казначей взобраться на царский трон? И
почему его вообще оставили здесь одного? Надо постараться по черепу восстановить
его внешность, а то пока только статуи анализируем.

Скелет эвакуировали для исследований, но пока с ним разбирались, высокая спинка
трона была откопана окончательно, и грянула очередная сенсация: ее навершие
венчало семь здоровенных драгоценных камней: алмаз, два изумруда, два сапфира и
два рубина!

Спешно приехавший на раскоп специалист Гохрана тер в неверии глаза. Огромный
бриллиант, венчавший найденную здесь корону, и так вызвал шок у всех ювелиров,
но это!...

- Сколько, на ваш взгляд, в этом камушке? - поинтересовался стоящий рядом с ним
Ращупкин.

- Около пяти тысяч карат, точнее сейчас не скажу. Правда, он почему-то
необработанный, возможно, мастера просто боялись к нему прикасаться. Впрочем, и
другие камни здесь никто не обтачивал.

- Но он, получается, все равно больше Куллинана?

- Да, безусловно. Никто не думал, что индийские алмазы могут оказаться больше
южно-африканских, но факт налицо.

- А тот первый алмаз точно оказался индийским?

- Да, судя по характеру выявленных примесей, он добыт на одном из месторождений
Индостана. И большинство уже исследованных камней, кстати, тоже родом оттуда.
Только изумруды, по-видимому, уральские.

- А происхождение золота уточнить удалось?

- Химический анализ примесей сделали. Большая часть металла, судя по всему,
добыта на алтайских месторождениях, меньшая часть - на Урале. Геологи очень
удивлены, что на Алтае, оказывается, когда-то было столько золота. Древние копи,
конечно, там встречались, но их все дружно сваливали на скифов.

- Ну, скифы свои руки к этому делу тоже вполне могли приложить, - усмехнулся
Ращупкин, - все же они прямые потомки этих древних старателей, то есть память о
богатстве Алтайских гор непременно должна была у них остаться хотя бы в
легендах, но, конечно, масштабы их добычи были не сравнимы с тем, чего добились
их предки. А как там, кстати, дела с нашими прежними находками? Все Алмазный
фонд себе заграбастал, или их еще где выставлять будут?

- Виктор Аркадьевич, музеи сейчас дерутся за право включить хоть что-нибудь из
этого богатства в свои экспозиции, - усмехнулся эксперт, - но мы пока готовы
поделиться только монетами, которых очень много, в том числе и с нашими
зарубежными партнерами. А из числа уникумов, ну, может что-то перепадет
Эрмитажу в его исторические коллекции, а так, да, самые дорогие находки
выставлять будет, конечно, именно Алмазный фонд.

- И этот трон туда же вывезете?

- А как же иначе? Его же изучать надо, реставрировать, да и где еще можно
безопасно хранить такую ценность? Не здесь же в степи?

- А почему бы и не здесь? - как бы сам себя спросил Ращупкин. - Ведь этот дворец
сам по себе является огромной ценностью, и не только исторической и
архитектурной, но и ювелирной из-за своей уникальной золотой облицовки! Его же
отсюда не вывезешь, так что охранять придется все равно. Почему бы не открыть
прямо здесь филиал вашего Алмазного фонда, а весь этот город, когда его
окончательно откопают, объявить музеем? Туристы на такую приманку со всего мира
потянутся, так что даже проблем с окупаемостью не будет. А этот трон станет
тогда одним из местных экспонатов - какой же дворец без трона?! А мы к тому
времени наверняка тут еще массу уникальных артефактов раскопаем! Ну, и при музее
будет исследовательский центр со всеми положенными лабораториями, чтобы не
возить все находки в Москву. Как вам такое предложение?

- Хм, стоит подумать... - пробормотал эксперт. - Все это, конечно, потребует
огромных затрат, но если здесь и дальше ожидаются очень значительные находки,
то есть смысл. Я доложу начальству.

- Доложите обязательно, - кивнул Ращупкин, - а за нами уж не заржавеет.

Трон пока решено было оставить на месте, только усилив охрану раскопа, а тем
временем подоспели и результаты исследований найденного на нем скелета,
владельца которого пока решено было временно именовать Ключарем.

- Итак, радиоуглеродный анализ показал, что последний обитатель дворца скончался
приблизительно в 1470-м году до нашей эры, что примерно совпадает с датировкой
самых молодых бревен городских строений, - докладывал на совещании археологов
Вырубов. - Анатомы утверждают, что он был еще достаточно молодым человеком,
возможно, лет тридцати, поскольку никаких старческих изменений в его костях не
просматривается. Нет у исследованного скелета и никаких видимых травматических
повреждений, так что человек этот никогда не ломал конечностей, вероятно не
участвовал в битвах и скончался отнюдь не от ран. Возможно, причиной его смерти
стала какая-то инфекционная болезнь. Это несомненный индоевропеец, родственный
андроновцам и некоторым современным индийским народностям, что подтверждают
результаты генетического анализа его останков. В принципе, мы именно этого и
ожидали. Так что можно считать подтвержденной гипотезу, что данный город был
основан протоиндийцами, хотя и под явным шумеро-сирийским влиянием. Знать бы
еще, откуда это самое влияние взялось и почему город бросили и даже не пытались
восстановить после наводнения. А опустел он явно еще до данного стихийного
бедствия, поскольку ничьих останков ни на улицах, ни в домах нет, за
единственным исключением нашего Ключаря.

- Короче, имеем некоторые небольшие отгадки и тьму новых загадок, - резюмировал
Лодейников. - Мы с вами, коллеги, можем сколько угодно продолжать гадать на
кофейной гуще, но у меня сложилось твердое убеждение, что пока мы не доберемся
хоть до каких-то письменных источников, внятного ответа на интересующие нас
вопросы мы все равно не получим.

- А вы думаете, такие источники в принципе существуют? - вопросил кто-то из
зала.

- Ну, по крайней мере шумерская письменность была хорошо знакома обитателям
этого города, - усмехнулся Лодейников. - А писали шумеры, как известно, на
глиняных табличках и эти самые таблички умели потом очень долго сохранять. Вот
их мы сейчас и ищем. Зарекаться не стану, но вдруг повезет?

 Отправлено: 11.07.16 00:29. Заголовок: Главы 2 - 3

Глава 2. Путешествие в Вару.

Деревянная крепостица на берегу Яика не производила впечатления серьезного
фортификационного сооружения и вряд ли сумела бы противостоять арианскому
набегу. И уж подавно надежной преградой не являлся сам Яик, еще очень узкий
здесь, в верховьях. Через него даже мост не построили и перебирались вброд.

На другом берегу по идее должна была находиться арианская застава, но Васашатта
видел там только какую-то полуземлянку. Подобных сооружений немало встречалось и
у арьев в равнинных селах, и куда вероятнее было бы обнаружить там пастуха со
своим семейством, чем воинский отряд. Впрочем, когда оттуда выползли два
вооруженных копьями стражника, пришлось признать, что это именно застава и есть.

Разобравшись, кто из этих двух дикарей главный, Васашатта сунул ему под нос
золотую табличку, на которой придворным ювелиром была выгравирована надпись,
подтверждающая его посольские полномочия. Арианец, разумеется, впечатлился
дорогой вещью, но оказался неграмотным, и пришлось объяснять ему все в устной
форме. Наконец, этот обитатель западных лесов проникся важностью момента,
приказал пропустить имперское посольство на арианские земли и даже любезно
предоставил проводника до самого Итиля, за что Васашатта отблагодарил его
десятком хеманов, как потом выяснилось, выплатив тем самым арианцу сумму,
сопоставимую с его годовым жалованьем. Вряд ли кого удивит, что договаривающиеся
стороны расстались, вполне довольные друг другом.

Молодой проводник, лелея надежду заработать лишний хеман, болтал без устали,
посвящая Васашатту в детали местной политической обстановки. В итоге посол
узнал, что в окрестных землях ни о какой централизованной власти в жизни не
слыхали, что всем заправляют вожди окрестных племен и единственный на всю
округу маг, умеющий распознать волю богов. Расспросив, где именно обитает этот
местный служитель культа, Васашатта пожелал заглянуть к нему в гости, благо, для
этого не требовалось далеко отклоняться от намеченного пути.

Жилище сельского мага никак не выделялось среди окрестных домишек ни своими
размерами, ни, тем паче, комфортом, если не считать разложенной на полу
медвежьей шкуры, на которой играл голозадый белоголовый наследник мага. Узрев
незнакомцев, карапуз попытался было зареветь, потом вдруг передумал и уставился
на вошедших своими голубыми глазенками, засунув при этом в рот большой палец.
Вся эта сцена вдруг напомнила Васашатте другую, очень похожую, что так
старательно описывал в своих воспоминаниях Киран. Посол даже головой помотал,
чтобы избавиться от наваждения. Этак и спятить можно, если в любом светловолосом
голубоглазом пацаненке видеть будущего Магуша!

Папаша этого мальца, впрочем, на Вира не походил никак. Вполне себе
благообразный служитель богов с завитой бородой, да еще и грамотный, что приятно
удивило Васашатту. Поняв по надписи на золотой табличке, что перед ним сам
имперский посол, хозяин стал само радушие и даже велел жене зарезать барана,
чтобы достойно накормить гостей.

Запивая зажаренную на вертелах баранину перебродившим кобыльим молоком,
Васашатта с магом повели степенную беседу на богословские темы, обнаружив,
неожиданно для себя, некоторое сходство во взглядах. Маг, во всяком случае,
помнил, что Индра изначально считался никаким не дэвом, а одним из Адитьев, а
Митра с Варуной есть неразделимая пара. Решив, что добился уже некоторого
доверия со стороны собеседника, посол осторожно поинтересовался, почему арианцы
так упорно цепляются за песчаники Каргалы, хотя вполне могли бы прорваться через
слабо защищенную границу в Аркаим, где медные руды всяко богаче. Маг, вздохнув,
смиренно промолвил, что медь, конечно, очень нужна, но боги откажут в своем
покровительстве тем, кто дерзнет поселиться на проклятом месте.

- Проклятом?! Кто ж его проклял?

Последнего маг, увы, не знал, но был твердо уверен, что проклятие все же имело
место быть, во всяком случае, никто из его коллег в этом не сомневался, а
предание о некогда наложенном на Аркаим проклятии передавалось здесь от отца к
сыну.

- Но хоть кто-нибудь должен это знать точно?

Маг вздохнул и промолвил извиняющимся тоном, что у служителей богов существуют
разные степени посвящения и сам он, увы, удостоен только одной из самых низших.
Вот в Варе есть великие маги, они-то уж точно должны знать.

Разгадка таинственного проклятия к неудовольствию Васашатты опять отдалилась. А
впрочем, не беда, он же и так следует в Вару. Вот только как туда добраться с
наименьшим риском?

Какие-то контакты со столицей маг все же имел и был рад хоть здесь помочь гостю.
Он согласился с намерениями Васашатты добраться сперва до Итиля, но посоветовал
не переправляться сразу на противоположный берег, поскольку тот горист, лишен
удобных дорог, да и местные жители там местами озоруют, то есть готовы обобрать
неосторожных путников. Обитатели ближнего, низменного берега по словам мага были
несколько более цивилизованы и лояльны к проезжим. Безопаснее всего, конечно,
было бы сплавиться по воде, но где ж найдешь такие лодки, чтобы в них уместились
целые возы?

Распрощавшись с гостеприимным хозяином, Васашатта распорядился двигаться в путь.
Вдоль дороги потянулись леса с редкими вкраплениями селений. Слух об
индравартском посольстве успел далеко разойтись, и никто из здешних лихих людей
не рискнул заступить ему дорогу. Вот местные племенные вожди - те иногда
выходили засвидетельствовать свое почтение высоким гостям, приносили с собой
довольно скудные подарки и навязчиво предлагали свои охранные услуги. От
последних Васашатта как правило отказывался, ссылаясь на многочисленность и
отличное вооружение своей свиты.

К Итилю они вышли в том месте, где могучая река делала петлю, обтекая горы,
невысокие даже в сравнении с вершинами Каменного Пояса, но безумно красивые.
Васшатта несколько дней любовался ими, пока его караван огибал этот нежданный
горный массив, следуя берегом реки. Не очень приятно было, правда, вспоминать,
что именно в этих горах обосновались самые дерзкие в Ариане лесные разбойники.

Дальше к югу леса постепенно сменялись перелесками, а те - все более засушливыми
степями. Васашатта несколько раз успел сменить проводников, когда наконец-то на
другом берегу Итиля показались городские строения. Вара, никаких сомнений в этом
быть не может. Столица Ариана располагалась чуть выше по течению Итиля от того
места, где тот менял свое направление с юго-западного на юго-восточное,
разделяясь при этом на две длинные протоки. Лежащий между ними низменный
болотистый остров был серьезной преградой для проезда, и потому караванщики
старались переправиться через Итиль севернее, в том месте, где в него впадала
небольшая желтая речка.

Переправа здесь функционировала уже не одно столетие, возможно, еще со времен
правления Ранджиша, а то и того раньше, когда сам Варуна отправлял в Финикию и
Сирию посольства за иноземными мастерами. Разумеется, люди здесь давно уже
прижились и обустроились, обзавелись большими лодками и даже целыми плотами,
способными уместить на себе четверку лошадей, запряженных в груженый воз или в
боевую колесницу. Денег за перевоз они, правда, требовали изрядных, и Васашатте
пришлось порядком облегчить мошну.

Вара с реки гляделась несказанно красиво, но взор Васашатты почему-то все время
отклонялся с нее на север, на совершенно непрезентабельный пустырь со следами
руин. Ну да, как же он мог забыть, именно здесь располагалось то самое селение,
в которое три с лишним века назад Ангра сослал своего проигравшего
брата-близнеца вместе со всем его семейством! Это здесь когда-то родились Вир и
Магуш, и именно сюда некогда прибыл Киран со своей тайной миссией, перевернувшей
в итоге все имперское бытие. О, как жутко осознавать, что и он сейчас идет по
стопам Кирана!

Глава 3. Разбойник на имперском престоле.

Санджак уже четвертый день валялся в жестокой лихорадке, почти не приходя в
сознание. Созванные к его постели лекари делали все, что могли, и старательно
демонстрировали оптимизм на публике, но между собой переговаривались, что
повелитель вряд ли выживет. Императорский двор тоже в этом уже не сомневался.
Высокородные князья чуть ли не в открытую рядили, кто должен сменить Санджака
на престоле, учитывая, что детей у его нет и родных братьев тоже. Выходило, что
ближайшим родственником умирающего является тридцатилетний Раман, ведущий свой
род от младшего сына Ранджиша. Раман слыл неплохим военачальником и блестящим
кавалером, вокруг него постоянно увивались придворные дамы, столичная
аристократия не имела претензий к его поведению и морально была уже готова
признать его своим вождем. Боги, похоже, наконец-то решили наказать Санджака за
его разврат и ограничить его позорное правление пятью годами!

Близкие друзья императора, Маттиваза и Киран, ходили темнее тучи. Ни один из них
не являлся прямым потомком Варуны по мужской линии, и потому они даже
теоретически не имели права претендовать на имперский престол. Что же станет с
ними после смерти их друга и покровителя? Кто бы теперь его ни сменил, остаться
при дворе им точно не светит. Киран готов был уже смириться со скорыми
негативными переменами в своей судьбе, когда Маттиваза внезапно предложил ему
уединиться для конфиденциального разговора.

- Что, дела совсем плохи, или лекаришки дают надежду на улучшение? - первым
делом осведомился Киран.

- Увы, наш с тобой сиятельный друг со дня на день воссоединится со своими
божественными предками...

- Стало быть, пора готовиться к опале?

- Ну, не настолько все мрачно, как ты думаешь.

- Хм, так ты, что же, еще надеешься как-нибудь втереться в доверие к Раману? -
хмыкнул Киран.

- Я не настолько наивен, чтобы на что-то рассчитывать при этом правителе.

- Тогда что же?

- Знаешь, я тут на досуге покопался в летописях и кое-что нарыл. Ты помнишь
обстоятельства воцарения деда нашего с тобой благодетеля?

Киран попытался воскресить в памяти школьные уроки по истории Индраварты:

- Ну, у него, насколько я помню, был брат-близнец по имени Мазда, после смерти
отца они крепко поцапались за власть над империей, Ангра победил и сослал братца
в какую-то степную глушь, предварительно заставив его отречься от права
претендовать на престол и за себя, и за всех своих потомков. Нам-то от этого
какая корысть?

- Не совсем точно. Мазда действительно отрекся от своих прав на престол, но
только до тех пор, пока живы Ангра или хотя бы кто-то из его прямых потомков по
мужской линии. А сейчас последний из этих самых потомков готовится отправиться
на небо. Ни перед какими раманами у Мазды никаких обязательств нет,
следовательно, у Индраварты может появиться более законный правитель.

- Ты думаешь, что он еще жив?!

- Да нет, уже пятьдесят пять лет прошло с момента его изгнания, а он и тогда уже
был далеко не юнцом. Люди столько не живут. Но у него, если верить летописям,
имелся сын, вот тот мог и дожить, а если и помер уже, так вполне мог оставить
после себя потомство, которое еще ни сном, ни духом не ведает, что у него со дня
на день может появиться право на престол. Представляешь, как благодарен станет
будущий властитель тем людям, которые помогут ему стать императором?

- Ну, это уж само собой... Вот только где гарантия, что род Мазды существует до
сих пор? Если уж потомки его брата, которых все холили и лелеяли, умудрились
перемереть чуть более, чем за полвека, то что могло случиться с благородными
людьми в этих диких западных степях? Ведь уже сколько десятилетий о них ничего
не слышно!

- Случиться могло все, ты прав, Киран, но шансы, что они уцелели, есть все
равно, значит можно на них делать ставку, ведь в противном случае нас при любых
обстоятельствах ждет неизбежный проигрыш.

- Да, тут ты прав, дружище... И что ты предполагаешь делать?

- Немедленно отправляться искать этого предполагаемого наследника, пока Санджак
еще жив и в руках у нас есть реальные ресурсы. Мне, к сожалению, служебные
обязанности не позволяют отлучаться из Синда, а вот твоя должность сатрапа
Аджита предоставляет тебе куда большую свободу передвижения. Ты в любой момент
можешь отправиться инспектировать свой Аджит, ну а потом в степи свернуть на
другую дорогу, и никто тебе уже не помешает добраться до самого Итиля, ну а там
уже остается только искать следы потомков Мазды.

- Хорошо, так и сделаем. Я прикажу моим людям сегодня же готовиться к отъезду.

Киран в сопровождении большой свиты выехал из столицы на юг в направлении
Аджита, но едва закончились последние предместья, как его караван разделился.
Большей части его подчиненных со всеми возами и колесницами было приказано
продолжать марш в Аджит, по прибытии в который немедленно приступить к сбору
вооруженного ополчения и быть готовыми по приказу Кирану выступить на Синд. Сам
же он с небольшой группой спутников верхом, взяв с собой вьючных лошадей,
помчался через степь на запад. Если кто из соглядатаев и донесет теперь в Синд
его недоброжелателям, те наверняка решат, что он просто заранее спасается
бегством, и вряд ли станут по этому поводу переживать, и никому из них уж точно
не догадаться, куда именно он направляется.

Многодневная скачка по степи с переправами через реки вконец измотала команду
Кирана, и к Итилю он подъезжал уже в совершенно разобранном состоянии, мечтая
только об отдыхе. Хотя где тут отдыхать-то? Небольшая земляная крепость с
крошечным гарнизоном, контролирующая переправу, была никак не приспособлена для
приема столь высоких персон. Даже омывание придется совершать прямо в реке, на
глазах у любопытствующей черни, хоть бы затончик какой отгородили, что ли!
Хорошо еще, что удалось сменить загнанных лошадей, хвала богам, что в этом
захолустье чуть ли не все хозяйства занимаются коневодством.

Как бы то ни было, Кирану удалось привести себя в порядок и переоблачиться в
одежды, достойные высокородного князя. Теперь можно и приступать к поискам.
Широкий, устойчивый плот из числа тех, на которых через Итиль переправлялись
купеческие караваны, доставил Кирана и его спутников на западный берег. Где-то
здесь должно было располагаться селение, в которое был сослан Мазда со своим
семейством. Киран, конечно, предварительно постарался расспросить обитателей
крепости о месте проживания ссыльных, но те, к его удивлению, и понятия не
имели, что где-то в окрестностях проживают высланные из столицы родственники
императора, и даже имя Мазды им ничего не говорило. Ну да, больше десяти лет
здесь на службе никто не удерживался, ветераны давно уже сгинули, а новичкам
откуда ж знать, что тут было полвека назад!

Кирана томили дурные предчувствия, но дело в любом случае следовало довести до
конца. Селение, в которое он въехал, выглядело предельно убого: сплошные
полуземлянки со стенами из дерна и шатровидной крышей. Ну да, сюда, в степь,
строевую древесину приходится возить издалека, стоит она наверняка дорого,
потому и идет только на поддерживающий строение каркас. У одного из домов,
сложенного из бревен и потому выглядящего побогаче остальных, в пыли возился
босоногий мальчуган с льняными волосами. Заметив богато одетого всадника, он с
любопытством уставился на него своими голубыми глазенками. У Кирана даже и мысли
не возникло, что тогда он впервые увидел будущего Великого Мага и властителя
Индраварты!

Из дома вышла столь же светловолосая женщина, которая, ничуть не теряя
достоинства при виде высокородного визитера, показала, где находится дом
старосты этого селения. Киран со спутниками туда и направился.

Староста, он же по совместительству и местный племенной вождь, оказался куда
информированнее служак из крепости. Имя Мазды, во всяком случае, ему было
знакомо. Оказывается, неудачливый претендент на имперский престол давно уже
опочил в деревянном срубе за околицей селения, и над местом его последнего
упокоения насыпан курган. Его сын Прабху тоже помер лет пять назад, оставив,
впрочем, наследника, приходившегося старосте родным племянником, поскольку
Прабху был женат на его старшей сестре.

Племенной вождек из заитильского захолустья - дядя будущего императора?! У
Кирана было такое ощущение, словно его молотом по голове приложили. Не дай боги
кто-нибудь в Синде прослышит о такой родне нового властителя! А с другой
стороны, была ли альтернатива у его папаши? Здесь на сотни верст вокруг нет ни
одной девушки из княжеской касты, а в той же столице вряд ли кто польстился бы
на брак с опальным изгнанником. Так что женитьба на дочери местного вождя - еще
далеко не худший вариант, она-то, по крайней мере, из семейства брахманов. С
трудом сдержав эмоции, Киран продолжил беседу и к своему величайшему удивлению
выяснил, что наследник Прабху, которого зовут Виром, проживает в том самом
бревенчатом доме, рядом с которым он выяснял дорогу, а беседовавшая с ним
светловолосая женщина - никто иная, как законная супруга Вира Рузида,
приходящаяся дочерью вождю соседнего племени. Делать нечего, пришлось
возвращаться назад.

К Рузиде на сей раз Киран обратился предельно церемонно, пояснив, что ему
необходимо встретиться с ее мужем по крайне важному и неотложному делу. Та
пояснила, что Вир сейчас в отъезде, но к вечеру, вероятно, вернется, и
пригласила нежданного гостя в дом. Оценив небогатый интерьер жилища будущего
властителя Индраварты, Киран примостился на лавке и завел светский разговор,
стараясь ненавязчиво выпытать у Рузиды, чем именно занимается ее муж и как
зарабатывает себе на жизнь. Та ничего скрывать не стала.

Оказалось, что Вир обладает большим авторитетом в этих местах, будучи удачливым
главарем шайки, грабящей торговые караваны. Имперская стража ничего с ним
поделать не может, да и, похоже, просто боится сталкиваться, стараясь не
высовывать носа из своей крепости. По слухам, стражники неоднократно обращались
за подмогой к имперским властям, но те игнорируют все их запросы.

Слушая это, Киран испытывал весьма смешанные чувства. С одной стороны, жалобы
купцов на разбойничьи нападения действительно регулярно поступали все последние
годы, да и гарнизоны западных крепостей требовали усиления, но Санджаку на все
это было глубоко плевать, да и лично он, Киран, обладая огромным влиянием на
императора, не больно-то привечал подобных жалобщиков, стараясь отделаться
формальными обещаниями и тут же о них забывая. С другой стороны, если бы он
ревностно исполнял свои служебные обязанности и реально боролся с разбойниками,
то, получается, собственными руками бы уничтожил свой единственный шанс остаться
у власти после смерти Санджака. Хвала богам, наградившим его таким пофигизмом!

Вир действительно вернулся к ужину. Когда этот неотесанный мужлан на полголовы
выше Кирана ростом, весь пропахший лошадиным потом, не снимая грязных сапог,
ввалился в дом, Кирану почему-то вдруг вспомнилась охота, когда он чуть ли не
нос к носу столкнулся с вылезшим из берлоги матерым медведем. Хорошо, тогда
рядом оказались товарищи, принявшие зверюгу на копья. С этим "медведем" ему
придется общаться один на один, при этом максимально вежливо и доходчиво, чтобы
убедить его в своих добрых намерениях и необходимости дальнейшего
сотрудничества.

Разбойничий атаман был сперва очень удивлен, что это за столичный хлыщ пожаловал
к нему в дом, и нервно поигрывал конской плетью, но Киран сходу ошеломил его
известием, по какому поводу он сюда приехал. Плеть была заткнута за пояс, и Вир,
усевшись, стал с большим интересом внимать излияниям высокородного визитера,
изредка вставляя собственные реплики.

Выяснилось, что о своем княжеском происхождении Вир, конечно, знал еще с детства
- Мазда очень любил распинаться на эту тему, но дед помер, когда ему не было еще
и десяти, а у отца были уже совсем иные заботы - как бы поуспешнее встроиться в
местное общество. Он и невесту Виру подыскал, исходя из этих соображений. Все
рассуждения о необходимости сохранять княжеское достоинство были прочно
позабыты, а о возможности когда-либо вернуться к высшей власти в их семье даже
не заговаривали, и Виру даже в голову не приходило, что он когда-нибудь может
стать претендентом на престол, мол, отреклись - так отреклись.

- Отреклись, но не до конца, - упорно вдалбливал ему теперь Киран, - а лишь до
тех пор, пока жив хоть один потомок Ангры по мужской линии.

- Но он же вроде как жив?..

- Когда я уезжал из Синда, Санджак лежал при смерти, а сейчас наверняка уже ушел
к предкам на небеса, просто вести сюда к вам так быстро не доходят. Ни детей, ни
племянников у него нет, так что в данный момент именно вы, Вир, самый законный
претендент. Но нам с вами надо успеть прибыть в столицу, пока там не короновали
кого-нибудь другого.

К известию о своих правах на престол Вир отнесся весьма воодушевленно и с
необходимостью срочно выехать в Синд тоже согласился, но все же попросил день
отсрочки:

- Мне надо оповестить моих парней.

Киран с неохотой согласился, но он и представить себе не мог, что могло
случиться за этот день. Весть, что местный атаман, состоящий в родстве с вождями
двух окрестных племен, распространилась по округе со скоростью ветра.
Сопровождать Вира в столицу готовы были не только его подельники, но и
конкуренты, и даже простые пастухи, у которых была своя лошадь и копье. Через
сутки рядом с поселком собралась приличных размеров конная орда, горящая
энтузиазмом. Вот уж на что Киран точно не рассчитывал, так это на возвращение в
Синд с таким "эскортом"!

Конница, лишенная обозов, может передвигаться очень быстро, и в степи ее не
перехватишь никакими заставами. Возглавляемая Виром орда неслась к столице как
грозный ураган. Лишь бы успеть, пока на проклятого Рамана не водрузили еще
императорскую корону!

Они успели. Усопшего монарха надлежало схоронить в родовом склепе, расположенном
в горах Каменного Пояса, весьма далеко от Синда, а до завершения этой скорбной
процедуры о коронации нового императора не могло быть и речи. В тот день, когда
покойного, наконец, поместили в склеп, к Маттивазе примчался посланный Кираном
гонец с долгожданным известием, что претендент на престол из рода Мазды завтра
подойдет к столице.

При всех достоинствах конницы у нее есть и серьезный недостаток - она не годится
для взятия крепостей, ну, разумеется, если ей кто-нибудь не откроет ворота. В
Синде в этой роли выступил сам начальник городской стражи, и поутру горожане
испытали шок, узрев на улицах вооруженных конных дикарей. Не понимая еще, что
это за нашествие, но будучи твердо уверены, что никакая чернь никогда не посмеет
посягнуть на потомков богов, высокородные князья со всей своей челядью поспешили
к императорскому дворцу, где их встретила городская стража во главе с
ухмыляющимся Маттивазой, Киран, незадолго до смерти Санджака сгинувший было в
неизвестном направлении, и какой-то крепкий мужик с конской плетью в руках,
ведущий себя так, словно именно он тут самый главный. На требования разъяснить,
что здесь, собственно, происходит, Киран объявил, что он счастлив представить
высокому собранию внука Мазды, который после смерти последнего из потомков Ангры
по мужской линии по всем законам является первым претендентом на престол
Индраварты.

С трудом отойдя от шока, изумленные аристократы начали все же припоминать, что
да, был, кажется, у деда усопшего государя брат-близнец с таким именем, что его
после проигрыша в схватке за престол куда-то сослали и что действительно между
победившим и проигравшим близнецами был заключен подобный договор. Ну да,
возможно, у этого самого Мазды и могло остаться какое-то потомство, сын, во
всяком случае, у него точно был, стало быть, вполне мог и внуком обзавестись, но
почему обо всей этой семейке так долго никто ничего не слышал?! И почему их
раскопали именно эти развратники, Киран с Маттивазой? И кто, интересно, был
матерью этого претендующего на престол неотесанного мужлана?! Раман, уже давно
привыкший к мысли, что императорская корона должна украсить именно его голову, с
таким обломом смириться, конечно, не мог и вслух высказал все эти сомнения,
напрямую обвинив новоявленного претендента в самозванстве. Зря только он сделал
это, стоя от Вира буквально в двух шагах.

- Я тебе покажу, сучий потрох, кто здесь самозванец!!! - взвыл Вир и, взмахнув
плетью, врезал ей сопернику прямо по физиономии, чудом только глаз не выбил!

Раман, схватившись за лицо, отвалился в сторону, а разъяренный атаман принялся
хлестать плетью остальных недовольных им князей, метясь, правда, теперь уже по
плечам или спине. На глазах у вооруженной стражи и сопровождавших Вира
разбойников даже челядь не посмела вступиться за своих избиваемых господ. Мятеж,
таким образом, был подавлен в зародыше.

Через несколько дней, во время коронации Вира, Киран со злорадством взирал на
постные лица присутствующих на церемонии аристократов. Ну что, не нравился вам
женственный Санджак? Хотели вместо него себе во властители брутального мужика?
Ну так получайте! Куда уж брутальнее! Что ж вы теперь так скисли-то все, а?

 Отправлено: 24.07.16 08:37. Заголовок: Главы 4 - 5

Глава 4. Когда глина дороже золота.

Незаметная дверь в стене за найденным троном вела в узкий коридорчик, ведущий,
как предположил Лодейников, в личные покои владельца дворца. Предполагаемая
комната вскоре нашлась и тоже была освобождена от песчаных заносов, не дав
археологам никаких интересных находок, если не считать странной плиты в полу со
вделанным в нее массивным бронзовым кольцом.

- Ну точно люк, - промолвил Ращупкин, - внимательно осмотрев находку. - Только
как ее поднимали-то? На вид такая тяжеленная...

- Ну, могли, например, крюком за это кольцо цеплять, а сам крюк на крепкой
веревке, пропущенной через блок, - предположил Вырубов, вспомнив курс механики
из школьных уроков. - Но доступ эта плита, конечно, серьезно ограничивала, и
подобные неудобства оправданы только в том случае, если она скрывала за собой
что-то действительно ценное для хозяина этой комнаты.

- Ценнее, чем золото, что ли? - хмыкнул Ращупкин. - Вход в местную сокровищницу,
если уж подумать, и то куда более доступен.

- Может, какие-то священные реликвии? - начал гадать Вырубов.

- А вот сейчас и увидим, - промолвил Лодейников и отправил студентов за ломами,
которые можно было бы использовать в качестве рычагов.

Песок, похоже, намертво заклинил поворотный механизм, поскольку плита ни в какую
не желала покидать свое место, в результате ее пришлось поднимать, вбивая ломы в
щели между ней и соседними плитами и потом старательно их раскачивая. Все успели
взопреть и вымотаться, когда чертова плита, наконец, приподнялась над уровнем
пола и загнанный под нее лом смог сыграть роль рычага.

- Уфф... - Лодейников в изнеможении взирал в открывшийся люк, забитый,
разумеется, все тем же вездесущим песком. - Ладно, вычерпываем грунт и смотрим,
куда это все ведет. По моему мнению в подвал, но вдруг там подземный ход,
выходящий за пределы дворца, а то и вообще за городскую стену?

Подземного хода в итоге не обнаружилось, только ведущая вниз крутая каменная
лестница, упершаяся в очередные двери, даже не особо сгнившие, поскольку были
сделаны из мореного дуба, и надежно запертые. Лодейников попытался вскрыть их с
помощью найденных в тронном зале ключей, один из которых в результате вполне
ожидаемо подошел.

- Так, и тут песок, - присвистнул Ращупкин. - Через какие это щели его сюда,
интересно, нанесло?

- Ну, нам к работе землекопов не привыкать, - усмехнулся Лодейников. - Сейчас,
Вить, нагоним побольше студентов с ведрами и лопатами и через часок-другой
выясним, что тут хранится. Ну, и кисточки лишними не окажутся, если вдруг
наткнемся на ювелирку или еще один скелет.

Золота в новом подвале, впрочем, не оказалось, но очень скоро студенты стали
замечать, что их лопаты натыкаются на какие-то черепки. Вырубов тут же сделал
стойку и приказал перейти на кисточки.

Первый же очищенный от песка черепок оказался частью тонкой глиняной пластинки,
обожженной для лучшей сохранности в огне и испещренной клинописными знаками.
Вчитавшись в них, Вырубов заявил, что это очень похоже на религиозный гимн на
шумерском языке, но на табличке нет ни начала его, ни конца, так что стоит
сначала разыскать все осколки и другие такие же таблички, а потом уже приступать
к складыванию паззла.

Работа в дворцовом подвале кипела, и вскоре глиняные таблички стали выносить на
поверхность целыми стопками. Судя по всему, изначально оно покоились на
деревянных стеллажах, давно уже сгнивших, и только заполонивший все песок не дал
большинству табличек упасть и расколоться на части. Те же, что все же разбились,
похоже, были снесены с места хранения накатившей волной, которая никак не могла
бы пройти через люк и запертую дверь, что прямо указывало на наличие второго
входа в эту древнюю библиотеку. Пробиваться к нему, рискуя повредить по пути
ценнейшие древние документы, никто, разумеется, не стал, просто предположили в
качестве гипотезы, что помещение библиотеки вполне могло быть совмещено с
секретным подземным ходом, и занялись классификацией откопанных табличек.

Вырубов обнаружил, что в одном из углов любой таблички обязательно присутствует
шумерское число, и, судя по ориентации последнего, угол этот должен был быть
правым верхним. У табличек, лежащих стопками, числа эти последовательно росли
или уменьшались с шагом в единицу, что прямо указывало на принадлежность их к
одному документу со сквозной нумерацией. К сожалению, в экспедиции был всего
один-единственный знаток шумерского языка, и теперь Вырубову приходилось сильно
потеть, переводя все надписи без разбора. Ворча, что работы здесь хватит для
шумерологов всего мира, профессор все же как-то пытался классифицировать
находки. Он предположил, что обломки, первыми попавшие в руки археологов,
изначально хранились на самом дальнем из стеллажей, разрушенным волной, которая
и вынесла их прямо к передним дверям. Он еще больше уверился в своем
предположении, что это какой-то религиозный гимн, изначально сотворенный на
санскрите и переведенный на шумерский язык только в целях его письменной
фиксации. Санскритом он, увы, не владел, а переводить с шумерского на русский и
сличать результаты своей работы с какими-нибудь переводами на русский уже с
санскрита считал малопродуктивным. Тем не менее, он все же попросил Лодейникова
срочно раздобыть текст Ригведы. Получив желаемое, он поразился его величине -
1028 гимнов суммарным объемом под два мегабайта, и почти что утратил надежды
выявить хоть какое-то соответствие со своими собственными переводами, о чем и
сообщил со вздохом Лодейникову.

- А давайте воспользуемся ключевым словом, - предложил тот. - Мы же уже знаем
благодаря монетам, как на здесь на шумерском именовали Варуну. Гимнов,
посвященных именно ему, в Ригведе немного, так что можно будет все сличить.

Предложение было принято, и ученые азартно занялись поиском имени Варуны на всех
табличках. Вскоре последовали первые находки. Следуя нумерации, мужчины
складывали последовательности из таких табличек, Вырубов наскоро переводил их
содержимое, после чего уже общими усилиями ученые определяли, какому из
упоминающих Варуну гимнов Ригведы более всего соответствует этот текст.

- Вот это, судя по всему, 24-й и 25-й гимны первой мандалы, - подвел итог
Лодейников, - а тот большой кусок почти наверняка состоит из гимнов пятой
мандалы с 62-го по 72-й. В них всегда вместе с Варуной упоминается Митра, так
что нам теперь известно, как писали здесь и его имя. Теперь выложим все
таблички по порядку и вычислим гимны, в которых должны упоминаться Индра, Агни,
Ману, Савитар и Ушас.

Еще пара часов напряженной работы позволили разложить в упорядоченном виде
тексты первых пяти мандал Ригведы, правда, не в полном объеме. Последующие
мандалы отсутствовали полностью, поэтому Лодейников предположил, что к моменту
затопления библиотеки они, скорее всего, даже не были еще записаны, если вообще
уже сочинены.

- Все завершается на 86-м гимне пятой мандалы, - констатировал он. - 87-й с
упоминанием Вишну вероятно был присоединен позже, так что перед нами самая
древняя часть Ригведы, существовавшая еще до вторжения в Пенджаб.

- Будем считать ее изначальной? - осведомился Ращупкин. - Может, попробовать
перевести ее на санскрит и сравнить с каноническим вариантом?

- Перевести-то можно, но что это даст? - усомнился Лодейников. - Разночтения
выявятся наверняка, но поди разбери, чем они обусловлены: но ли ошибками
перевода с санскрита на шумерский и обратно, то ли тем, что при записи
канонического варианта приходилось руководствоваться только коллективной
народной памятью, а народ за несколько веков мог что-то подзабыть, что-то,
напротив, добавить, ну, или перетолковать в соответствии с новыми реалиями. Хотя
текст в любом случае будет интересный.

- Филипп Игоревич, а тут вот еще таблички есть с нумерацией, - промолвил Максим
Горовиков, изучая отложенную в сторону добычу, - причем номера совпадают с теми
табличками, которые вы отнесли к Ригведе.

- Ну, так это просто какой-то другой текст, летопись или даже книга
хозяйственных расходов. Библиотека же огромная, судя по всему, мы пока только
малую часть ее разобрали. На гимны же не похоже?

- Не похоже, но почему-то там тоже то и дело упоминается имя Варуны. Вот,
смотрите.

Крайне заинтригованный Вырубов склонился над указанной табличкой, вчитался,
недоуменно поднял брови, чуть помедлив, обернулся к коллегам:

- А знаете, это действительно очень похоже на летопись! Тут говорится, что на
семнадцатый год своего правления Повелитель четырех сторон света Варуна повелел
основать город Синд и окружить его каменной стеной, пригласив для оного дела
каменщиков из Финикии. Ровно тот же титул присутствует и на монетах. И хотя в
принципе его положено было относить именно к богам, что-то мне не верится, что
это сам владыка ночи и мировых вод строит города и завозит иноземных каменщиков.
Скорее всего, это какой-то очень могущественный правитель, по влиянию не
уступающий Саргону Древнему или царям последней династии Ура, рискнувшим
присвоить себе аналогичный титул.

- Короче, это местный обожествленный император, который, судя по всему, и
основал тот город, который мы сейчас раскапываем, - резюмировал Лодейников. -
Ну, по крайней мере, название города узнали. Хорошо бы теперь выяснить, почему
на монетах чеканили именно изображение бога Варуны, а не его земного тезки. Или
их как-то ассоциировали? Надо постараться отыскать все таблички, относящиеся к
этой летописи, тут же явно только небольшая часть. Тогда с очень большой
вероятностью сможем выяснить и имена остальных правителей этой страны, и
хронологию их правлений, и самые важные исторические события типа войн и
основания городов. Да нам, коллеги, просто бесценный клад попался!

После такого открытия работы по расчистке древней библиотеки продолжились с еще
большим энтузиазмом.

Глава 5. Прогулка по святым местам.

Во вражескую столицу Васашатта въехал с изрядной опаской. Одни демоны знают,
сколько здесь обитает фанатиков, готовых наброситься на иноземного князя-жреца,
почитающего дэвов. Но золотая посольская пластина произвела должное впечатление
на стражу у городских ворот, и индравартское посольство беспрепятственно пустили
в город и даже выделили сопровождающего, дабы гости не заплутали в Варе. Первым
делом Васашатта пожелал уведомить о своем прибытии Верховного Мага, считающегося
номинальным главой Ариана, и обговорить с ним, когда и каким образом он сможет
ознакомить местных вождей с посланием своего владыки. Но в резиденции Верховного
Мага ему сказали, что их духовный лидер сейчас пребывает в отъезде, а без его
личного присутствия Совет вождей Ариана собрать никак невозможно. Поняв, что его
пребывание в Варе теперь неизвестно насколько затянется, Васашатта приказал
своим спутникам остановиться пока на купеческом подворье и как можно быстрее
подыскать для посольства удобное жилье, сам же отправился осматривать город.

Судя по его первым впечатлениям, основатель Вары в своих градостроительных
проектах больше всего мечтал воспроизвести столичное величие Синда, насколько
позволяли это имеющиеся у него скудные средства, но и черты сожженного Аркаима
явственно просматривались в городской планировке и архитектуре. Ну, понятное
дело, что еще он мог построить, не имея ни камня, ни даже достаточного
количества строевой древесины под рукой? Да только такие вот невзрачные здания
из дерна и сырцового кирпича. Выделялись на общем фоне лишь здания храмов, на
которые дефицитного дерева не жалели.

Посещение местных храмов Васашатта считал самой важной частью знакомства с
городом. Каким богам здесь сейчас активно молятся, а каких - предали забвению,
это очень многое могло сказать о состоянии арианских умов.

Самым большим и роскошным в Варе оказался, разумеется, храм Митры. Здесь как раз
шло очередное богослужение, сопровождавшееся настолько обильным
жертвоприношением, что в надежде отведать жертвенного мяса к храму собрались
толпы городской голытьбы. В такой ситуации попытка пробраться внутрь стала бы
занятием весьма рискованным, но маг в характерном для всех служителей Митры
головном уборе заметил знатного иностранца, признал в нем представителя
жреческой касты и оказал содействие, проведя поближе к алтарю. Здесь Васашатта
впервые услышал гимны, посвященные одному Митре, у арьев он традиционно
упоминался только в связке с Варуной.

- Мы почитаем Митру,
Чьи пастбища просторны,
Чьи истинны слова
Тысячеухий, статный,
Чьих мириад очей,
Могучий и высокий,
Он вширь обозревает,
Бессонный, неусыпный.
Владыки стран взывают
К нему, идя на битву,
Против рядов сомкнутых
Войск вражьих кровожадных
Меж двух враждебных стран.
И первым, кто восхвалит
Его со всею верой,
И помыслом, и силой,
К тому и обернется,
Тому поможет Митра,
Чьи пастбища просторны,
С победоносным Ветром
И божеством Победы.

Мы почитаем Митру...
Которого не может
Ввести в обман никто:
В дому - домохозяин,
В семействе - старший в роде,
Ни в племени - вожак,
И ни в стране - владыка.
А если будут лживы
В дому - домохозяин,
В семействе - старший в роде,
И в племени - вожак,
Или в стране - владыка,
Погубит разом Митра
Сердитый, разозленный,
И дом тот, и семейство,
И племя, и страну:
В домах убьет хозяев,
В семействах - старших в роде,
И в племенах - вождей,
И над страной - правителей,
Над странами - владык.
С той стороны бросается,
Когда он грозен. Митра,
Откуда лжец и думать
В уме своем не мог.
Везти не будет лошадь
Противящихся Митре,
Не продвигаясь, скачет:
Несомых не несет,
Везомых не везет.
Летит копье обратно,
Что лжец вперед бросает,
От заклинаний злобных
Нарушившего слово.
Когда же ловко бросит
И поразит кого-то,
И то вреда не будет
От заклинаний злобных
Нарушившего слово.
Копье уносит ветер,
Которое бросает
Противящийся Митре,
От заклинаний злобных
Нарушившего слово.

Мы почитаем Митру...
Всесильного владыку,
Дающего блага,
Речистого, высокого,
К молитвам благосклонного,
Возвышенного, мудрого,
Божественное Слово
Вместившего в себе,
Могучего воителя,
Благого, мощнорукого.
Что разбивает дэвов
Башки и наказует
Неверных договорам
Безжалостно людей;
Губящего колдуний,
Что всю страну приводит
К благому превосходству,
Когда ему не лгут,
Что всю страну приводит
К победе наивысшей,
Когда ему не лгут.
Страну же непокорную
С пути прямого сводит,
От счастья отвращает,
Победности лишает,
Наносит беззащитным
Он мириад ударов,
Всеведущий, могучий,
Чьих мириад очей,
Которому не лгут.(*)

Наконец, дошло дело до раздачи кусков мяса и собранной при жертвоприношении
крови. При виде этого обряда любой рядовой брахман просто впал бы в истерику, но
Васашатта, будучи куда более просвещенным в религиозных обычаях соседей, смог
сдержаться и по завершении всей церемонии потребовал у проводившего ее мага
разъяснить ее сакральную суть. Тот не стал скрывать, что мясо и кровь заколотых
на алтаре быков символизируют плоть и кровь самого Митры, который, таким
образом, выступает в роли жертвенного тельца.

- Зачем богу приносить себя в жертву? - изумился Васашатта.

- Только так он может вырвать поверивших в него из царства тьмы. Здесь, на
грешной земле, царят дэвы, но Митра, спускаясь к людям с небес, несет им свет,
справедливость и победу над врагами. Его нисхождение в царство тьмы само по себе
есть жертва, и тот, кто причастится его даров, тем самым символически эту жертву
принимает, а не принявший ее так и останется во власти дэвов.

Такая трактовка роли Митры в мироздании изрядно подивила Васашатту. В старые
времена, еще до раскола, ни о чем подобном никогда и речи не заходило. Кто
вообще мог занести арианцам подобные верования? Черноголовые точно отпадают,
тогда бы это поверье стало известно всей Индраварте. Может, финикийские купцы и
мастеровые, которые по пути в Каменный Пояс и Синд не могли миновать эти земли?
Да, у тех, кажется, есть бог Таммуз, выполняющий ровно ту же функцию, но с какой
радости местным пастухам заимствовать чужие экзотические верования? Разве что
под влиянием непререкаемого для них духовного авторитета. Не Магуш ли здесь
постарался?

- Сколько же быков приходится разом закалывать для достижения этой цели? -
осведомился Васашатта. - У вас так много лишнего скота?

- Благодеяниями Митры не жалуемся, - промолвил маг. - Сам великий Йима
установил, сколько и каких жертв следует приносить, дабы удостоиться божьей
милости: сто жеребцов, тысячу коров и десять тысяч овец. Такое празднество,
разумеется, удается провести только раз в год, в другие дни приходится
довольствоваться на два порядка меньшим количеством, но и этого, как видите,
всем собравшимся хватает.

- Так чествуют только Митру? - поинтересовался Васашатта. - Я спрашиваю это,
поскольку служу его родному брату Варуне, который должен быть и у вас в чести,
коль скоро ваши верховные маги ведут свой род от его живого воплощения. В Варе
существует его храм?

- Храм-то существует, - понурился маг, - вот только, видите ли какое дело,
обитатели этих земель давно пребывают в обиде на Варуну. Если во времена
правления Йимы он наслал на нас катастрофическое наводнение. Итиль разлился так,
что затопил все окрестные степи, одна лишь Вара тогда устояла.

Васашатта понимающе кивнул. О том наводнении он кое-что слышал. Именно ущерб,
нанесенный им арианцам, еще в большей степени, чем победы Джасвонта, подорвал их
силы и не позволил тогда продолжить экспансию на земли Индраварты.

- Если хотите, я вас туда провожу, - промолвил маг.

- Буду премного признателен, - ответил Васашатта, - заодно, надеюсь, познакомите
меня и с другими местными храмами.

Прогулка по Варе с посещением храмов местночтимых асуров началась. По ходу ее
Васашатта понял, что Адитьи за малым исключением почти забыты арианцами, на
первый план выступили какие-то другие боги, тоже считающиеся асурами, хотя
изначально, наверное, бывшие обычными племенными божками. В общем, та же
история, что и с дэвами, только вывернутая наизнанку. По-настоящему его поразил
лишь встреченный на пути храм Мазды. Удостоверившись, что это тот самый Мазда,
сын Бхарата и прадед Магуша, он осведомился, за что такая честь одному из
близнецов, к тому же никогда не занимавшему трона. Маг ответил, что культ Мазды
был установлен самим Йимой, и этого асура у них почитают как воплощение сил
света и, конечно же, как божественного предка нынешних духовных правителей
Ариана.

- А его братец Ангра тогда, по-вашему, кто? - с напором спросил Васашатта. -
Воплощение сил тьмы?

- Ну, разумеется, ведь он вместе с Индрой предводительствует дэвами, - без
малейших колебаний ответил маг.

Васашатта заспорил было, что Мазда был не таким уж ангелом и вообще они с Ангрой
друг друга стоили, но натолкнулся на полнейшее непонимание и попытки
просветительской работы прекратил. Ну, в целом понятно, зачем Йиме потребовалось
обожествлять своего проигравшего в схватке за престол прапрапрадеда. Чтобы
доказать, что, несмотря на кровосмешение с женщинами из другой касты, именно
его предки имели полное право на власть над Индравартой. Если Мазда - бог, а
Ангра - исчадие ада, то какие могут быть в том сомнения?! Вот только к чему
приведет обе их страны подобное противостояние?

По пути к храму Варуны, стоящему на берегу Итиля, Васашатта со спутником прошли
через городскую площадь, на которой как раз в это время совершали публичную
экзекуцию. Какого-то мужика, привязанного к позорному столбы, секли плетью по
обнаженной спине. Васашатта поинтересовался, за что его так? Маг перемолвился
парой слов со стоящими на площади зеваками и сказал, что данный муж нарушил
словесный договор, чем оскорбил Митру, и посему приговорен к наказанию в триста
ударов конской плетью.

Похоже, здесь, в Ариане, других наказаний просто не знали! Догадываясь, откуда
это все пошло, Васашатта все-таки спросил у своего спутника, кто наградил их
такими законами. Маг точно не был уверен, но, руководствуясь преданиями,
возводил их ко временам Йимы, а тот, вводя их, якобы следовал указаниям самого
Мазды. Вот тут у Васашатты были сильные сомнения. Мазда, спора нет, был очень
крутым деятелем, но все же воспитывался в императорском дворце, где ни о чем
подобном в те времена и слыхом не слыхивали. Скорее уж эту традицию мог породить
его внук Вир или правнук Магуш, в детские годы сполна ощутивший на себе тяжелую
руку папаши...

* Тексты всех трех гимнов взяты из Авесты.

 Отправлено: 24.07.16 08:38. Заголовок: Глава 6

Глава 6. Воспитание Великого Мага.

Рузида с Магушем перебрались в Синд через месяц после коронации Вира. Глава
семьи осваивался в роли императора, разгонял недовольных князей по отдаленным
сатрапиям, усиливал западные гарнизоны, по ходу дела заменяя там выходцев из
Синда и Каменного Пояса на своих местных сторонников. Когда местные разбойники
чуть ли не в полном составе вошли в состав имперской стражи, грабежи торговых
караванов практически прекратились, сменившись, правда, незаконными поборами со
стороны той же стражи, но к этому делу купцы были уже привычны. Синдскую знать
выводили из себя манеры нового властителя и его фаворитов, но городская стража,
пополненная выходцами из западных степей, в состоянии была в зародыше раздавить
любой бунт, но недовольство правлением Вира мало-помалу начало проникать и в
более широкие слои городского населения.

Все дело было в сломе устоявшихся религиозных практик. За долгие годы правления
Ангры и его потомков в Синде почти позабыли о нелюбимом императорами Митре и о
многих других Адитьях, празднества проводились в основном в честь Индры,
подчиненных ему дэвов и таких ранее второстепенных божеств, как Сурья и Савитар,
которые призваны были оттеснить Митру в качестве олицетворения Солнца. Сейчас же
вдруг обнаружилось, что на западных окраинах страны обо всех этих новомодных
тенденциях никто и не слыхивал, там степняки, как ни в чем не бывало, продолжали
возносить молитвы Митре и не больно-то жаловали Индру, которого считали
покровителем нелюбимых ими имперских стражников. Небесное воинство этого самого
Индры не удостаивалось их почитания вообще. Вир, выросший в этой среде, следовал
ее традициям, тем паче, что и его собственный дед был горячим поклонником Митры.
Понятное дело, что с воцарением Вира в столице возобновились празднества в честь
владыки Света, обычно в связке с Варуной, небесным покровителем правящей
династии. Празднеств в честь Индры стало проводиться гораздо меньше, и
многочисленные брахманы, специализировавшиеся на службе ему и дэвам, остались не
у дел. Кшатрии, почитающие Индру и дэвов, тоже были не слишком довольны новыми
порядками.

Как бы ни хотел Вир разогнать недовольный им двор, он не мог этого сделать,
поскольку управление государством требовало грамотных людей, а из княжеской
касты его поддерживали только Киран с Маттивазой. Приходилось терпеть
многочисленных дальних родственников, каждый из которых с удовольствием бы
всадил ему в спину нож, если бы не боялся.

Вот в такой среде и предстояло жить Рузиде с ее малолетним сыном. Среди
придворных дам она сразу же оказалась в роли белой вороны. Дело в том, что еще
со времен поголовных браков родственников Варуны с черноголовыми в княжеских
семьях перестали рождаться светловолосые дети. Льняные волосы Рузиды
неопровержимо доказывали, что она здесь чужая, не из их касты, а ее ребенок,
получивший по наследству такие же светлые волосы, - несомненный плод
кровосмешения. Ходили упорные слухи, что и сам император не так уж чист в
плане происхождения, что и его матерью была такая же светловолосая туземка, но
на его внешности это никак не отразилось, и подозрения из страха старались не
оглашать. То там-то лишь подозрения, а здесь, что называется, все доказательства
налицо! Конечно, никто не посмел бы выдвигать претензии Виру, чуть что -
хватающемуся за плеть, по поводу его неравного брака, да и сама Рузида по своему
положению стояла несравнимо выше окружающих ее дам, но все же каково каждый день
общаться с теми, кто лебезит тебе в лицо и шипит "чужачка", а то и "ведьма" за
спиной.

Впрочем, последний эпитет был не совсем далек от истины. Рузида не только
являлась дочерью племенного вождя, но и происходила из старинного рода
целительниц, чьи ведовские способности и знания традиционно передавались по
женской линии. Отец, просватавший ее за Вира, лелеял тщеславную мечту
породниться пусть с опальной и захудалой, но все же ветвью княжеского рода. Саму
ее Вир поразил своей неуемной страстью, и она, как дурочка, влюбилась в этого
зверя в человеческом обличье. Страсть с годами поутихла, от былой любви мало
что осталось, а вот необузданность характера ее мужа никуда не делась, и самой
Рузиде не раз довелось отведать плетки, которую Вир не задумываясь пускал в ход,
когда был чем-то недоволен. В довершение прочих бед боги регулярно забирали в
младенчестве всех рожденных ею дочерей, позволив выжить лишь единственному сыну,
которому она теперь просто вынуждена была передать свои тайные знания, дабы
продолжить ведовской род.

Положение супруги разбойничьего атамана вряд ли можно было считать слишком
устойчивым, и Рузида прекрасно понимала, что, случись что с ее бесшабашным
муженьком, ее с сыном наверняка пустят по миру его же бывшие соратники, а то и
прирежут, чтобы не претендовали на наследство. Она давно уже смирилась с таким
положением дел и надеялась лишь на удачу мужа, да на то, что сын когда-нибудь
вырастет и станет знахарем, а если повезет, то и племенным вождем. Кто ж мог
предугадать, что судьба совершит вдруг такой кульбит и вознесет их семейство на
самую вершину власти?

Теперь Рузида осваивалась в новой для себя социальной роли первой дамы
Индраварты, но планов своих на сына менять не собиралась. Да, Магушу самой
судьбой предназначено стать властителем этой страны, но он не будет ни таким
невеждой, как ее муж Вир, ни таким слабохарактерным слюнтяем и пофигистом, как
его ближайшие предшественники на имперском престоле. Магуш станет воистину
великим императором, сравнимым с самим Варуной, и она положит на это все свои
силы!

Стоит признать, что хоть в этом деле боги ей благоприятствовали. Магуш рос
скорее маминым сыном, чем папиным. Отец его постоянно пребывал в набегах, а
когда возвращался с добычей домой, бывал пьян, груб и требовал от сына
проявления таких качеств, которые у Магуша напрочь отсутствовали, при этом в
упор не видел его действительных успехов. Переезд в императорский дворец если м
изменили эту ситуацию, то не слишком. Вир предпочитал колесницам верховую езду
и так ловко сидел на коне, словно сливался с ним в единое двухголовое и
шестиногое существо, при этом трудно было представить более жалкое зрелище, чем
сидящий верхом Магуш. Вир мог на полном скаку сбить из лука летящую птицу,
Магушу же если и хватало сил натянуть свой детский лук, то он и с десяти шагов
по мишени не попадал. Вир всегда был в окружении соратников, и на пиру, и на
охоте, Магуш же предпочитал сидеть в одиночестве, разглядывая какие-то травки
или вчитываясь в глиняные таблички и не сошелся близко ни с кем из сверстников
ни в селении, ни при дворе. При этом Вир только во взрослом возрасте с трудом
обучился грамоте, Магуш же, как только его начали обучать языку черноголовых,
освоил его так, словно с рождения на нем говорил, и был ненасытен до любых
новых знаний. Видя это, Рузида стала приглашать ему иноземных учителей и из
Месопотамии, и из Элама, и из Финикии, и даже из Египта. Вир раздражался, видя
во дворце столько непонятных нахлебников, но когда дело касалось учености,
Рузида умела давать ему достойный отпор, словно в нее в этот момент какой демон
вселялся. Так и жил Магуш, удовлетворяя свою страсть к познанию благодаря
влиянию матери и вынужденно покоряясь грубой силе отца.

Нельзя сказать, чтобы Вир не пытался переделать характер своего единственного
сына, тщась воспитать из него настоящего мужчину. За свои слабости и неудачные
опыты Магушу порой приходилось жестоко расплачиваться. Конечно, ни сын, ни отец
не стремились сделать обстоятельства этих наказаний достоянием окружающих, но
разве во дворце что утаишь? Свидетелем одной из таких сцен случайно довелось
стать Кирану.

Приближенный к императору сановник, разбираясь с просителями из числа знати,
коих неуместно было принимать где-либо, кроме дворца, слишком затянул прием, а
когда, наконец, освободился, то вспомнил вдруг, что ему срочно надо отнести
властителю подготовленный указ, дабы тот скрепил его своей личной печатью. В
рабочем кабинете Вира, что не удивительно, не оказалось, и пришлось идти искать
императора в его личные покои.

Еще на подходе Киран услыхал, как из-за нужной ему двери доносятся отчаянные
мальчишеские вопли. Изумленный и до крайности заинтригованный, он решился
приоткрыть дверь и увидел картину, поразившую его до глубины души.
Двенадцатилетний принц, совершенно нагой, стоял у края массивного пиршественного
стола, улегшись на него грудью, а отец нещадно нахлестывал его конской плетью,
оставлявшей на нежной детской коже кроваво-красные следы. Хорошо, что оба
участника действа были обращены к Кирану спиной и даже его не заметили. Не
желая, чтобы его застали за наблюдением столь интимной семейной сцены, сановник
тщательно прикрыл дверь и чуть ли не на цыпочках удалился.

Только отойдя на приличное расстояние, Киран привалился спиною к стене и смог
спокойно поразмышлять над подсмотренным. Видели ли вообще когда-нибудь что-либо
подобное эти стены? Когда в давние времена Варуна по совету черноголовых учредил
школу для обучения грамоте отпрысков аристократических семейств, он, следуя
традициям все тех же черноголовых, попытался внедрить в ней наказание розгами,
но это как-то не прижилось, возможно, препятствием стал вольный дух арьев.
Конечно, простонародье со своими детьми не церемонилось и на колотушки не
скупилось, у кого-то, возможно, и конские плетки в ход шли, но чтобы так
воспитывали наследного принца?!... Нет, очень может быть, что в том разбойничьем
краю, откуда он, Киран, и извлек этих двух опростившихся потомков Варуны, иных
наказаний просто не знают, но где это видано, чтобы владыка державы,
приравненный к богам, вел себя, как какой-то степной атаман, пусть даже он им
когда-то и являлся?! А какой скандал разразится, если об этом прослышит
придворная челядь?! Тут Киран не удержался и хмыкнул, представляя себе картину.
Большинство, конечно, осудит про себя, но кто-то может и последовать примеру
самодержца. А если такие наказания войдут в моду, то можно себе представить,
какие чувства станут испытывать нынешние изнеженные отпрыски аристократических
семейств! Вот, например, сынок Кирановой младшей сестры. Маленький франт и
святоша, под влиянием родителей презирающий распутного дядюшку, гордо задирающий
нос при его появлении, но при этом пускающий слезу от простой занозы. Можно
представить, как обделается со страха этот трусишка, если его прикажут вот так
вот раздеть и отлупцевать! На брюхе ведь будет ползать и умолять его не трогать,
обещая срочно исправиться и вообще все-все выполнять, что ему только ни
прикажут! Принц, во всяком случае, слеплен из другого теста. Как бы ни сек его
грозный отец, а вряд ли эта порка первая, что-то не заметно пока, чтобы он хоть
как-то изменил свои привычки. Упрямства этого паренька хватит на десятерых!

 Отправлено: 06.08.16 22:03. Заголовок: Идея хорошая - напис..

Идея хорошая - написать об этих временах. Для исторической литературы всегда хорошо, когда пишут о том, о чем до этого никто не писал.
Но... вряд ли общество ариев было азиатской деспотией, подобной Египту или Месопотамии. Вы пишете об императорском доме - это уже больше похоже на Китай, чем на Аркаим.