Отправлено: 16.05.16 00:29. Заголовок: Степная империя

Аннотация:
Рискну предложить местной публике начальные главы моего романа, посвященного истории индоиранцев в первой половине второго тысячелетия до нашей эры. Место действия - Южный Урал и окружающие его степи. Исторические реалии - Страна городов и наследующие ей Андроновская культура и Культура срубов. Временной период - от падения державы шумеров в Месопотамии до начала вторжения арьев в Пенджаб. Основной антураж: создание единого государства, завоевания, религиозный раскол, переросший в национальный, сожжение Аркаима, изгнание дардов, чьи вожди впоследствии удачно сумели возглавить хурритов в северной Месопотамии и создать собственную державу Митанни, разделение индо-иранской державы на две противоборствующие части, новые кризисы и окончательный упадок. Комментарии всячески
приветствуются. В дальнейшем буду выкладывать новые главы по мере их написания.

Часть 1. Легендарное начало.

Глава 1. Путем Шлимана.

- Филь, ты серьезно надеешься что-то найти в этой степи? Там же поблизости даже
курганов нет!

Филипп Лодейников, доцент исторического факультета МГУ, недавно получивший
разрешение на археологические раскопки на берегах Иртыша, усмехнулся:

- Вить, скифские курганы относятся к более позднему периоду, чем тот, что
интересует меня.

- Ну да, я помню, ты же защищал диссертацию по южно-уральской синташтской
культуре первой половины второго тысячелетия до нашей эры, - кивнул его коллега
Виктор Ращупкин. - Только какое это имеет отношение к Иртышу?

- Просто у меня давно возникли сомнения, что эта культура только южно-уральская.
Помнишь, в прошлом сезоне мы раскапывали одно небольшое городище в восточных
предгорьях Уральского хребта?

- Слышал, но вроде как никаких сенсационных находок там не было.

- Ну, это как сказать... На некоторых камнях там были замечены фрагменты
какого-то рисунка, я попытался сложить этот паззл, и вышло нечто похожее на
дорожную схему.

- Древняя карта?

- Да, для не шибко грамотных караванщиков. Суть в том, что все отмеченные на
них дороги идут на восток, к Тоболу и далее к Иртышу. И на пересечениях
караванных путей с этими реками видны три пока не расшифрованных символа,
которые, по моему мнению, должны обозначать города.

- Что-то не припоминаю никаких археологических находок в этих местах...

- Разумеется, ведь до сих пор никому и в голову не приходило устраивать там
раскопки. Якобы нет никаких указаний на существование там каких-либо древних
цивилизаций.

- А по-твоему есть?

- Вить, ну ты вспомни, как совершались самые выдающиеся археологические
открытия. В результате случайных находок или действий явных дилетантов,
руководствовавшихся легендами, которые академическая наука отказывалась
воспринимать всерьез! Тому же Шлиману многие наши коллеги до сих пор не могут
простить его удачливости. Отправиться на поиски с томиком Гомера в руках и по
его указаниям откопать легендарный город! И что, многих это чему-нибудь научило?
Вон, на Балканах давно находили одиночные ювелирные изделия, указывающие на
наличие там высокоразвитой культуры еще в пятом тысячелетии до нашей эры, но
никому же и в голову не пришло проводить целенаправленные исследования?
Потребовалось, чтобы в Болгарии экскаватор случайно зацепил древний клад и
извлек из земли целый ковш золотых изделий, чтобы почтенные научные мужи,
наконец, признали очевидное!

- Ну да, никому просто в голову не могло прийти, что Балканская цивилизация
может оказаться древнее Египетской или Месопотамской.

- А все почему? Не было указаний в письменных источниках! На самом деле мы
просто не представляем реальной картины древнего мира до начала железного века.
Где имеются хоть какие-то письменные источники, которые по счастью удалось
расшифровать, тех более-менее знаем. Где ничего не сохранилось или не удалось
расшифровать, как, к примеру, на Крите, начинаем гадать по захоронениям и
черепкам. А если даже захоронений не осталось? Не разрешенных загадок, между
тем, прорва. Кому принадлежат циклопические сооружения из камней на Балеарских
островах? Что за города лежат на дне Средиземного моря? Кто на самом деле
создал подземные города в Каппадокии? Что представляет из себя легендарный
шумерский Дильмун? Какова истинная роль Элама, вечно соперничавшего и с
шумерами, и с аккадцами, и с амореями и окончательно разбитого только
ассирийцами? Куда делись сами шумеры после разгрома их державы амореями,
"сгинули, аки обры" или, как утверждает Олжас Сулейменов, смешались с будущими
тюрками? В чем причины падения Хараппской державы в долине Инда? Сино-кавказская
цивилизация на Балканах так и сгинула под ударами индоевропейцев или продолжила
где-то свое существование? Ну и самое для меня интересное: откуда действительно
пришли арьи и иранцы и почему их религии оказались зеркальным отражением друг
друга? Ведь российские ученые ездили, да и до сих пор ездят в Египет в поисках
следов древних цивилизаций, а ту, что лежала у них под самым носом, упорно не
хотели замечать. Аркаим, как ты помнишь, открыли в результате аэро-фотосъемки, и
если бы не она, прародина индо-иранских народов так и оставалась бы никому не
известна. А ведь были указания в легендах, были! Эндрю Коллинз специально
исследовал легенду о прародине иранцев. Там говорилось, что она находилась
севернее самого большого в Азии озера. Это, как известно, ничто иное, как
Каспийское море, следовательно, прародина иранцев располагалась на Южном Урале,
до которого в те времена практически доходили воды Каспия. Тем не менее, даже
Коллинз, в консерватизме никак не замеченный, отбрасывает эту гипотезу и
объявляет пресловутым "крупнейшим озером" озеро Ван на Армянском нагорье. Оно
действительно самое большое в Передней Азии, но Каспию по площади уступает в
десятки раз. Так что даже самые передовые ученые, случается, руководствуются
заскорузлыми представлениями, пусть и освященными давней научной традицией.

- Ну так Аркаим же в итоге раскопали и вроде как признали центром этой самой
прародины. Что же тебя не устраивает?

- Знаешь, мне ведь там тоже довелось побывать. Утверждают, что это был крупный
для своего времени город. Да, хотя в шумерском Уре, например, жителей было на
порядок больше, до ста тысяч человек. Это крупнейший металлургический центр
первой половины второго тысячелетия до нашей эры. Безусловно, это так, и можно
себе представить масштабы державы, потребности которой он обслуживал. Это
крупный религиозный и административный центр. А вот тут закавыка. Для небольшого
племенного союза он бы в этом качестве сошел, но на столицу крупного государства
как-то не тянет. Частных дворов много, а где крупные общественные и
административные здания, царский дворец, наконец? Все, что я там видел, на эту
роль не тянет никак. Почему бы ни предположить, что это только металлургическая
база державы, ну, как нынешний Магнитогорск на том же Южном Урале, а столица
находилась где-то в стороне, там, где много воды и легче коммуникации? Побережья
Иртыша и Тобола для этой роли вполне подходят. Известно, что кочевые народы свои
столичные города строили именно на больших реках.

- Но ведь берега этих рек давно обжиты, если бы там что-то было, следы его давно
были бы найдены.

- Вить, в засиженной людьми Месопотамии до сих пор не могут отыскать Аккад -
столицу одной из великих древних держав! То есть можно предположить, что один из
до сих пор не раскопанных глиняных холмов - это именно он и есть, но когда еще
до них до всех руки дойдут. А вот про развалины Вавилона точно известно, что там
сохранились памятники только ассирийского, халдейского и персидского периодов, а
следы времен аморейского и кассидского владычеств сгинули без следа, после того
как ассирийцы снесли захваченный город и прорыли на его месте каналы. Вода,
знаешь ли, все способна размыть! Даже знаменитая плита с законами Хаммурапи
сохранилась только потому, что победители эламцы увезли ее в свое время к себе в
качестве трофея. Мало ли городов, стоящих на низких берегах рек, оказались в
итоге погребены под речными отложениями. Тем паче, что времени для этого в нашем
случае было предостаточно - аж три с половиной тысячи лет! Культурного слоя там
нет, на поверхности - никаких следов проживания человека, а что под намытым
водой песком может лежать что-то ценное, поди разбери.

- И что же ты тогда надеешься найти, если все размыло и занесло песком?

- Западная Сибирь - это все же не Месопотамия, где все дома строили из
необожженной глины. В Аркаиме были бревенчатые строения, а в захоронениях
Андроновской культуры используются уже и каменные плиты, почему бы не
предположить, что в предполагаемой столице были каменные и бревенчатые здания.
Даже после обрушения стен их обломки не могло далеко унести. Плюс предполагаемые
подвалы. Короче, если хорошо покопаться, какие-то следы все равно можно будет
отыскать.

- Допустим, но вопрос где? Даже у Шлимана были лучшие ориентиры. Схема твоя
все-таки весьма приблизительная, русла рек за тысячелетия наверняка поменялись,
так что привязок к местности практически никаких. На что ты надеешься?

- Будешь смеяться, Витя, но только на свою удачу и интуицию. А вдруг повезет?

- Ну, Филь, тогда удачи тебе!

Глава 2. Размышления придворного.

Васашатта, глава Торгового приказа Индраварты, потянулся, лежа в постели. Асуры
тут все побери, надо вставать. Шуттарна, сатрап Каменного Пояса, накануне
прибывший в столицу, долго ждать не станет, у него там на границе опять
неспокойно, арианцы, неудовлетворенные продукцией своей единственной
медеплавильни, которую им удалось разместить в Каргале, упорно лезут на
имперские земли, и каждый последующий набег становится все более многолюдным и
трудно отражаемым, словно им уже тесно стало там, в своих Заяикских степях.
Уже и подумать странно, что каких-то два века назад они еще считались
подданными Империи и даже одним народом с арьями, хотя и тогда уже языковые и
культурные различия были заметны. Если бы не Великий Маг и спровоцированный им
религиозный раскол... Но что жалеть об этом, что случилось, то случилось,
почитателям Индры и Агни никогда не сойтись во мнениях с демонопоклонниками,
несмотря на давние родственные связи.

Позавтракав кашей из тертой полбы, обильно заправленной молоком, Васашатта в
очередной раз подумал о хозяйственных парадоксах Ойкумены. В Вавилонии и Митанни
изобилие зерна на поливных землях, хотя почва там давно должна быть истощена, а
здесь, в степях благословенной Индраварты, она такая жирная, что если растереть
ее пальцами, на них останется маслянистый след. Но что толку, если местный
мощный дерн не берут даже бронзовые плуги и вскопать удается только заливные
участки в поймах рек. В результате зерна мало и стоит оно дороже мяса, которого,
слава Индре, хватает пока на прокорм растущего населения Империи. Но что если
Великую Степь опять поразит засуха? А вот на землях, орошаемых водами Тигра и
Евфрата через систему оросительных каналов, никакие засухи не страшны. Кирта был
тысячу раз прав, когда, проиграв схватку за имперский престол, сбежал туда
вместе со своими дардами, чтобы возглавить племена местных хурритов. Сейчас его
потомки правят сильнейшей в Месопотамии державой и продолжают расширять свои
границы. Удивительно даже, как милостивы могут быть боги к изгнанникам. Здесь
эта ветвь императорского дома если чем и прославилась, так только желанием
упорно усидеть на двух стульях, то бишь равно почитать и Индру, и Митру.
Понятное дело, что в условиях разожженных расколом страстей эта двурушническая
позиция оказалась равно противна обеим противоборствующим сторонам, и дардам
просто не оставалось ничего другого, кроме как покинуть свои родовые земли и
искать счастья на далеком юге. Можно только порадоваться за них, как удалась им
эта авантюра. Но боги и асуры с ними, с этими дардами, нам бы со своими
проблемами как-нибудь разобраться!

Спустившись вниз, Васашатта приказал конюху подать колесницу. Хотя многие
простолюдины уже переняли манеру арианцев ездить на лошадях верхом, не ему,
знатному вельможе, следовать этой моде. Постоянно стискивать ногами бока
сильного животного, ежеминутно рискуя свалиться... Б-р-р! Благословенны
черноголовые, придумавшие столь удобный транспорт! Когда они явились в Каменный
Пояс жалкими изгоями, предки арьев уже умели объезжать степных лошадей и,
понемногу отлавливая их, делали их из диких домашними, но ездили тогда,
наверное, по-ариански, а может, и того хуже, без седел. Но черноголовые давно
умели делать близкие двухколесные повозки, запрягая в них, за неимением лучшего,
длинноухих малорослых ослов. Эти жалкие пародии на обитающих в степи
свободолюбивых куланов Васашатте доводилось видеть во время путешествия в
Алакуль. Естественно, с такой тягловой силой колесницы не имели никакого
преимущества перед верховой конницей, но арьи смекнули, что подходящую упряжь
можно сделать и для лошадей и, объединив эти два великих дара богов, стали
непобедимыми в битвах. Всаднику трудно было одновременно и стрелять, и
управляться с лошадью, на колеснице же могло одновременно размещаться два воина,
один из которых правил лошадьми, а другой без помех стрелял из лука или сражался
копьем. Да и сама разогнавшаяся колесница была грозным оружием. Лесовики,
умеющие сражаться только в пешем строю, буквально сметались колесницами, и те из
них, кто не погиб под копытами или от стрел и копий арьев, обращались в бегство.

Но колесницы были не единственным даром черноголовых. Они очень ценили металлы
и, хотя не имели в своей стране никаких руд, активно завозили выплавленный
металл из Дильмуна и Элама и перековывали его в изумительные по своей красоте и
полезности вещи. В Каменном Поясе ни в каких рудах недостатка не было, и арьи
умели плавить медь, но только под влиянием черноголовых стали делать это в
массовых масштабах. И не только медь и необходимое для производства бронзы
олово, но и свинец, серебро и особенно дорогое золото, в котором знали толк
черноголовые. Именно с их легкой руки Тушратта, венценосный правнук великого
Варуны, перечеканил все казенное золото, добытое в Каменном Поясе и на Алтае, в
монеты стандартного веса. Обильные запасы этих монет позволяли потом Империи
вести дальнюю торговлю и решать массу других важных государственных вопросов.

Еще черноголовые научили арьев применять в строительстве сырцовый кирпич.
Получалось удобнее, чем прежде из одного дерева, да и стены этих построек не
гнили, обновлять со временем приходилось только крыши и деревянные перекрытия.
На родине черноголовых, по их словам, со строевой древесиной дело вообще
обстояло плохо. Возить ее приходилось через всю Месопотамию из горной Финикии,
так что даже крыши своих домов они умудрялись вылепить из глины. Васашатта
плохо представлял, как это вообще возможно и выдержит ли такая крыша, например,
груз снега зимой. Хотя там, в их Месопотамии, ни о каким снеге и не слыхивали...

Но самым ценным знанием черноголовых была, безусловно, их письменность.
Тогдашние обитатели Каменного Пояса ни о чем подобном и не ведали, да и сейчас
подавляющее большинство подданных Империи спокойно обходится без этой
премудрости, но только не чиновники! Знание языка черноголовых и умение
записывать слова на глиняных табличках являлись необходимым условием для занятия
хоть сколько-нибудь важного поста, да и купцы со жрецами все поголовно были
грамотными. Удивительно даже, как арийская знать до появления черноголовых
обходилась без этого столь незаменимого инструмента государственного управления!
Ну а простонародье как-нибудь перебьется, чтобы коровам хвосты крутить, грамота
не требуется!

Колесницу, наконец, подали. Услужливый возница помог Васашатте взобраться на
пассажирское место, гикнул на четверку гнедых лошадей, и те вынесли колесницу
за ворота усадьбы. Теперь надо было ехать к речным причалам, рядом с которыми в
постоялом дворе и остановился Шуттарна. Дорога вела мимо императорского дворца,
чьи золоченые стены и крыша до глубины души поражали любого столичного гостя.
Творение Артадамы и спустя четыре с половиной века после постройки было
божественно прекрасно, но Васашатта уже настолько привык к этой красоте, что
даже не приказал вознице притормозить, а лишь на ходу поклонился статуе
Варуны Вседержителя, владыки мировых вод и небесного покровителя Синда,
уменьшенной копии той, что еще Артадама воздвиг в горах Каменного Пояса. На
самом деле в образе бога почитали основателя Империи, того самого, чья
прозорливость позволила ему не прогнать ищущих пристанища месопотамских
изгнанников, а принять их под свою руку и, воспользовавшись их советами,
объединить многочисленные княжества Каменного Пояса в единую могучую державу.
Благословен будь великий Варуна!

Глава 3. Строитель империи.

В то время Варуна был всего лишь молодым князем Синташты - одного из
многочисленных мелких арийских княжеств, расположенных в долинах и предгорьях
Каменного Пояса. Он совсем недавно женился, и супруга Каришма только что
принесла ему двух очаровательных мальчиков-близнецов - Мохана и Прашанта.
Возможно, он уже тогда помышлял о будущих завоеваниях, но внешне это пока еще
никак не отражалось, и войско Синташты ничуть не превышало по своей численности
войска соседних княжеств.

Все началось, когда в южных степях дозорные обнаружили необычную орду. Масса
измученных людей передвигалась частично пешком, частично на необычного вида
повозках, влекомых невысокими длинноухими животными, чем-то похожими на куланов.
Говорили пришельцы на совершенно незнакомом арьям языке, но, к счастью для них,
кое-кто из них знал и хетский, который обитатели Каменного Пояса хоть с трудом,
но понимали. Пришельцы, называвшие себя черноголовыми, утверждали, что были
изгнаны с родной земли жестокими захватчиками амореями и своими извечными
врагами эламитами и теперь ищут пристанища. Первые два князя, к которым они
обратились, не пожелали видеть чужеземцев на своей территории и погнали их
дальше, третий, Варуна, оказался куда более дальновидным. Больше всего его
заинтересовали двухколесные повозки, именуемые колесницами. Черноголовые
утверждали, что с успехом применяли их в бою, запрягая в них ослов. Варуна
усомнился, что эти мелкие по сравнению с лошадьми и изрядно строптивые животные
могут служить достойным средством передвижения, но вот сама идея... Арьи тогда
уже приручили степных лошадей и научились ездить на них верхом, хотя
одновременно сражаться и управлять конем с риском с него свалиться было весьма
трудновато. Но почему бы не попробовать запрячь их в колесницы вместо тех самых
ослов? Черноголовые никогда раньше не видели лошадей и сперва опасались этих
высоких сильных животных, но необходимую упряжь сделать сумели. Эксперимент
состоялся и имел блестящий результат. Поняв, какое мощное оружие есть теперь у
него в руках, и справедливо догадываясь, что пришельцы могут поделиться еще
многими важными знаниями, Варуна милостиво разрешил им осесть на его землях.

Черноголовые взялись было по привычке пахать землю, но быстро убедились, что
сухие степные почвы не чета привычным для них пойменным речным, здешняя стерня
оказалась не по зубам самому лучшему бронзовому плугу. А вот обилие самых руд в
Каменном поясе привело их в состояние, близкое к экстазу. Сколько они воевали с
Эламом за куда более скудные месторождения, сколько переплачивали торговцам
медью из Дильмуна! Черноголовые убедили Варуну плавить металлы как можно в
большем количестве, чтобы хватило и для вооружения, и для торговли, и у самого
богатого месторождения на возвышенном мысу у слияния двух рек по его приказу был
заложен город, необычно крупный для Каменного пояса. Господствующую над
местностью гору, находящуюся в восьми тысячах локтей южнее нового города,
черноголовые прозвали Аркаимом. Со временем это название перешло и на сам город.

Тем временем Варуна, пересадив своих воинов на колесницы, напал на соседнее
княжество с центром в Бахте. Битва в поле завершилась полным его успехом, но
разбитый враг укрылся за деревянными стенами Бахты. Навыка штурма городов у
арьев тогда не было, но и тут помогли черноголовые, посоветовав закидать город
стрелами, обмотанными горящей паклей. Бахта сгорела, а Варуна присоединил к
своим землям и ее территории вместе с проживающими там людьми.

Участь проигравших привела Варуну к мысли, насколько уязвима может оказаться и
его собственная столица. Как можно противостоять огню? У черноголовых был ответ
и на этот вопрос. Свои города они строили из сырцового кирпича, который
загореться не мог в принципе. Они готовы были научить, как делать его из глины.
Варуна дал согласие, и в новопостроенном Аркаиме помимо медеплавильных печей
появилось и обширное гончарное производство.

Те же черноголовые убедили Варуну не останавливаться в своих завоеваниях. Они
вспоминали о долгих веках, когда их родная Месопотамия была поделена на кучу
маленьких царств, как сейчас каменный пояс. Сперва там долго и жестоко
соперничали Киш, Ур и Урук. Даже священный город черноголовых Ниппур в ходе их
войн был разрушен целых пять раз! Когда соперники ослабели, им на смену
выдвинулись правители Лагаша, Уммы и Мари. И усобицы длились еще больше двух
веков, пока великий правитель Аккада Шаррумкен, известный также как Саргон, не
объединил под своей властью всю Месопотамию и многие окрестные земли.
Благоденствие длилось сто сорок лет, пока не пришли дикари кутии и не разрушили
ослабевшую державу. Черноголовые подняли восстание против захватчиков и
возродили общемесопотамскую державу, только уже под собственным владычеством и
со столицей в Уре. Она просуществовала около века, и это время черноголовые
искренне считали золотым. Правда пришедшие с запада дикари амореи в союзе с
подлыми эламитами погубили и эту империю, после чего черноголовым осталось
только бежать, чтобы как-то уцелеть, но те счастливые годы они хорошо помнили и
были свято уверены, что настоящего благоденствия может достичь только единое
огромное государство. Что ж, их чаяния вполне совпадали с новыми амбициями
Варуны.

За десятилетие непрерывных войн все княжества Каменного Пояса были присоединены
к державе Варуны. Теперь он не желал больше называться князем Синташты и по
совету своих сподвижников из числа черноголовых принял титул Повелителя четырех
сторон света, что по понятиям черноголовых приравнивало его к богам.
Новоявленный живой бог постарался возвысить и собственный род. Захватывая чужие
княжества, он уничтожал их высшую знать, оставляя в живых только мелких
племенных вождей, не имеющих ни малейшего шанса соперничать с владыками
Синташты. При этом двух своих родных братьев и единственного двоюродного Варуна
возвел в княжеское достоинство и, чтобы еще выше поднять авторитет этих великих
родов, предписал им породниться с потомками последней правящей династии
черноголовых, которые нашлись среди пришельцев. Сам он и все его братья были уже
женаты, поэтому в браки пришлось вступать их детям, в том числе Мохану и
Прашанту - наследникам самого Варуны. Подкрепив таким образом претензии своего
потомства на божественное происхождение, Варуна предписал отпрыскам четырех
великих родов впредь родниться только между собой, дабы не растворять
божественную кровь в крови простых смертных. Тем самым он создал первую
замкнутую касту внутри варны брахманов. Только члены великих родов могли
претендовать на занятие высших административных должностей в империи, при этом
право на императорский венец принадлежало только прямым потомкам самого Варуны.

Синташта оказалась слишком тесной для столицы столь огромного государства, и
Варуна принял решение основать новую столицу, причем уже не в горах, а на
равнине. Империя теперь надежно контролировала все окрестные степи, поселения
скотоводов распространились далеко на восток и на юг, и можно было без опаски
выбирать любое место. Черноголовые, помнящие, какую ценность имела вода на их
далекой родине, посоветовали Варуне построить этот город на берегу большой реки,
чтобы его население не испытывало нехватки влаги ни для питья, ни для орошения
и можно было использовать для торговли удобные водные пути. Выбор Варуны пал на
Иртыш - полноводную реку, текущую из далеких южных гор. На одной из ее излучин и
был основан город Синд.

По опыту черноголовых город следовало окружить глинобитной стеной, но из их же
рассказов Варуна знал уже, что есть в мире народы, умеющие строить крепости из
камня, и возжелал себе такую же цитадель. Черноголовые тут уже помочь ничем не
могли, но благодаря развившимся торговым связям удалось сманить нескольких
мастеров из Сирии и Финикии. Каменоломен поблизости от будущего города не было,
и материалы для строительства пришлось возить на лодках из Каменного Пояса,
сплавляя их по притокам Тобола и ему самому до слияния с Иртышом, а потом
волоком, при помощи конной тяги, поднимая вверх по течению Иртыша до самого
Синда. Камня хватило только на крепость, императорский дворец и несколько
храмов, остальные здания возводили из дешевого глинобитного кирпича и строевой
древесины, которую тоже приходилось доставлять волоком по воде. Только незадолго
до смерти Варуна увидел свой Синд достроенным.

В годы его правления были заложены еще два крупных города. Аджит стоял все на
там же Иртыше в глубине степей, прикрывая столицу с юга. Строить и здесь
каменную крепость не хватило бы никаких сил, и потому город обнесли земляным
валом грандиозной высоты - вдвое выше стен Синда. Амитабх построили на Тоболе,
на границе тайги, чтобы контролировать соседние таежные племена. Город этот
стал целиком деревянным, благо строевой древесины отличного качества в тех
местах было в избытке, а отсталые и малочисленные лесовики вряд ли могли
угрожать ему серьезной осадой. В оба этих города был назначены правящими
сатрапами братья Варуны. Его двоюродный брат стал сатрапом Синташты и соседнего
с ней Аркаима.

Черноголовые без сожаления покинули горы Каменного Пояса и переселились на
милую их сердцу равнину. В Аркаиме их места заняли обучившиеся гончарному и
кузнечному ремеслу арьи, сами же черноголовые попытались вернуться к земледелию
в плодородной пойме Иртыша, и кое-что у них даже стало получаться, хотя сильно
мешали здешние жестокие морозы. Впрочем, часть из них надежно пристроилась на
государственной службе и оказалась там незаменимой, поскольку только
черноголовые владели письменностью.

Варуна быстро осознал, что столь большим государством невозможно эффективно
управлять без надежного учета, а черноголовые продемонстрировали ему, как нужно
вести записи. Чтобы научиться великому искусству письма, Варуна даже освоил их
язык и заставил сделать то же самое своих родственников. Государство оказалось
обеспечено писцами, счетоводами и грамотными управляющими, для их подготовки
даже открыли школу по образцу той, что некогда существовала в Уре - столице
черноголовых. Знать, таким образом, стала грамотной, а простонародье... Ну, к
чему грамота простым воинам и пастухам, да и учить необходимый для этого чужой
язык им было трудновато.

Обретающиеся при дворе черноголовые предложили Варуне записывать его великие
деяния на глиняных табличках для просвещения потомства. Он согласился и поручил
им вести летопись. Заполненные таблички постепенно накапливались, со временем
составив обширную библиотеку, хранившуюся в подземелье императорского дворца.

Когда живой бог опочил, его схоронили в обширной усыпальнице, сделанной по
образцу тех, в которых хоронили своих царей черноголовые. Вот только ее не
выкопали в земле, а вырубили в теле одной из гор Каменного Пояса, по причине
чего она так и осталась единственной. Если черноголовые для каждого из своих
царей строили собственную усыпальницу, то арьям быстро надоело врубаться в
неподатливые горные породы, и они порешили, что столь обширного помещения
хватит на всю династию. Так рядом с гробницей Варуны оказались гробницы его
сыновей, внука и правнука, и так далее вплоть до Парраттарны. И только
сменившего его Вира впервые схоронили в земле по арианскому обычаю.

 Отправлено: 07.08.16 11:47. Заголовок: Без наличия письменн..

Без наличия письменных свидетельств очень трудно определить характер общественного строя данной цивилизации. Но тяга к созданию централизованных государств в эпоху поздней бронзы была всеобщей, поскольку таковые подавляли междоусобную вражду, сдерживающую развитие и наносившую слишком большой ущерб. Вряд ли Страна городов на Южном Урале могла избежать этой тенденции. В конце концов и Персидская империя их потомками в итоге была создана, и империя Маурьев в Индии. Иное дело, что централизованные государства без регулярных встрясок столь же традиционно коррумпировались, теряли эффективность управления, становились слишком тяжелым бременем для подданных и распадались под ударами менее развитых, но более пассионарных соседей, после чего весь цикл запускался по новой. Южноуральская цивилизация тоже умудрилась деградировать, зато порожденные ею племена разнесли ее культуру по очень отдаленным местам.

 Отправлено: 07.08.16 11:48. Заголовок: Глава 7. ..

Глава 7. Первый иностранец на раскопках Синда.

Выдающееся открытие в степях Южной Сибири не могло, конечно, не обратить на себя
внимание археологов со всего мира. Крупнейшие специалисты по древней истории
индоевропейских племен, да и не только они, выражали желание немедленно выехать
на место раскопок и принять в них участие, но российские власти упорно темнили
и тянули с визами. Загадка прояснилась, когда в Гохране впервые представили
публике найденное в ходе раскопок золото. Количество его и изощренность работы
древних ювелиров поражали воображение, предполагаемая царская корона, украшенная
огромным бриллиантом, просто сразила всех. Уолтер Кларк готов был уже
отправиться в Россию хоть туристом, когда рабочую визу внезапно дали, возможно,
тут помогло ходатайство его коллег из Московского университета, к которым он по
старой дружбе заранее обратился за содействием. Поскольку раскопками занималась
экспедиция именно этого учебного заведения, друзья встретили Кларка еще в
Шереметьеве, быстро оформили билеты на нужный рейс до Омска и дали контакты
людей, которые там помогли бы ему быстрее добраться до раскопок. Наверное,
именно по этой причине Уолтер оказался на месте первым из зарубежных археологов.
Хорошо знакомый ему профессор Вырубов провел Кларка через вооруженное оцепление
и показал на песчаные барханы, возвышающиеся над ровной степью.

- Вот там, собственно, и копаемся.

- Впервые вижу, чтобы раскопки проводили при помощи экскаватора, - хмыкнул
Уолтер.

- Тут очень мощные песчаные наносы. Пока с лопатами доберешься до культурного
слоя - десять раз успеешь издохнуть. Подойдем поближе, я покажу тебе откопанный
дворец. Там поймешь, почему тебя так долго мариновали с визой.

- Догадываюсь, что ваши власти просто ожидали, когда оттуда выгребут все золото.

- Небольшая поправка: все золото, которое можно незаметно унести. То, что здесь
осталось, настолько массивно, что его приходится охранять на месте.

Заглянув в котлован, Уолтер восхищенно присвистнул:

- Даже не верится, что такое чудо могло уцелеть, когда весь остальной город по
вашим данным лежит в руинах.

- Видать, крепко строили, - усмехнулся Вырубов. - Если не считать крепостных
стен, это единственное каменное здание на весь город, но стены приняли на себя
основное давление водяного потока. Дворец захлестнуло, конечно, и все внутри там
переворошило, но облицовку не содрало.

- Ювелирные ценности кажутся почти не поврежденными.

- Они все хранились в подвале, и водяной поток там, видимо, уже потерял свою
силу. Все равно все в итоге занесло песком, вместо с которым мы эти ценности и
извлекали.

- Дворец уже полностью раскопан?

- Да, за исключением подземного хода, который ведет куда-то за пределы городских
стен. Кстати, в тронном зале сохранился практически не пострадавший золотой
царский трон. Благодаря нему удалось договориться открыть прямо здесь, во
дворце, филиал Гохрана. Тогда, наверное, и часть ценностей вернем назад.

- А дворец надеетесь отреставрировать?

- Если государство не пожалеет малой толики тех богатств, что благодаря нам
обрело, то да. К сожалению, пока не знаем, какой здесь был интерьер.

- Пока? А что, есть шансы узнать?

Вырубов блаженно улыбнулся, как кот, нажравшийся сметаны.

- Об этом официально пока не сообщалось, но да, есть. Мы с коллегой Лодейниковым
занимаемся сейчас разборкой дворцовой библиотеки?

- Библиотеки?!

- Да, на глиняных табличках. Объем ее не меньше той, что был у ассирийских
царей, большинство табличек целы, только небольшая часть пострадала от
гидроудара, когда в подвал, где они все хранились, ворвался водяной поток со
стороны того самого подземного хода. Для эффективной работы нам нужно много
знатоков шумерской письменности, я один не справляюсь.

- Вот уж даже не предполагал, что здесь потребуются специалисты по Шумеру... Я,
конечно же, постараюсь срочно оповестить коллег.

- Ну, Уолли, ты же должен был видеть монеты...

- Это те, которые с выбитым изображением Варуны? Да, точно, там было что-то
вроде клинописной надписи, но мне в голову не пришло, что это именно Шумер, а не
какое-то местное творчество. То есть обитатели этой страны пользовались
исключительно шумерской письменностью?

- И в придачу владели шумерским языком, по крайней мере, их высшие слои. И да,
сами шумеры здесь тоже побывали. В уже расшифрованных полно упоминаний о
черноголовых, в том числе, когда и как они появились на Урале, какие именно
культурные новшества переняли от них арьи и что было построено непосредственно
при их участии. Теперь уже можно с уверенностью утверждать, например, что
колесницы в Синташте принесли именно шумеры, арьи лишь запрягли в оные
одомашненных ими самими коней. Применение сырцового кирпича при строительстве
знаменитого Аркаима и не его одного - тоже следствие влияния шумеров. Ну и
письменность конечно же.

- Так значит, все-таки арьи?

- Ну да, обитатели этой страны именно так себя называли.

- И какая-та часть шумеров каким-то чудом попала сюда после разгрома их
цивилизации, сумела прижиться и ассимилироваться?

- Насчет ассимиляции ничего сказать не могу, пока наших сил хватило для перевода
только самой древней части библиотечного собрания, и тогда шумеров еще четко
отличали от арьев. Во всяком случае ясно, что в то время они здесь жили.

- Ну, предположения о влиянии южных цивилизаций на культуру Страны городов
выдвигались и ранее, но чтобы вот так в лоб... Хорошо, поверим письменным
свидетельствам. Какие еще факты истории этого государства вам уже удалось
установить?

- Ну, поскольку писаная история начинается здесь именно с появления шумеров, то
первый значимый факт - это то, что беженцев из павшего Ура согласился принять на
своих землях один из местных князей, правивший в Синташте.

- Именно князь, а не царь?

- Да, в то время он был правителем независимого нома, но впоследствии этот титул
остался в ходу и в объединенной державе, причем уже вне всякой привязки к
правлению каким-либо городом.

- Хорошо, почему тогда не раджа?

- Потому что он принадлежал к варне брахманов, а не кшатриев.

- Меня это несколько удивляет, поскольку во время вторжения в Пенджаб племенами
арьев совершенно точно управляли воины.

- А меня вот нисколько, поскольку самые древние государственные образования
сплачивались именно вокруг храмов и их цари были верховными жрецами, а не
военными вождями, так что ничего удивительного, что и Страна городов пошла
именно по этому пути. А теперь догадайся, как звали этого предприимчивого
синташтинского князя?

- Неужто Варуна?

- В точку! Согласно переведенным нами летописям, он оснастил свое воинство
шумерскими колесницами, чем добился заметного превосходства в полевых сражениях,
основал Аркаим для массовой выплавки бронзы, постепенно покорил всех соседей и
первым из здешних правителей приписал себе божественное достоинство по примеру
Саргона Древнего и царей Ура, причем присвоил себе тот же самый титул Повелителя
четырех сторон света, который носили они. Собственно, наверняка именно шумеры
ему это и подсказали. А потом он заставил и своих собственных отпрысков, и
отпрысков своих братьев вступить в брак с родственниками урских царей, что
должно было подкрепить претензии их потомков на божественное достоинство.
Созданную им империю он повелел именовать Индравартой и перенес ее столицу с
Урала в новый город Синд, построенный на берегах Иртыша. Собственно, именно это
городище мы сейчас и раскапываем.

- А дворец и городские стены ему кто строил? Вряд ли шумеры, они-то только с
глиной работали.

- Согласно летописям, для этих целей специально выписывали мастеров из Сирии и
Финикии. Возможно, они и всю городскую территорию распланировали. И кстати,
кроме Синда и Аркаима Варуне приписывается основание еще двух крупных городов -
Аджита и Амитабха. Да и на плане, который раздобыл Лодейников на одном из
уральских раскопов, эти крепости тоже обозначены.

- Будете искать?

- Хотелось бы, но наших скромных ресурсов сейчас и на Синд не хватает, к тому же
один из этих городов, Аджит, почти наверняка должен находиться на территории
Казахстана, так что экспедицию еще и с его властями придется согласовывать, а
вся добыча там и останется. Если подсуетишься, можешь сам добыть разрешение на
раскопки Аджита, планом мы с тобой поделимся.

Подарок был поистине царский, и Кларк благодарно закивал, но вопросов у него
меньше не стало.

- Меня вот еще что смущает: если этот Варуна был настолько знаменит и успешен,
почему в легендах индоиранцев о нем не осталось и следа? Все какие-то другие
имена вспоминают.

- Вот как раз имя-то его и подвело! Он же добился собственного обожествления еще
при жизни, а в пантеоне просто не может существовать двух богов с одинаковыми
именами. Поэтому можно с полным основанием предположить, что его попросту стали
считать земным воплощением его небесного тезки, старшего из Адитьев. А потом в
легендах эти две сакральные фигуры слились воедино.

- Тогда, вероятно, и на монетах именно по этой причине стали чеканить
изображение бога, а не земного властителя?

- А вот с монетами пока еще не ясно. При Варуне их точно еще не чеканили, тогда
арьи и золота-то добывали мало, причем исключительно на Урале, и все оно уходило
на оплату труда иностранных мастеров. Между тем химический анализ найденных нами
монет свидетельствует, что золото для них добывалось в основном в алтайских
месторождениях, доля уральского золота не слишком значительна.

- Тогда кто так щедро позолотил этот дворец?

- Вероятно, кто-то из его потомков, до описания правления которых мы еще не
добрались.

- А надеетесь добраться?

- Да, разумеется, не переведенных текстов здесь еще очень много, наверняка среди
них присутствуют и летописи более поздних правлений. Мы их уже все извлекли из
подвала и предварительно систематизировали по номерам, а тут все таблички,
содержащие разные части одного текста, тщательно пронумерованы. Так что сейчас
проблема только в переводчиках с шумерского.

- Надеюсь, мои коллеги вам помогут. Если и у них вдруг возникнут проблемы с
визами, таблички можно просто отснять и перегнать им изображения по сети.

- Спасибо за предложение. Да, думаю, мы в самое ближайшее время этим и займемся.
Грешно не ввести в научный оборот столь ценные массивы информации, которые,
можно сказать, просто сами свалились нам в руки. Ну что, готов взглянуть на
трон? Вот здесь у нас лестница спускается в самому входу во дворец, а там уж все
пути расчищены.

- Да взгляну уж, конечно, - усмехнулся Уолтер. - Это ж просто грешно преодолеть
столько тысяч миль до вашего раскопа в ранее безлюдном степном уголке и не
увидеть своими глазами такую важную достопримечательность, как императорский
трон!

И Кларк, поплевав на ладони, цепляясь руками за поручни хлипкой деревянной
лестницы, довольно ловко принялся спускаться на дно котлована.

Глава 8. В храмах Вары.

На пути к берегу Васашатта увидел еще два храма, вставших по обеим сторонам
дороги, один напротив другого, и, конечно же, не смог пройти мимо. Сперва его
заинтересовал тот, что стоял слева и явно был посвящен какому-то женскому
божеству. Зная о существовании тайных женских культов, в которые категорически
запрещено посвящать мужчин, он осведомился у своего спутника, является ли этот
храм общедоступным. Маг степенно промолвил, что Мать Рузида никого не
отталкивает и в этот храм принято ходить целыми семьями.

Мать Рузида! Единственная земная женщина, удостоенная быть запечатленной на
Магическом алтаре Артэхшэтры, некогда считавшемся величайшей святыней
Индраварты, но после злодейского убийства его создателя спрятанным от греха
подальше в императорскую сокровищницу. Никто из нынешних брахманов, и Васашатта
тут не был никаким исключением, не мог бы с уверенностью сказать, каким именно
богам был посвящен сей алтарь, только ли тем, кто был на нем изображен? Ходили
слухи, что Магуш в узком кругу проповедовал существование какого-то тайного
бога, чье имя неизвестно смертным, но который при этом породил все сущее, и все
другие боги при этом являются лишь воплощением каких-то отдельных черт его
сущности. Говорили так же, что последним посвященным в это учение был именно
Артэхшэтра, и, создав этот алтарь, он дал возможность простым смертным
прикоснуться к этой великой тайне, за что боги разгневались на него и лишили
своего покровительства. Как бы там ни было, фигура Рузиды на том алтаре
присутствовала, что по сути означало ее обожествление. Женщины, даже не
принадлежавшей к княжеской касте! Само собой разумеется, что после падения рода
Мазды Рузида была намеренно предана забвению и никакие празднества в ее честь
стали невозможны. А здесь, стало быть, ее культ еще в ходу.

Васашатта смело вошел под своды святилища Рузиды и завращал головой, пораженный
украшающей его внутренние стены искусно сделанной скульптурой. Основной мотив -
мать с ребенком на руках. Васашатта попытался найти в фигурках детей черты
сходства с Магушем, каким он остался в воспоминаниях Кирана. Что-то похожее явно
просматривалось.

- Это рядом с ней Магуш? - задал он прямой вопрос подошедшему магу. Тот кивнул.
- Странно тогда, что я нигде не вижу рядом с ней ее мужа, раз уж эта богиня
покровительствует семье.

- Далеко не всякой семье, князь, - ответствовал маг. - Любовь Матери Рузиды к ее
венценосному супругу быстро прошла, недаром у них родился всего один сын,
которого она любила и вела по жизни до конца своего земного существования.

"Ну да, даром, что ли, говорят, что если женщина по-настоящему любит мужчину,
это значит, что она его родила", - вспомнил Васашатта древний афоризм. К Рузиде
это относилось в полной мере, и если бы не она с ее колдовскими способностями и
несгибаемой волей, не быть бы Магушу Великим Магом и потрясателем основ! В
Индраварте ей это никогда не простят, но здесь совсем другое дело. Она же родом
из этих мест, происходит из местной племенной знати, а сумела подняться на самые
вершины власти в качестве жены и матери императоров, как же ее ни почитать?! Ну,
Йима и расстарался, уважил прабабку. Кому посвящен соседний храм, по идее можно
было и не спрашивать, но Васашатта для приличия все же спросил. Ответ его
ошарашил:

- Воскресшему богу.

"Таммуз? Осирис? Чей еще экзотический для Индраварты культ могло сюда занести и
каким, интересно, образом?" Загадка разрешилась, когда Васашатта вошел, наконец,
в двери этого храма. Магуш в белом плаще, похожем на саван, взирал на входящих с
противоположной стены. В Синде его всегда изображали в черных одеждах, в каких
он, собственно, обычно и ходил за исключением, может быть, тех самых закрытых
для непосвященных богослужебных обрядов, что он проводил в Аркаиме, и того
случая, когда он восстал из могилы, ввергнув в ужас всю синдскую аристократию.
Служители Индры для собственного спокойствия предпочитают думать, что он тогда и
не умирал, просто слишком глубоко заснул, как иногда случается с людьми, а
царедворцы обрадовались и поспешили его захоронить. Иная версия для них
совершенно неприемлема, ведь тогда придется признать его особую
сверхъестественную силу, недоступную иным смертным, тогда получается, что его
небесный покровитель Митра сильнее Индры, а значит, и проповедуемое ими учение о
торжестве дэвов над асурами ложно по своей сути. Но здесь явно верят, что Магуш
тогда действительно помер и вернулся, когда обрадовавшиеся его смерти князья
посмели попрать его завещание. Тогда Магуш и в самом деле ничем не уступает
Таммузу и достоин самого восторженного поклонения.

Изначально у Васашатты и в мыслях не было приносить какие-либо жертвы Магушу, да
и в Синде такое наверняка посчитали бы изменой, но сейчас рядом нет ни одного
соотечественника, кто мог бы донести, зато есть местный маг, который наверняка
оценит по достоинству подобный жест индравартского посла, и князь дал понять
спутнику, что хочет провести обряд жертвоприношения, и вручил ему хеман на
покупку будущей жертвы. Маг понятливо кивнул и покинул храм, оставив Васашатту
стоять перед алтарем.

Князь опустился на колени и взмолился Великому Магу о покровительстве в его
нелегкой миссии, дабы он сделал уши своих поклонников восприимчивыми к
аргументам посла. Воздух в храме словно сгустился, а фигура Магуша на стене,
казалось, стала ярче, словно подсвечиваемая светом, истекающим откуда-то
изнутри.

Вернулся маг, неся на руках блеющего козленка. Вдвоем с Васашаттой они по всем
правилам зарезали животное на алтаре, при этом маг бормотал слова не известной
князю молитвы, обращенной к воскресшему богу. Разделав тушку, маг внимательно
осмотрел внутренности козленка и уверенно заявил, что Магуш принял жертву и
поможет Васашатте в его делах. Князь облегченно выдохнул.

Теперь его ждала главная цель предпринятой прогулки - храм Варуны, очень удачно
поставленный за пределами крепостных стен на самом берегу великой реки,
настолько широкой в этом месте, что противоположная сторона с трудом угадывалась
даже сейчас. Страшно было даже подумать, как широко разливается Итиль в
половодье.

Храм оказался не велик размером и бедноват с виду, но старательно побелен.
Владельца его явно не очень любили здесь, но заслуженно опасались и потому
старались умилостивить. Жертвенник внутри, судя по его виду, не простаивал, но и
достойных жертв давно уже не видал. На глаза то и дело попадалась рыбья чешуя, и
у Васашатты возникло подозрение, что единственные посетители здесь - это местные
рыбаки, ищущие расположения владыки мировых вод. Ну что ж, если для Магуша он
расщедрился на козленка, то в жертву Варуне следует принести жеребца, а впрочем,
можно и не ему одному. В древних гимнах арьев почти всегда вместе с Варуной
вспоминают Митру, и стоило бы напомнить здешним магам об их нерасторжимой связи.

Выдав своему провожатому изрядную сумму, вполне достаточную для покупки
здорового, красивого животного, Васашатта отослал его, а сам, вступив в храм,
принялся готовиться к церемонии. В храме, на удивление, оказался собственный
маг, но он, признав в посетителе брахмана, деликатно не стал навязываться со
своими услугами, а почтительно встал в стороне, за что удостоился
покровительственного кивка и обещания отдать ему все жертвенное мясо. Васашатта,
тем временем, упорно припоминал гимны, которые бы сейчас оказались к месту, и,
наконец, остановился на одном из них. Теперь оставалось дождаться, когда
вернется его провожатый с купленным конем.

Ну вот, наконец-то, и они! Жеребец оказался гнедым, что в принципе правильно,
когда желаешь одновременно умилостивить Владыку дня и Владыку ночи. Позволив
своему спутнику вместе с местным магом заняться собственно процессом принесения
жертвы, Васашатта затянул выбранный гимн:

- Вы оба одеваетесь в одежды из жира.
Ваши непрерывные мысли - непрерывные потоки.
Вы подавили все беззакония.
О Митра-Варуна, вы следуете закону.

Не каждый из них поймет это.
Истинно произнесенное поэтами потрясающее высказывание:
Грозный четырехгранник побивает трехгранник.
Первыми состарились хулители богов.

Безногая идет впереди тех, у кого есть ноги.
Кто понял это ваше творение, о Митра-Варуна?
Зародыш несет бремя самого этого мироздания.
Он спасает закон, пресекает беззаконие.

Мы видим, как отправляется по кругу любовник
Девиц, который однако не ложится с ними.
Мы видим, как он одевается в бескрайние протянувшиеся одежды.
Вот любимое установление Митры и Варуны.

Рожденный не как конь, без поводьев, однако стремительный,
С громким ржанием он летит спиною кверху.
Молодые обрадовались непонятому священному слову,
Воспевая перед Митрой и Варуной их установление.

Дойные коровы, помогавшие некогда Маматее,
У того же вымени насытили любителя священного слова.
Пусть стремится приобщиться к питанию тот, кто знает вехи.
Кто хочет покорять устами, пусть сохраняет несвязанность!

Я хотел бы, о Митра-Варуна, с помощью поклонения и вашего содействия
Повергнуть вас, о двоица богов, к наслаждению моими жертвенными возлияниями.

Наше священное слово да одержит верх в состязаниях!
Нам пусть будет небесный дождь, ведущий к успеху!(*)

Огонь в жертвеннике догорал, пахло подгоревшим жиром, храмовый маг уносил
прятать в кладовку куски конины, Васашатта же впервые за много дней ощущал
спокойную уверенность, словно после проведенного обряда вместе с дымом
улетучились все его проблемы. Конечно же он сумеет договориться и с Верховным
Магом, и со всем Советом вождей, и с триумфом вернется к себе домой в Синд, и
даже с таинственным проклятием обязательно сумеет разобраться, ведь он теперь
под покровительством Варуны и Митры, да и помощь непобедимого и посвященного в
величайшие тайны Магуша тоже к его услугам!

 Отправлено: 07.08.16 11:49. Заголовок: Глава 9. ..

Глава 9. Под властью Великого Мага.

Двадцатилетнее правление Вира закончилось трагедией на охоте. Уже стареющий, но
ни в какую не желающий менять свой образ жизни император отправился на Алтай
охотиться на медведей, причем раздухарился настолько, что лично стал выходить на
зверя с рогатиной. Первые два поединка закончились в его пользу, но в третьем
особо крупный самец навалился с такой силой, что у Вира дрогнула рука, и прямо
на глазах у челяди зверь, прежде чем его истыкали копьями, насмерть заломал их
владыку. Безутешные соратники доставили останки императора в Синд, и тут вдруг
встал вопрос, как именно его хоронить. Бывшие разбойники из западных степей,
составлявшие основное окружение Вира, хотели по своим обычаям похоронить его в
земле под курганом, в то время как придворные аристократы настаивали, что
погибший владыка должен упокоиться в родовой усыпальнице в Каменном Поясе рядом
со своими венценосными предками. Решающим стало мнение супруги покойного и его
наследника, выбравших похороны в земле, в деревянном срубе. С этого вопиющего
нарушения более чем двухвековых традиций и началось правление Магуша.

Молодой император, не так давно женившийся на княжне с безупречной репутацией,
обзаведшийся уже наследником и казалось бы остепенившийся, сразу после воцарения
принялся ломать древние обычаи. Сбросив руководство войсками на одного из
отцовских полководцев и оставив текущие вопросы управления страной тем же самым
придворным, что занимались ими и при отце, он повел полузатворнический образ
жизни, утверждая, что общается при этом с богами, и прерывая свое уединение
только на время богослужений, но даже на них появлялся не разодетый в золото,
как вся его челядь, а в простом черном плаще без единого украшения и черном же
головном уборе непривычного для Синда покроя. Императорскую же корону он,
кажется, так ни разу и не надел после церемонии коронации. Полностью
прекратились охоты и дворцовые пиры, придворная жизнь стала настолько скучной,
что князья старались без особой нужды и не появляться во дворце, да их туда и не
звали. Даже молодая императрица целый год не видела супруга в своей постели.

Приступ отшельничества у Магуша закончился тем, что он повелел всей знати
собраться во дворце и ознакомил ее с результатами своих духовных изысканий. По
словам императора, он все это время потреблял отвар некой травы, позволявший ему
входить в нирвану и, познав неземное блаженство, напрямую общаться с асурами.
Якобы Митра поведал ему при этом некие истины, не доступные простым смертным,
погрязшим в невежестве и пороках, но он, Магуш, вправе доверить их лишь тем, для
кого духовное самосовершенствование дороже земных соблазнов. Поскольку Синд
давно пропитался всеми пороками, какие только есть на белом свете, главные
религиозные церемонии отныне будут проводиться далеко за его пределами, в месте,
которое указал ему лично Митра, и присутствовать на них получит право только
ограниченное число лиц, на которых укажет сам Магуш, и он же, как облеченный
особым доверием Митры, отныне провозглашает себя верховным служителем этого
бога.

В зале поднялся недовольный ропот. Собравшиеся князья, сами все относящиеся к
варне брахманов, вопрошали друг друга, что этот человек может знать о Митре
такого, чего не знают они. В доказательство Магуш повелел принести чашу с чистой
водой, воздел над ней руки, что-то прошептал и велел продемонстрировать
собравшимся. Все увидели, что бесцветная прежде жидкость стала цвета крови.
Ужаснувшиеся князья, никогда в жизни не видевшие ничего подобного, предпочли
смириться и не выступать против воли императора, но самого Магуша в приватных
разговорах именовали с тех пор не иначе, как колдуном.

В качестве места проведения церемоний в честь Митры Магуш избрал Аркаим. Задолго
до назначенного дня туда отправился из столицы огромный караван, поражающий
обилием предназначенных в жертву животных. Индраварта и раньше видала крупные
жертвоприношения, но Магуш превзошел их все, вознамерившись зараз принести в
жертву сто жеребцов, тысячу быков и десять тысяч овец. К счастью, вдоль внешней
стены Аркаима давно были построены вместительные загоны, способные принять
многие тысячи голов скота.

Неприятным сюрпризом для многих приехавших в Аркаим князей стало то, что к
созерцанию самой церемонии их не допустили. В ней приняли участие только те
лица, кого сам Магуш причислил к посвященным. Только их пропустили на территорию
цитадели, на центральной площади которой и состоялось грандиозное
жертвоприношение. Постоянных жителей самой цитадели при этом задействовали в
качестве подсобных рабочих, занимавшихся жертвенным скотом. Жертвенное мясо,
правда, было вынесено затем за стены цитадели и роздано всем желающим.

Что еще кроме жертвоприношения происходило на церемонии в честь Митры, какие
именно гимны там пелись, так и осталось бы полным секретом, если бы не сплетни,
распространявшиеся потом обитателями цитадели. Вряд ли они смогли уяснить
сакральную суть увиденного действа, но твердо были уверены, что стали
свидетелями волшебства, творимого самим Магушем и его матерью, ставшей на этой
церемонии первой помощницей сына. Говорили также, что празднество перешло в
конце в натуральную оргию, участники которой словно временно сошли с ума, и что
именно тогда был зачат младший сын Магуша. Судя по всему, молодая супруга
императора испытала слишком сильные ощущения во время своего участия в том
празднестве и посчитала, что с нее довольно. Во всяком случае, больше она ни
разу не сопровождала Магуша в поездках Аркаим, отдавшись воспитанию сыновей. При
этом старший ее сын, Артэхшэтра, едва достигнув семилетнего возраста, был
допущен к участию в церемониях и вскоре уже ассистировал на них отцу.

Самой же странной частью празднеств стало некое театрализованное представление,
подсмотренное обитателями цитадели, в котором якобы участвовал сам Митра и
провозглашал при этом истины, недоступные пониманию простых смертных. Поскольку
до широкой образованной публики они оказались донесены в крайне искаженном и
зачастую противоречивом виде, понять их суть было действительно очень сложно, но
брахманы, тем не менее, были уверены, что это какой-то совершенно новый,
незнакомый им Митра. Означало ли это, что Магуш приписывал богу свои собственные
измышления, или Митра действительно поведал ему нечто такое, что прежде не
открывал никому, можно было только гадать. Да и им ли, давно уже не поминавшим
Митру в своих молитвах, спорить о нем с его верховным служителем? Основное
недовольство брахманов вызывали совсем иные аспекты проводимой Магушем политики.

Дело в том, что с его воцарением полностью прекратились государственные
празднества в честь Индры, а о дэвах новый правитель не хотел и вспоминать. И
хотя частные богослужения этим богам никто не воспрещал, доходы от их проведения
были несопоставимы с государственными, и служащие им брахманы реально нищали.
Недовольство их росло и готово было выплеснуться. Брожение шло и среди кшатриев,
которые, в отличие от соратников Вира, почему-то считавших именно Митру
покровителем воинов, сохранили верность Индре.

Магуш наверняка знал о росте негативных настроений и деморализовывал своих
противников редкими, но зато очень эффективными ударами. То у злословящего его
князя внезапно сдохнет породистый жеребец, то вдруг целая семья недовольных на
неделю сляжет в жестоких приступах лихорадки, и никакой лекарь не сможет
определить причину их недуга. Никто не смел заявить открыто, что все это
следствие императорского колдовства, но подспудно эта мысль овладела всеми и
только увеличивала страх перед Магушем.

Когда померла Рузида, в Синде мало кто опечалился. В аристократических кругах
господствовало мнение, что старая ведьма и так уже слишком зажилась на этом
свете. Дочерей у Магуша не было, а сыновья способностями к магии не обладали, и
ее ведовской род так и остался без продолжения. Ну, во всяком случае, всем тогда
так казалось.

После смерти матери император стал страдать от одиночества. Друзьями в Синде он
так и не обзавелся, жену давно уже разлюбил, выходцы из западных племен,
которыми он себя окружил, его поддерживали, но плохо понимали, даже те, кого он
посвятил в тайный культ Митры, были, скорее, соратниками по общему делу, чем
приятелями. Между тем, Индраварта благоденствовала, как никогда, ни один враг не
осмеливался нарушить ее границ, торговля с южными странами процветала, золото
рекой лилось в имперскую казну, росло население некогда позаброшенных западных
окраин, недовольные шепотки поутихли, и уставший от земной жизни Магуш решил,
что сейчас самое время уступить дорогу молодым.

Проведя очередное обильное жертвоприношение Митре, император уединился для
общения со своим небесным покровителем и затем, вернувшись в Синд, созвал во
дворец глав всех аристократических семейств и потребовал от них принести
присягу на верность его старшему сыну Артэхшэтре, а также поклясться, что если с
Артэхшэтрой что случится, они будут верны второму его сыну Вивасванту или любому
из его оставшегося в живых потомства. Никто из собравшихся не посмел пойти
против воли властителя, и все требуемые клятвы были принесены. Еще несколько
дней Магуш улаживал дела, отдавал наследнику последние наставления, а потом
заснул спокойно в своей кровати и поутру не проснулся.

Среди аристократов и недовольных Магушем брахманов началось едва ли не открытое
ликование. Наиболее осторожные советовали не спешить, у императора не было
никаких причин помирать, кроме, возможно, собственного желания, и вообще
непонятно, в самом деле ли он скончался или просто слишком глубоко заснул, как
иногда случается с людьми. Но какие там могут быть сомнения, когда сбываются
самые сладкие потаенные мечты! Покойного спешно, хотя и со всеми положенными
почестями, схоронили в деревянном срубе, как прежде его отца, и насыпали сверху
курган, после чего все данные ему клятвы были мигом забыты.

Коронация Артэхшэтры означала продолжение прежней государственной политики, и
никто из аристократов этого не хотел. Старший сын Магуша если и был его
достойным преемником в религиозных исканиях, то ни отцовской волей к власти, ни
его магическими способностями точно не обладал и потому не внушал никому
никакого страха. Тут же вспомнили о его не совсем чистом происхождении со
стороны отца и под этим предлогом возжелали посадить на трон более достойного
претендента, каковым заговорщики видели Парраттарну - сына того самого Рамана,
которому Вир некогда прилюдно врезал плетью по лицу. Среди городской стражи
оказалось слишком мало сохранивших верность потомкам Магуша, чтобы противостоять
заговору, и дворцовый переворот был бы успешно завершен, если бы в дело не
вмешалась никем нежданная сила - недавно упокоившийся император. В ночь перед
назначенной коронацией Парраттарны он вылез из могилы и, до полусмерти напугав
стражу у городских ворот, поутру заявился во дворец.

Внезапное явление Магуша в белом саване ввергло собравшихся там аристократов в
такой шок, что у некоторых случилось недержание стула. Беспрепятственно завладев
короной, воскресший объявил о своем возвращении к власти и, созвав верных людей,
учинил суд над заговорщиками. Большинство из них было приговорено к публичному
бичеванию до потери сознания, Парраттарну же суд порешил казнить, что прежде
никогда не случалось в Индраварте с потомками Варуны. Никто из штатных палачей
не осмелился пролить божественную кровь, и приводить приговор в исполнение
пришлось самому Магушу, который отрубил голову Парраттарне ритуальным бронзовым
топором, предназначенным для разделки приносимых в жертву животных.

Последующие годы царствования престарелого императора казались не прекращающимся
трауром. Страна словно застыла в ожидании перемен, которые все никак не
наступали. Магуш уединился во дворце, почти никого к себе не допуская, и лишь
раз в год выезжал в Аркаим для проведения празднеств в честь Митры. Его дальние
родственники не позабыли публичное унижение, когда их секли плетьми по голым
спинам на городской площади на потеху простонародья. Наверное, их бы всех и
выслали куда подальше, но для управления огромным государством остро не хватало
грамотных людей. Как бы то ни было, участь Парраттарны никого не прельщала, а от
одного воспоминания о воскресении императора многим становилось плохо, и
немыслимый страх перед Магушем крепко держал в узде горячую ненависть к нему же.
Когда одряхлевший властитель скончался во второй раз, придворные долго не могли
поверить в его бесповоротную смерть. Желающих повторить бунт больше не нашлось.

 Отправлено: 08.08.16 21:02. Заголовок: Но трудно представит..

Но трудно представить себе империю, в которой нет письменности.
Знаете, Вы "Свои и чужие" Хомякова не читали? Там хорошо разобрано насчет империй, и о том, при каком способе хозяйственной деятельности они возникают.

 Отправлено: 21.08.16 08:14. Заголовок: Империя инков, как н..

Империя инков, как ни удивительно, обходилась без письменности.

 Отправлено: 04.09.16 08:59. Заголовок: Глава 10...

Глава 10. Золотые горы.

С подключением иностранных знатоков шумерского языка работа по переводу
найденных текстов пошла куда живее. Расширялись временные границы известной
теперь ученым исторической хроники Индраварты, разрешались возникшие было
загадки, обретали имена фигуры древних правителей на пресловутом золотом
"фонтане". Поскольку само это все еще таинственное изделие пребывало теперь в
надежных закромах Гохрана, Лодейникову приходилось довольствоваться его
фотографиями, на одной из которых он и разместил родословное древо правившей в
Синде династии: Варуна - Прашант и Мохан - Артадама - Тушратта... С
обстоятельствами правления последнего на данный момент фигуранта этого списка
они сейчас и разбирались.

Вырубов зашел в штабную палатку с последними расшифровками в руках.

- Дмитрий Романович, что у вас там нового? - поинтересовался Лодейников.

- Один наш бостонский коллега выполнил свою часть работы, - промолвил Вырубов, -
и там опять все вертится вокруг золота.

- У меня создается впечатление, что у них там был настоящий культ этого металла,
- произнес Лодейников. - Конечно, для тех, кто читал Ригведу, в этом ничего
удивительного нет, но все же меня поражает, как рано это у них началось и как
бурно развивалось. Наверное, пора уже систематизировать добытую информацию.
Итак, мы уже знаем, каким образом у арьев появилось алтайское золото - в
результате завоевательного похода под началом полководца Абхиджита и
последующего открытия рудников. Мы знаем, кто развернул торговлю с
Древнеиндийским государством, которое шумеры называли Мелуххой, - тут Филипп
коснулся кончиком карандаша лица Артадамы на лежащей перед ним фотографии. - Тот
же самый правитель, согласно хронике, велел покрыть золотом построенный его
дедом дворец, приказал отлить для себя золотой трон и собственную статую из
золота в полный рост, то есть, говоря современным языком, бесился с жиру и
швырялся немыслимыми деньгами направо и налево. Ну, по крайней мере,
роскошествовал не в долг и даже кое-что оставил наследнику. Загадкой остается,
куда делась та огромная статуя Варуны, которая по его повелению якобы была
вырублена из скалы где-то на Урале. На него же спишем появление в собственности
местных властителей здоровенных драгоценных камней из месторождений Индостана.
Его же преемник, насколько можно судить из летописи, особо не роскошествовал,
хотя золото почитал ничуть не меньше папаши, усердно копил слитки, а потом вдруг
решил для лучшего учета и облегчения торгового оборота перечеканить их все в
монеты, что вполне подтверждается нашими находками. Наиболее массовые серии
монет были отчеканены как раз в годы правления Тушратты. Что может добавить к
этому наш бостонский корреспондент?

- Один очень существенный момент, - сказал Вырубов. - До сих пор, Филипп
Игоревич, никто из нас не сомневался, что все сокровища Индравартской казны
хранились в раскопанном нами дворцовом подвале. А вот в полученном мной сегодня
тексте есть упоминание, что по приказанию Тушратты были построены еще два
золотохранилища, местоположение которых летописцу неведомо, да и вообще они, по
всей видимости, строились и обслуживались в глубокой тайне. Вот, взгляните.

Лодейников уставился в положенный перед ним листок, обхватив голову руками и
нервно теребя собственную шевелюру.

- Катастрофа... - промолвил, наконец, он. - Если об этом станет известно нашим
властям, они, чего доброго, решат засекретить всю синдскую библиотеку! Ну, а
вдруг там где-то присутствуют указания на места расположения этих хранилищ? Но с
другой стороны, если мы не станем им ничего сообщать, что помешает нашему
бостонскому коллеге оповестить мир о своем открытии? Опять будет скандал,
дескать, почему вовремя не известили? И наши соседи из Казахстана тоже наверняка
возбудятся. Один из крупнейших городов Индраварты вне всяких сомнений находился
на их территории, почему бы одному из этих хранилищ не оказаться именно там?
Даже если это и не так, экспедиция Кларка все равно столкнется там с
препятствиями, а оно нам надо?

- Да, он пишет, что на него уже сейчас там косо поглядывают, - признался
Вырубов, - словно заранее подозревают. И страшно даже подумать, сколько сразу
отыщется претендентов на это золото. Это с Россией связываться боятся, да и
золото то добыто все же именно на нашей территории, а насколько сильны в этом
плане позиции Казахстана? Да, клад будет найден на их земле, но не тюрки же его
там зарывали! Наверняка у кого-то возникнет соблазн объявить эти богатства
наследием своих предков.

- Больно много претендентов выйдет, - хмыкнул Лодейников. - Как минимум, Индия,
Пакистан, Бангладеш, Непал, Шри-Ланка, Иран, Афганистан, Таджикистан, где
титульные нации - прямые потомки индоиранцев, сохранившие свой исконный язык, а
там, глядишь, подтянутся и те потомки иранцев, кого успели тюркизировать, то
есть узбеки с азербайджанцами. Наши сумасшедшие, конечно, будут орать, что
Страна городов - это родина древних славян, и потому все эти богатства -
российские по праву, хотя, если по честному, из всего нынешнего российского
населения на индравартское наследие могут претендовать только осетины с
цыганами, мигранты из Таджикистана, ну и какие-нибудь переселенцы типа курдов с
афганцами.

- Да кто ж им даст-то? - хмыкнул Вырубов. - Ладно, Филипп, ради душевного
спокойствия будем пока исходить из гипотезы, что все эти хранилища находятся в
ближайших окрестностях Синда. В конце концов, какими бы тайными они там ни были,
а всегда должна быть возможность добраться до схороненных денег, иначе зачем
вообще их сохранять? Нет предположений, в каком направлении их стоило бы
поискать?

- А знаете, есть одно, - вскинулся вдруг Лодейников. - Тот подземный ход вроде
удалось уже раскопать до конца?

- Да, но никаких особо интересных находок в нем не обнаружили. Он действительно
вел за пределы городских стен, и выход из него находился в небольшом овражке,
примыкавшем к долине Иртыша.

- А никаких боковых ответвлений при раскопках не попадалось?

Ращупкин хлопнул себя по лбу:

- А ведь точно, было там одно такое! Раскапывать пока не стали из-за его узости,
посчитали, что он ведет к какой-то кладовке, но если предположить... Все,
сегодня же им займемся!

Предположения попали в точку, и после часа напряженной работы стало ясно, что
археологи проникли в еще одну сокровищницу, занесенную песком. Каких-то
уникальных ювелирных изделий там обнаружить не удалось, но монетарного золота
оказалось очень много, порядка двух с половиной тысяч тонн. Опять пришлось
вызывать большие полицейские силы для охраны и пригонять десятки рефрижераторов
для вывоза драгоценностей. Сотрудники новообразованного Омского филиала Гохрана
взирали на археологов чуть ли не с мистическим ужасом - ну, еще бы, вторая
невероятная находка за такое короткое время, какие еще, интересно, козырные
карты они таят в своих рукавах?!

Что до козырных карт, то таковые действительно завелись у Лодейникова после
вскрытия первого из секретных хранилищ. Судя по всему, вся бухгалтерия велась
здесь на месте, о чем свидетельствовали найденные рядом с золотом глиняные
таблички, и на одной из них была выцарапана схема подземных ходов. Рядом с
помещением, соответствующем найденному хранилищу, стоял значок, ранее не
встречавшийся в документах шумеров, а второй, точно такой же, был поставлен у
окончания хода, ведущего куда-то вглубь степи. Сам этот ход начинался не от
дворца, но откуда-то поблизости. Может, от жилища казначеев? Как бы то ни было,
это место попадало в зону раскопок, и им следовало срочно заняться.

Чтобы добраться до места, откуда начинался второй подземный ход, пришлось вновь
задействовать экскаватор. Ращупкину чуть плохо не стало от мысли, сколько ценных
для науки находок при этом может оказаться безвозвратно утрачено, но уберечь
библиотеку от засекречивания было куда важнее, и ради решения этой задачи можно
было даже рискнуть повреждением культурного слоя. Откопанные руины, впрочем,
ничем особо не отличались от тех строений, но ранее были найдены на окраине
города, если бы не подпол, спуск в который перекрывался крепким люком, сделанным
из толстенных еловых плах. Древесина, впрочем, почти полностью сгнила и
сохранению не подлежала. Вездесущие водные потоки проникли и сюда, и археологи
уже с тоской прикидывали, насколько здесь затянутся земельные работы, учитывая
длину данного подземного хода. К счастью, он вел в сторону от долины Иртыша с
заметным уклоном вверх, так что хватило недельных работ, чтобы преодолеть
песчаную заглушку.

Лодейников с интересом осматривал не подвергшуюся затоплению часть хода. Если
разжиться теодолитом, можно прикинуть, на каком уровне стояла тогда вода, что
станет большим плюсом в дальнейших исследованиях. Счастье, кстати, что сам этот
ход устоял. Камня на него уже не хватило, и арочные своды крепились сырцовыми
глиняными кирпичами, очень слабо противостоящими выветриванию, не говоря уже о
размывании. Повезло, правда, что ход, судя по всему, был не сквозным и никакие
ветерки здесь не гуляли.

И вот, наконец, перед кладоискателями предстала массивная дверь из литой бронзы.
Без помощи болгарки или автогена вскрыть ее бы точно не удалось, к счастью, один
из найденных во дворце ключей подошел к ее замку. Ощущая какую-то непонятную
дрожь в руках, Лодейников с большим усилием провернул уже изрядно заржавевший
механизм, снял замок, потянул на себя тяжеленную створку двери, посветил внутрь
фонарем и от потрясения замер на пороге.

Ему не раз при самых разных обстоятельствах доводилось слышать о "златых горах",
но он всегда справедливо считал это выражение фигуральным, сейчас же ему впервые
довелось увидеть реальные горы золота, а точнее, три конусовидные кучи из
золотых монет, вздымающиеся чуть ли не до самого потолка. Сопровождавший
археологов в этом путешествии сотрудник Гохрана на глазок оценил вес каждой из
куч в тысячу тонн.

- Ни фига себе курганы тут насыпали... - пробормотал он, осторожно приближаясь к
золотой груде, - как только вывозить-то будем?..

- А давайте рельсы проложим и вагонетки пустим, - хмыкнул Ращупкин, - в шахтах
же прокладывают!

- Тесновато тут для вагонеток, - засомневался гохрановец. - Может, лучше
попробовать определить местоположение этого хранилища на поверхности и
как-нибудь раскопать сверху?

- И уничтожить уникальное древнее сооружение?! - запротестовал Ращупкин. - Да мы
лучше на руках все вынесем, если уж на то пошло!

Лодейников их препирательств не слушал. Вспомнив виденный в детстве диснеевский
мультфильм про Скруджа Макдака, который обожал купаться в золоте в своем
золотохранилище, Филипп не отказал себе в удовольствии повалиться спиной на
ближайшую золотую груду и закопаться в монетах. Верхушка конуса оползла и
засыпала его с головой.

- Э, э, Филипп Игоревич, вы уж поосторожнее там! - засмеялся Ращупкин. - Бывает,
что люди гибнут под обвалами или под снежными лавинами, но задохнуться под
тяжестью золотых монет - это уже смахивает на какое-то извращение!

- А ничего себе ощущения, если честно, - пробормотал Лодейников, выкапываясь из
золотой груды. - Мне уже почему-то кажется, что император, приказавший создать
это хранилище, беспокоился отнюдь не только о сохранности своей казны. Мало
того, что он столько золота повелел сюда натаскать, так надо же было еще все
столь художественно оформить!

- Так вы полагаете, коллега, что это все не просто так? - заинтересовался
Ращупкин. - Что эти три золотых конуса что-то символизировали? А Тушратта, в
таком случае, кому-то здесь молился?

- Знаете, Дмитрий Романович, я в этом плане не исключаю ничего. Зная особую
любовь арьев ко всему золотому, вполне можно предположить, что они считали его
атрибутом богов, ну, или знаком их особого благоволения. Отсюда и золотые волосы
у их особо популярных божеств, и изображения вседержителя Варуны на монетах, и
такие вот сокровищницы, похожие на тайные святилища. А если верить их летописям,
Тушратта как раз отличался своей скупостью, то есть копить золото любил, а
тратить - нет. Может, он и в самом деле молился тут на свои сокровища или
достигал так нирваны. Жаль, что эта тайна ушла вместе с ним и что нельзя вот так
и оставить все это лежать, как было. Ну, хотя бы снимки для истории сделаем.

Сфотографировав сокровищницу со вспышкой во всех возможных ракурсах,
исследователи покинули ее, не забыв запереть за собой древнюю бронзовую дверь.
Последнему подарку сгинувшей державы суждено вскоре быть оприходованным
государством, так пусть хоть оставшиеся дни он пролежит в покое.

 Отправлено: 04.09.16 08:59. Заголовок: Глава 11...

Глава 11. Гости из Митанни.

Возвращение Верховного Мага все задерживалось, и Васашатта, не привыкший
проводить время в праздности, изнывал от вынужденного бездействия. От скуки
спасали только знакомства, которые он заводил с постояльцами купеческого
подворья. В отличие от Синда, здесь хватало гостей с дальнего юга, и князь с
огорчением вынужден был признать, что в этом плане раскол явно сыграл на руку
Ариану, который, перекрыв Индраварте важнейшие торговые пути, сам постарался
занять ее место в мировой торговле. Среди месопотамских купцов с завитыми
бородами, оккупировавших столы в местном трактире, его внимание привлекла
группа мужчин, разговаривавших на незнакомом ему языке, но при этом то и дело
поминавших привычные для арьев имена. Тут же припомнился Кирта, два века назад
сбежавший со своим племенем в Месопотамию. На чьих землях он тогда осел-то?
Вроде как у хурритов. Тогда, по всей видимости, это именно они и есть.

Заказав у трактирщика порцию кувшин хаомы, Васашатта презентовал его их столу,
потом сам ненавязчиво подсел и попытался завести разговор. Оказалось, что купцы
понимали язык арьев и даже сами кое-как на нем изъяснялись, а точнее, на близком
к нему наречии, показавшемся Васашатте какой-то странной смесью диалектов
Индраварты и Ариана. Ну, по крайней мере, смысл понять было можно.

Выяснилось, что они прибыли недавно из Вашшуканни - столицы своей державы
Ханигальбата - и принадлежат к племени митанни, вокруг которого и сплотились все
месопотамские хурриты, в честь чего и само государство все чаще стали именовать
Митанни. Конечно же, у них была куча свежих новостей, главной из которых была
смена властителя. Опочившего Шуттарну сменил на престоле молодой Парраттарна.

Васашатта попытался выяснить у старшего из купцов, Шаттуаты, общую политическую
обстановку в Месопотамии и, главное, как там теперь поживают дарды. О дардах
купец не слышал, но, получив наводящие вопросы, припомнил все же, что часть
спутников их легендарного первого правителя Кирты после войны с хеттами
откочевала куда-то на восток, а остальные породнились с митаннийцами, образовав
местную аристократию.

- Так Кирта воевал с хеттами? И насколько успешно? - заинтересовался Васашатта.
Слухи о каких-то месопотамских войнах в Синд, конечно, доходили, но делами
изгнанника там не интересовались, хватало и собственных проблем с Йимой.

- О, очень успешно! Когда их царь Хаттусили отправился со своим войском на
запад, Кирта прошелся набегом по его владениям, набрал богатую добычу, и
Хаттусили пришлось спешно возвращаться и вступать в бой. Будь у него чуть меньше
воинов, и ему не устоять бы против митаннийских колесниц.

- Но все же он как-то отбился?

- Отбился, но с тех пор хеттские разбойники ни разу не смели пересечь Евфрата, и
даже когда Мурсили отправился с огромным войском на юг громить амореев, он не
посмел углубиться в земли Ханигальбата.

- А что хеттам понадобилось на юге? Надеялись захватить Вавилон?

- Так и захватили на время, правда, удержаться не смогли. Я думаю, хетты хотели
отомстить за унижения, которые испытали от Хаммурапи, его слабым наследникам, и
этой цели достигли вполне, да и пограбить в Вавилоне явно было что. Но как можно
править городом, находящимся так далеко от твоих собственных земель, когда пути
перекрывают Кадеш и Ханигальбат? В результате Вавилон достался касситам, и их
оттуда ничем не выкурить, а тут еще у самих хеттов после смерти Мурсили
начались междоусобицы, и они больше не представляют угрозы ни для кого.

Васашатта глубоко задумался. Когда-то император Ранджиш отказался от
немедленного вторжения в Месопотамию, опасаясь именно сопротивления амореев,
которые были тогда в немалой силе. И что же сейчас? Неукротимых воителей амореев
постигла судьба черноногих, в их столице сидят какие-то касситы, у хеттов
усобица, остаются только хурриты, которые когда-то приняли дардов, вполне с ними
сроднились, переняли их культуру и почитают теперь их богов. И вот ведь ирония
истории: именно теперь, когда сложились все предпосылки для воплощения мечты
Ранджиша, его собственная держава тоже лежит в руинах и две ее части заняты
междоусобной борьбой! Похоже, боги арьев больше благоволят хурритам, чем им
самим...

- Так что же, у вас теперь никаких проблем? - спросил он. - Почему бы вам тогда
ни изгнать касситов из Вавилона и ни объединить под своей властью всю
Месопотамию?

- Это слишком дорого бы нам обошлось, - отрицательно помотал головой Шаттуата. -
К тому же египтяне спят и видят, как бы подчинить наши земли.

- Египтяне?! А они-то как у вас оказались?

- Все дело в том, что цари Кадеша, воспользовавшись египетскими усобицами,
некогда возмечтали покорить дельту Нила. И они действительно ворвались туда на
колесницах, влекомых купленными у вас конями, и даже сумели утвердиться на
время. Но египтян слишком много, и они никогда не примут власть тех, кто молится
не их богам. Один из князей Верхнего Египта, правящий Фивами, поднял мятеж,
изгнал из дельты гиксосов, как там называли кадешцев, и стал новым фараоном. А
не так давно их фараон Тутмос явился с войском в Сирию мстить кадешцам и
добрался аж до самого Евфрата, то есть вышел на границу наших исконных земель.
Что если, разобравшись с Кадешем, египтяне не захотят остановиться? У них у
самих теперь есть кони, пусть не очень много, и они переняли у кадешцев умение
делать колесницы. Первые столкновения с ними у нас уже начались.

- Да, нет полного счастья в подлунном мире... - вздохнул Васашатта.

Было над чем задуматься: боевые колесницы, традиционное преимущество арьев во
всех военных кампаниях еще со времен Варуны, постепенно переставали быть
таковым. С легкой руки Ранджиша, давшего согласие на экспорт лошадей, конями и
колесницами обзавелись уже не только сирийцы. Теперь и у хеттов они есть в
изобилии, и, пусть в меньшем количестве, у тех же египтян, да и те же касситы с
эламцами вряд ли остались в стороне. Кирта еще успел воспользоваться силой своей
конницы, сплачивая в мощную державу разрозненные хурритские племена и задавая
перца хеттам, но у его наследников такого перевеса уже не будет, и им предстоит
вести затяжные, изнурительные военные кампании с тем же Египтом. Это могучее
царство на берегах Нила густо населено, и военный потенциал у него наверняка
огромный. Митаннийские купцы, правда, рассказали ему, что армия Тутмоса не
слишком велика, но зато сплошь состоит из профессиональных бойцов. Ну, это и
арьям вполне знакомо: варна кшатриев, пусть даже и заметно разросшаяся в годы
правления Джайанта, все равно составляла не столь уж значительную часть
населения Индраварты. У арианцев, давно наплевавших на кастовое деление, дело с
этим обстоит куда проще, потому что вооружены абсолютно все взрослые мужчины, но
их самих пока не слишком много, а обычный пастух все же сильно уступает в боевом
мастерстве профессиональному воину. Интересно, к какой из этих моделей
склоняются хурриты? А впрочем, в любом случае их ждут большие проблемы с
египтянами. Если те до сих пор окончательно не сокрушили Кадеш, то только по
причине отсутствия достаточно талантливого полководца. Как только у них появится
кто-нибудь вроде Джасвонта, участь непокорных сирийцев будет решена, и тогда
нелегко придется митаннийцам. Смогут ли помочь им Индраварта или тот же Ариан?
Нет, слишком далеко, да и просто не хватит сил. Выходит, даже в период всеобщего
раздрая в Месопотамии арьям никак ей не овладеть, и, стало быть, мечты Ранджиша
не будут реализованы уже никогда.

Васашатта чуть было совсем не погрузился в хандру, и спас его от этого только
веселый настрой сотрапезников, распробовавших вкус арианской хаомы. Князь
поспешил к ним присоединиться. И в самом деле божественный напиток! Пить бы его
и пить, и какое ему, в конце концов, дело до притязаний давно уже померших
императоров! Надо уметь расслабляться и смотреть на жизнь с оптимизмом, тогда и
боги, может быть, станут к тебе благосклоннее. Здесь, в Варе, в ходу было
предание, что первым сок хаомы выжал Вивасвант, за что асуры и одарили его парой
близнецов, на сей раз, в порядке разнообразия, разнополых. С учетом того, что
одним из этих близнецов был тот самый Йима, сокрушивший единство Индраварты,
Васашатта никак не мог считать сей подарок благодеянием, впрочем, будь он сам
арианцем, у него наверняка было бы на сей счет иное мнение. Да и стоит ли винить
Йиму, если почитающая Индру синдская знать, ослепленная своим фанатизмом, не
сделала ничего для сохранения единства страны и отвергла того единственного
представителя своей касты, который жаждал примирить адептов Индры и Митры. Ну
что, добились своего? Вот и получайте теперь раскол и разорение, невесть кем
наложенное проклятие и постепенное, но неумолимое разложение государственного
порядка! А изгнанный вами отнюдь не сгинул на чужбине, создал себе державу,
учредил династию и, как бы там ни повернулись дела у его наследников, долгую
память потомков себе уже обеспечил. Эх, Кирта, Кирта! А жаль все же, что в Синде
у тебя ничего не получилось!

Глава 12. Последние годы единой империи.

Артэхшэтра мыслил себя продолжателем дела отца, не имея при этом ни его
непреклонной воли, ни его способностей устрашать окружающих магией. Ощущая
подспудную ненависть придворных, он избегал светской жизни, посвящая все
свободное время молитвам и религиозным ритуалам в тщетной надежде, что боги
решат за него все проблемы страны. Увы, общество арьев было реально расколото по
религиозному признаку, и в качестве попытки как-то примирить почитателей Митры и
Индры он решил обратиться к исконным традициям, создав общий для всех Адитьев
алтарь, который заодно должен был подчеркнуть равенство прав на престол
представителей обоих ветвей потомков Бхарата.

Великолепное золотое изделие было отлито в Аркаиме и торжественно доставлено в
Синд. Боковые поверхности алтаря украшали два ряда фигур, верхний из которых
состоял из семерых братьев Адитьев и их божественной матери, в нижнем же ювелир
изобразил всех правителей Индраварты, начиная с Варуны и заканчивая самим
Артэхшэтрой, а также Мазду, его сына Прабху и супругу Вира Рузиду. То, что эта
женщина, даже не происходившая из княжеской касты, оказалась представлена там
единственная из всех правивших императриц, должно было подчеркивать ее особые
отношения с богами и даже ясно намекать, что она являлась земным воплощением
богини Адити. Это должно было отмести все упреки в недостаточно божественном
происхождении как ее сына Магуша, так и внуков, включая самого Артэхшэтру.
Жертвоприношения на новом алтаре император проводил только самолично.

За всеми этими божественными делами Артэхшэтра напрочь позабросил дела земные.
Империя управлялась кое-как, младший брат Вивасвант, тоже не шибко способный
управленец, был отправлен сатрапом в Заитильские земли в качестве почтения к
родовому гнезду Рузиды и сподвижников Вира. Даже половые страсти напрочь обошли
императора, и он, явно предпочитая монашеский образ жизни, даже не удосужился
вступить в брак, объявив своим наследником Вивасванта. Того боги, по счастью,
детьми не обидели, первыми же родилась у него пара близнецов: мальчик Йима и
девочка Йимак. В Йиме Артэхшэтра разглядел способности к близкому общению с
богами и, когда тому исполнилось двенадцать лет, перевез его из родительского
дома к себе в Синд и допустил к участию в самых тайных религиозных церемониях,
включая те, что раз в год проводились в Аркаиме.

Пока император общался с богами, его ненавистники время от времени тайно
навещали могилу Магуша и, трясясь от страха, вскрывали ее, чтобы посмотреть, что
там с телом Великого Мага. Только когда его останки окончательно истлели, они
уверились, что покойный император больше не оживет и никак не сможет им
помешать. Теперь оставалось решить, как подобраться к Артэхшэтре. Старой
имперской аристократии властитель обоснованно не доверял, окружив себя охраной
из адептов Митры, перебравшихся в столицу из западных земель. Охрана эта
оставляла его только во время проведения тайных церемоний в Аркаиме, к
созерцанию которых были допущены только посвященные. Аристократов в культ Митры
не посвящали, но одному императору с проведением столь масштабных
жертвоприношений было бы не справиться, и ему должны были ассистировать рядовые
брахманы из числа обитателей аркаимской цитадели. Заговорщикам удалось выяснить,
что чаще всего в этой роли выступали некие Шиам и Рохит, и установить с ними
связь. История умалчивает, сколько золота было потрачено и какие обещания
давались, чтобы добиться их благосклонности и заставить изменить Митре и
правящему императору в пользу Индры и будущего правителя Индраварты. Факт в том,
что оба оказались вовлечены в заговор.

Во время очередного выезда в Аркаим Артэхшэтра, оставив многочисленную свиту во
внешней части города, прошел в цитадель в сопровождении юного племянника и там
приступил к проведению церемоний в честь Митры. Помогали ему, как всегда,
местные брахманы. Прямо во время важнейшего жертвоприношения Шиам вонзил в
спину властителя жертвенный нож. Удар пришелся прямо в сердце, и Артэхшэтра
сразу обмяк и повалился на землю, залитую кровью жертвенных животных. Стоящий
рядом Йима его участи избежал, сумев отскочить в сторону и со всех ног рванув к
выходу из цитадели. Панику он, конечно, поднять сумел, но участвовавшие в
заговоре аристократы к такому развитию были готовы и вместе со своей челядью
схватились с императорской охраной. Поняв, что властитель мертв, охранники
предпочли отступить из города и дальше отправились не в столицу, а в свои родные
Заитильские земли. Вместе с ними улизнул из Аркаима и Йима. Преследовать их не
стали, ведь наследником Артэхшэтры теперь становился Вивасвант, а у него и
помимо Йимы хватало детей.

Увенчавшийся успехом заговор, однако, не решил вопроса о власти. Разумеется,
никто из заговорщиков не собирался допускать на трон Вивасванта, это место
должен был занять кто-то из них, родовитых потомков Варуны, почитающих Индру, но
вот кто именно? Явного лидера среди участников заговора не было, род
Парраттарны, некогда претендовавший на престол, пресекся усилиями Магуша,
выяснять, кто теперь следующий в очереди, большинство ни малейшего желания не
испытывало. Чтобы пресечь притязания Вивасванта, коллективно решили, что право
притязать на верховную власть есть у любого потомка Варуны по мужской линии, чьи
предки не вступали в браки с членами других каст и почитают Индру в качестве
предводителя богов. Выбирать достойнейшего должны были сами члены княжеской
касты, что, безусловно, повышало их значимость на случай каких-нибудь дальнейших
катаклизмов.

Пока самые авторитетные претенденты прикидывали свои шансы и сколачивали
коалиции сторонников, при этом с опаской поглядывая на запад, где неизвестно что
готовил Вивасвант, в столицу прибыл Кирта, занимавший пост в одной из дальних
южных провинций. Руководимая им окраина захирела еще в правление Ранджиша,
отказавшегося от попыток завоевать Бактрию и Мелухху, а торговля с этими южными
странами пресеклась еще при его отце. Проживая на таком отдалении от столицы и
Каменного Пояса, местные арьи были далеки от всех страстей случившегося
религиозного раскола, равно почитая и Индру, и Митру, и Варуну, и даже говор их
заметно отличался от столичного. Фактически, они давно стали отдельным племенем,
на манер обитателей западных лесов и Заитильских степей, в котором местные
сатрапы выполняли роль вождей. Соседи называли их дардами.

Повращавшись в аристократических кругах и осознав неприятные реалии текущего
момента, Кирта решил вдруг, что именно он может стать спасителем Индраварты, и
предложил себя в качестве кандидата на престол, пообещав добиться примирения с
западной провинцией и тем самым сохранить единство державы. Хотя изначально у
него не было в Синде влиятельной партии сторонников, именно его глубокая
провинциальность и неукорененность в столице сыграли ему на руку. Поскольку ни
один из авторитетных князей не сумел добиться поддержки большинства членов
касты, именно миротворца Кирту они решили поддержать в качестве компромиссной
кандидатуры, таким образом, в Индраварте впервые появился выбранный голосованием
император.

Кирта честно принялся исполнять принятые на себя обязательства. Он отправил к
Вивасванту посланников с сопроводительным письмом, в котором подтверждал его
права в качестве сатрапа Заитильских земель, и большой суммой хеманов из казны в
порядке компенсации за гибель его брата. Брахманов-убийц из Аркаима арестовали и
показательно казнили. Вивасвант, по натуре своей не готовый к активной борьбе,
счел за лучшее принять отступное и не объявлять Кирту узурпатором.

Для удовлетворения другой стороны конфликта Кирта велел откопать останки
казненного Магушем Парраттарны и перезахоронить их в родовой усыпальнице
императоров в Каменном Поясе, тем самым приравняв убиенного к правившим в Синде
властителям - живым богам. Церемония перенесения останков была проведена со всей
возможной пышностью и сопровождалась обильными жертвоприношениями.

Разумеется, были восстановлены отмененные Магушем государственные празднества в
честь Индры и дэвов, и служащие им брахманы вернули свое привилегированное
положение, но к их великому неудовольствию новый император продолжал приносить
жертвоприношения и Митре, хотя ежегодные празднества в его честь в Аркаиме были
отменены. Религиозная всеядность властителя сплотила радикалов, потребовавших от
Кирты восстановить все, как было Ангре, и официально отказаться от почитания
Митры. Император ультиматум отверг и подтянул в столицу своих сторонников из
прежде возглавляемой им провинции.

Появление в Синде вооруженных дардов с многочисленными чадами и домочадцами
очень не понравилось местному населению. Народная память не позабыла еще буйный
нрав разбойников из западных степей, которых некогда привел с собой Вир.
Повторения подобного не желал никто, и идеи религиозных радикалов стали
овладевать народными массами. В Синде начали всячески гнобить поклонников Митры,
которым пришлось бежать из города на запад, началась настоящая охота за дардами,
в столичном гарнизоне зрел бунт, и Кирта, наконец, понял, что в этом городе ему
не усидеть. Спасая жизни своих сторонников, он вывел их за пределы городских
стен, после чего в Синде немедленно вспыхнул мятеж. Императору самому пришлось
бежать из восставшего города.

Кирта понимал, что возвращение на прежнее место жительства его не спасет.
Возглавляемая им некогда провинция была мало населена, дардам никак не
справиться с карательной экспедицией, которые наверняка снарядят восставшие
аристократы, чтобы освободить престол. Сажать на него кого-нибудь при еще живом
императоре вряд ли кто решится, ибо это уже точно будет означать раскол страны.
Надеясь на поддержку Вивасванта и возглавляемых им западных племен, Кирта
повелел всем дардам бросить свои дома и откочевать вместе с ним на запад.

Увы, за Итилем ему тоже оказались не рады. Если в Синде Кирте вменяли в вину
почитание Митры, то здесь его обвинили в восстановлении культа Индры и дэвов,
которых жители Запада уже откровенно считали демонами, исконными врагами асуров.
Император-двурушник оказался не нужным никому. Кирте откровенно посоветовали
побыстрее убираться с Заитильских земель со всей своей дардской ордой.

Возвращаться назад означало подставить все племя под угрозу уничтожения.
Император-изгнанник, не видя больше возможностей остаться в пределах Индраварты,
решился на невероятную авантюру, а именно, попытаться прорваться в Месопотамию,
о чем мечтал, но что так и не сумел осуществить Ранджиш. Крепости,
контролирующие проходы вдоль морских берегов, по-прежнему находились в руках
арьев, и Вивасвант препятствовать этому походу не стал. Дардская конная орда с
боевыми колесницами и многочисленными повозками, набитыми домашним скарбом,
благополучно проникла в Закавказье и, преодолев по пути несколько больших рек и
горных хребтов, добралась до северной Месопотамии, где произвела настоящий
фурор.

Небольшому племени, несмотря даже на все преимущества, даваемые в бою
колесницами, не удалось бы противостоять армиям здешних владык, и Кирта, будучи
прирожденным дипломатом и памятуя, как Варуна некогда с огромными выгодами для
своего княжества поселил у себя племя черноногих, почел за лучшее вступить в
союз с местным населением. Принять изгнанников согласилось хурритское племя
митанни.

Кирта, доказав в нескольких боестолкновениях с соседями превосходство
запряженных конями колесниц над привычным для здешних мест пешим воинством и
упирая на свое происхождение от божественных царей Ура, три века назад правивших
всей Месопотамией, добился признанием себя вождем митанни и занялся собиранием
под свою руку окрестных земель. Созданная им держава получила название
Ханигальбат, но, поскольку митанни и породнившаяся с ними часть дардов являлись
ее опорным хребтом, через некоторое время все соседи стали именовать эту страну
Митанни. Потомки самого Кирты и дардской знати перешли постепенно в общении на
хурритский язык, но сохранили знание своего прежнего, а также имена и обычаи,
почитали прежних богов и в заключаемых ими межгосударственных договорах клялись
Варуной, Митрой и Индрой. Часть дардов, не пожелавшая ассимилироваться,
откочевала впоследствии далеко на восток, к хребтам Гиндукуша.

 Отправлено: 17.09.16 07:44. Заголовок: Глава 13...

Глава 13. На раскопках Аджита.

Уолтер Кларк воспользовался советом, что дал ему Вырубов, и обратился в
правительство Казахстана с предложением раскопать древний город арьев, по всей
видимости находящийся на территории их страны. В Казахстане хватало и
собственных археологов, но у Кларка был веский аргумент в виде обнаруженной
Лодейниковым схемы древних караванных путей. После долгой и ожесточенной
торговли Уолтер добился права возглавлять будущую археологическую экспедицию,
хотя, разумеется, и под контролем казахстанских спецслужб. Выписать из США
нескольких необходимых ему специалистов и нанять рабочую силу на исторических
факультетах двух местных университетов особого труда уже не составило. Из
России приходили поразительные вещи об обнаружении еще двух золотохранилищ, и
золотая лихорадка в стране достигла уровня истерии. Будучи знаком с расшифровкой
первых текстов Синдской библиотеки, Кларк предполагал, что никаких сокровищниц
больше обнаружить не удастся, но к чему разочаровывать покровителей? Подготовка
к экспедиции велась самыми быстрыми темпами, отказа не было ни в чем, и стремясь
провести хотя бы первый этап работ до наступления зимы, Уолтер отдал
распоряжение выдвигаться на поиски.

Схема и некоторые уточняющие сведения, полученные при переводе синдских
табличек, позволили разведчикам довольно скоро обнаружить широкую степную балку,
служившую некогда речным ложем для Иртыша, и перспективный холм недалеко от нее.
Вот с этим-то холмом Кларк и связывал все надежды.

Уже первый же заложенный шурф принес несколько мелких находок и позволил
определить грунтовый состав холма. Как и предполагал Кларк, это был местный
чернозем с тонким слоем глины. Валы Аджита, как стало известно Уолтеру из
расшифрованных табличек, были облицованы по гребню сырцовыми глиняными
кирпичами, так что теперь можно было постараться определить, каким образом
подействовал на них предполагаемый размыв.

Глиняный слой особенно явственно выделялся на северном склоне холма, и Уолтер
предположил, что это следствие обрушения земляного вала. В понижении,
образовавшемся в центральной части холма, глиняный слой тоже присутствовал, из
чего Кларк сделал вывод, что обрушения в Аджите были тотальными. Валы рушились
по направлению течения Иртыша, при этом южный вал накрыл собой городские
строения. Там определенно стоило покопаться, но Уолтера сейчас больше занимал
другой вопрос: какой силы должен быть водяной поток, чтобы подмыть столь
монументальные сооружения? Неужто тогда на Иртыше были столь катастрофические
наводнения? А сейчас почему их нет? Неужто только из-за построенных китайцами
плотин, регулирующих сток в верховьях реки?

Мысль о плотинах продолжала вертеться в голове, и внезапно Уолтера озарило: а
вдруг именно в плотине все дело? Не в искусственной, разумеется, возведенной
людьми, а в такой, какие образуются в результате катастрофических горных
обвалов. Иртыш ведь в верховьях своих - горная река, и местность, по которой он
там протекает, очень сейсмоопасна. Почему бы ни предположить, что в результате
одного из мощных землетрясений обрушившаяся скала перекрыла течение реки,
образовав горное озеро, в котором могло скопиться несколько кубических
километров воды. Затем, по прошествии некоторого времени, еще одно землетрясение
разрушает эту преграду, и тогда по речной долине покатится фантастической мощи
сель! Вот ему-то как раз под силу и размыть массивнейшие валы Аджита, и разнести
по камушку стены Синда. Становится понятно, и откуда столько песка было в этих
водных потоках. Сель тот наверняка обезлюдил всю долину Иртыша, и разрушенные
города просто некому оказалось восстанавливать, а уцелевшие степняки наверняка
почли за лучшее откочевать в какие-то более спокойные места, почему бы и не на
северный Индостан?

Ощущение, что он близок к разгадке обстоятельств вторжения арьев в Пенджаб, было
для Уолтера сродни эйфории. Но возникшую гипотезу следовало подкрепить фактами,
а их можно было добыть только из-под толстого слоя грунта, и Кларк отдал
распоряжение приступить к раскопкам в центральной части холма.

Слежавшаяся за тысячелетия смесь чернозема, глины и принесенного селем песка
уходила на метры вглубь, и добраться до культурного слоя с помощью одних лишь
лопат было крайне затруднительно. Для ускорения работы пришлось прибегнуть к
помощи экскаватора. Наконец, на дне раскопа проступили очертания бревен.
Определив, где проходила древняя улица, ведущая к центральной площади города,
Кларк распорядился максимально увеличить площадь раскопа, чтобы вскрыть всю
территорию внутри кольца валов.

Итоги сего грандиозного труда вряд ли способны были удовлетворить казахстанские
власти. Никаких дворцов здесь, разумеется, не оказалось, да и вообще не осталось
ни одного уцелевшего здания. Остатки обмазанных глиной бревен и сырцовых
кирпичей, куча битых черепков, не до конца изъеденные коррозией бронзовые
предметы. Все, что было на поверхности, снес и разметал катастрофический сель. К
счастью, сохранились подвалы, тоже до верху забитые глиной и песком, но, по
крайней мере, находившиеся там вещи особо не пострадали.

Проанализировав находки, Кларк сделал вывод, что в Аджите определенно имелся
многочисленный гарнизон. Об этом свидетельствовали попадавшиеся в не малых
количествах бронзовые кинжалы, наконечники стрел и копий, элементы конской
сбруи, и даже остатки пары боевых колесниц удалось найти. А вот что удивляло,
так это практически полное отсутствие золотых монет. Те несколько десятков, что
все-таки оказались найдены, судя по всему, были зарыты кем-то в землю, то есть
являлись классическим кладом. А как же воинская казна? Или она была своевременно
вывезена перед катастрофой, или воинам тут просто не платили золотом, или город
к моменту наводнения был уже оставлен населением, вывезшим с собой все ценное.
Никаких табличек с записями, проливающими свет на местную историю, также
обнаружить не удалось, но Уолтер питал надежды, что в еще не разобранных и не
переведенных материалах Синдской библиотеки найдется что-нибудь, касающееся
последних лет существования Аджита. Пока же археологические исследования лишь
плодили все новые загадки, и не было им конца.

Одной из таких загадок оказался каменный барельеф, изображающий какую-то
батальную сцену. Вероятно, когда-то он был вделан в стену храма, деревянного,
как и почти все здешние строения. Плиту для барельефа явно доставили издалека,
скорее всего, с Урала, и это наверняка стоило немалых усилий и больших расходов,
поскольку больше никаких привозных камней исследователям не попадалось. Плита
эта оказалась очень крепкой и ничуть не пострадала, когда сам храм был разрушен
селем.

Фигура в правой части барельефа изображала, судя по всему, какого-то важного
военачальника, сидящего верхом на коне. На нем не было императорского шлема, но
при этом над его головой были выбиты надписи, прямо указывающие на божественное
достоинство изображенного. Если он не император, то с чего такая честь? А если
все же император, то как оказался без короны? На пресловутом золотом "фонтане"
фигуры с такими чертами лица точно не было, в этом Уолтер готов был поклясться.
То есть, если он и правил страной, то явно после того момента, когда этот самый
"фонтан" был отлит. В любом случае данного деятеля здесь явно почитали и средств
на это почитание не жалели.

Фигура в левом нижнем углу заставила Уолтера усмехнуться. Глава стороны,
противоборствующей псевдо-императору, нацепил на себя головной убор, до боли
напоминающий те, что носят видные православные священнослужители. И называются
эти шапки, кажется, митрами.

Итак, предводитель воинства в левой части барельефа наверняка был митраистом, то
есть, скорее всего, иранцем, а вот его обожествленный по обычаям индуизма
противник должен был верить в Митру. Так это что же, свидетельство того самого
религиозного раскола, о котором ему все уши прожужжал Лодейников во время
посещения им Синда? Очень может быть. Российские ученые так пока и не добрались
до документов, хоть как-то намекающих на этот раскол, но не теряют надежды со
временем их отыскать. Может, дать им наводку? В надписи над головой
обожествленного полководца приводится его имя - Победоносный. В переводе с
шумерского на санскрит это будет звучать как Джасвонт. Вот пускай и поищут, где
в таблицах чаще всего встречается это имя, а там, глядишь, и до описания этой
самой битвы доберутся. Хотелось бы все же узнать, где именно она состоялась и
кто в ней в итоге победил.

Барельеф с батальной сценой, как величайшую драгоценность, отправили в итоге в
Астану вместе с самой ценной частью находок, прочие же, отлежавшись в
университетских хранилищах, скорее всего пополнят экспозицию какого-нибудь
местного краеведческого музея. На объект туристического паломничества
раскопанный Аджит, в отличие от Синда, увы, не тянул.

Глава 14. Знакомство с великим магом.

Регулярные посещения Васашаттой храмов Виры не остались незамеченными, и однажды
в подворье явился гонец, известивший посла Индраварты, что Данис, правая рука
Верховного Мага Герея, желает встретиться с ним для конфиденциальной беседы.
Васашатта никогда не был против неформальных контактов с сильными мира сего и,
разумеется, принял приглашение, тут же, впрочем, постаравшись побольше разузнать
о своем будущем собеседнике. Вот что удалось ему выяснить у всезнающих купцов и
храмовой прислуги.

Данис не находился даже в отдаленном родстве с потомками Мазды и потому не имел
ни малейшего шанса занять пост Верховного Мага. По этой причине Герей не видел в
нем соперника, но зато ценил за острый ум и поручал самые важные и щепетильные
дела. Данис, по слухам, прошел все степени посвящения и один из немногих
удостоился звания великого мага.

Что ж, такой человек мог много что интересного рассказать. А вот зачем ему
самому понадобился Васашатта? Хочет заранее разузнать, какое именно послание
отправил император Индраварты Верховному Магу, дабы предотвратить возможный
скандал? От Самрата, конечно, всякое можно было ожидать, но духовные лидеры
арианцев все же должны были учитывать, что владыка арьев не настолько глуп,
чтобы не учиться на собственных ошибках, и то, что поведение нового посланника в
корне отличается от деяний всех его предшественников, это же не просто так.
Наверняка Данис это уже понял. А может, именно поэтому Васашатта ему и
интересен? С умным противником всегда можно попытаться договориться.

Дом Даниса, стоящий в окружении особняков арианских вождей, сильно проигрывал им
и по величине, и по внешней отделке. Никакой позолоты, никаких даже резных
наличников, только добротные, хорошо прошпаклеванные бревна, наверняка неплохо
сохраняющие тепло в зимнюю стужу. С виду скорее родовое гнездо зажиточного
скотовода, чем место обитания одного из самых влиятельных деятелей Ариана.
Внутри, правда, обстановка была куда более изысканной, чувствовалось, что хозяин
знает толк в мелких бытовых удобствах, но стопки аккуратно сложенных глиняных
таблиц вдоль стен не позволяли забыть, что здесь обитает не аристократ, а высоко
просвещенный маг.

Данис, ну просто сама любезность, тепло поприветствовал высокого гостя, приказал
служанке принести свежевыжатый сок хаомы и развалился на лавке, укрытой
роскошным покрывалом из шкур горных барсов. Здесь такие звери точно не водятся,
стало быть, это подарок от какого-нибудь горного князька. Гостю было
предоставлено такое же ложе, только задрапированное медвежьей шкурой.

- Чем обязан столь любезному приглашению? - осведомился Васашатта, отхлебнув
хаомы и согласившись в душе с арианцами, которые обожествляют сей невероятный
напиток.

- Просто мне захотелось лично пообщаться со знатным арьем, продолжающих чтить
старых богов, пусть даже они отказали его родине в покровительстве, - чуть
иронично улыбнулся Данис, тоже отпивая хаому из кубка.

- Варуна по-прежнему хранит Индраварту, - возразил Васашатта, которого неприятно
задел пассаж относительно отсутствия небесного покровительства у представляемой
им державы.

- Вы в этом так уверены? А вот мы, скромные служители Митры, находим, что ваше
государство еще держится наплаву исключительно усилиями Индры и возглавляемых им
орд дэвов.

- Давайте обойдемся пока без богословских споров, хотя мы оба здесь призваны
служить своим богам, - замахал руками Васашатта. - Наверняка вас куда больше
волнует то послание моего повелителя к вашему Верховному Магу и Совету вождей,
которое я удостоен был честь доставить.

- Приятно встретить брахмана, не являющегося при этом религиозным фанатиком, -
тонко улыбнулся Денис, - а что до вашего послания, то давайте я прямо сейчас
угадаю, что в нем написано.

- Окажите такую любезность, - чуть напрягшись, промолвил Васашатта, лихорадочно
гадая, кто и где мог подсмотреть содержимое таблиц, которые он и верным
спутникам-то своим старался не показывать.

- Там наверняка идет речь об установлении границ в Каменном Поясе и на берегах
Яика.

- Ну, примерно так, - сознался Васашатта. - Моему повелителю крайне непонятны
устремления вашего Совета вождей. Почему, например, вы даже не пытаетесь осесть
на землях восточнее Яика, но при этом и его подданным не даете это сделать
своими постоянными набегами. Где логика?

- Для невежественного взора логики, конечно же, и в самом деле не
просматривается, - кивнул Данис, - но нам с вами пристало видеть и сакральный
смысл сего деяния.

- А он там есть? - безо всяких экивоков спросил Васашатта. - Странно для
потомков арьев желать запустения своей древней родине.

- Помилуйте, князь, так мы ж и не желаем, - всплеснул руками Данис, - но не в
наших силах снять наложенное на эти земли проклятие.

- Пока я добирался в Вару, мне уже не раз талдычили о каком-то проклятии, якобы
наложенном на Аркаим, но при этом никто из них понятия не имел, в чем,
собственно, оно заключается, а также кто и когда его наложил. Кто слышал о нем
что-то из третьих рук, кто ссылается на собственную некомпетентность. Может хотя
бы вы, великий маг, проясните мне, наконец, эти вопросы?

- Точная словесная формула того проклятия неведома даже мне, - промолвил Данис,
- Йима унес ее с собой в могилу, не сообщив даже собственным детям, наверное,
для того, чтобы никто не нашел способа его отменить. А наложил его он самолично
после своего бегства из Аркаима, где на его глазах предатели из числа местных
жителей зарезали его родного дядю - божественного властителя Артэхшэтру.

- Йима? Самолично?? Сразу после бегства??? - поразился Васашатта. - Да он же
тогда, если летописцы не врут, совсем еще мальчишкой был!

- Ну, не совсем, ему вскоре уже исполнилось пятнадцать, - возразил Данис, - но
да, наложил проклятие именно он. Ийма от рождения обладал величайшими
способностями к магии, не уступая в этом даже своему грозному деду, и именно
поэтому Артэхшэтра допустил его к участию в мистерии. Заговорщики совершили
страшнейшую ошибку, когда позволили ему сбежать.

- Ну да, он потом подрос и пришел к нам с войной. Но до того, как он это сделал,
Аркаим вполне спокойно существовал, и ни о каких проклятиях там никто даже и не
слышал!

- Это было проклятие с отложенным действием, - пояснил Данис. - Йима тогда лишь
натянул тетиву, а спущена она была лишь после того, как он вернулся в Аркаим. Но
сейчас это проклятие действует и с каждым годом становится все сильнее. Скоро
вся Индраварта станет ему подвластна, а не только земли Каменного Пояса.

Васашатта ощутил, как струйка холодного пота пробежала по его спине.

- Скоро - это когда?? И в чем это может выразиться?

- Я не провидец, чтобы предугадывать решения богов. Мало ли что может произойти.
Мор и голод, например, или сотрясение Каменного Пояса. А может, Варуна настолько
на вас осерчает, что решит смыть возведенные его же аватаром города. Но если
произойдет хотя бы что-то из мной перечисленного, знайте, что проклятие Йимы
вошло в свою полную силу и тех, кто вовремя не покинет проклятую землю, не
спасет уже ничто.

- И что же, наша древняя земля так и останется лежать в запустении? - с трудом,
непослушными губами промолвил Васашатта.

- Каменный Пояс - тот наверняка, а для ваших степных земель возможны варианты,
- произнес Данис. - Возможно, через несколько веков воздействие проклятия там
ослабеет, и новые поселенцы сумеют занять давно обезлюдевшие территории. Вот
только арьев среди них уже не будет.

- А это еще почему?! - возмутился Васашатта.

- Потому что свое проклятие они будут носить с собой.

- Проклятие Йимы? Но вы же только что сказали, что оно ослабеет! Или речь тут
идет о еще каком-то проклятии?

- О проклятии хеманов, назовем это так. Все дело в том, что вы, арьи, очень
любите золото, и особенно то, на котором отчеканен лик Варуны. А он не простит
вам пролитие крови своего потомка.

- Какого именно потомка? Артэхшэтры? Да, брахманы из Аркаима совершили тягчайшее
преступление, но остальные-то арьи тут причем? И если уж на то пошло, не они
первые пролили кровь потомков Варуны, до них это сделал Магуш.

- Да, и он заранее за это расплатился, когда, вместо того чтобы заслуженно
воспарить в горний мир, воскрес в мире этом и вынужден был и дальше влачить
тварное существование. Те, кто мечтает воскреснуть в своем прежнем теле, не
понимают, что это не благодеяние богов, а проклятие, и Магуш вынужден был его на
себе нести.

- Но ведь и сам Йима, пусть косвенно, виновен в пролитии крови одного из
потомков Варуны. Да, Гириш погиб от руки какого-то рядового лучника, но тот
всего лишь исполнял приказ Йимы, велевшего обстреливать стены Синда.

- Наш первый царь достаточно нагрешил за свою жизнь, но гибель Гириша мы ему в
вину не ставим. У нас принято считать, что стрелу того лучника направил сам
Митра, чтобы покарать нечестивца. Этот ваш Гириш, прежде чем стать императором,
успел поучаствовать как минимум в двух заговорах: против Артэхшэтры и против
Кирты. Мало того, дорвавшись до власти, он развернул гонения на поклонников
Митры и злоумышлял против Ариана. Да вы и сами отнеслись к нему как к
самозванцу, а не живому богу, поскольку так и не рискнули похоронить его в
родовой усыпальнице.

- Это было решение Джасвонта. Якобы при жертвоприношении Варуне были тогда
получены какие-то нехорошие знаки.

- О чем и речь. Сам Варуна отрекся от своего потомка. А потом ведь и Джасвонта,
и всех последующих ваших императоров не стали там хоронить.

- Просто традиция поменялась, - неуверенно произнес Васашатта.

- А поменялась она потому, что ваши князья просто реально забоялись туда
соваться. Там же огромная статуя Варуны стоит, и они просто трусили узреть его
лик. А ну как упадет и раздавит! А статуе-то помнили, а о том, что его лик есть
и на монетах, забыли. Да, Варуна невзлюбил и Ариан, иначе не наслал бы на нас
то наводнение, но мы об этом помним, и если в руки кого-то из наших людей
попадаются хеманы, их обязательно переплавляют от греха подальше. Повторяю:
бойтесь Варуны, он ничего не позабыл и никого не простил!

Откровения Даниса настолько потрясли Васашатту, что даже последовавшие
переговоры с Верховным Магом и Советом вождей Ариана, внешне вполне успешные, не
смогли перебороть его подавленное настроение. Оказывается, арианцы просто
опасаются занимать Каменный Пояс, чтобы не попасть под воздействие проклятия, и
не спешат добивать ослабевшую Индраварту, ожидая, когда это сделает за них сам
Варуна. На этом фоне предотвращение периодических стычек на границе, чего
добивался Самрат, - просто ничего не значащая мелочь! Державу ожидают страшные
беды, прокляты ее земля и ее золото, которым так всегда гордились арьи. Надо
все решительно менять, но как донести эту мысль до императора?

 Отправлено: 17.09.16 07:45. Заголовок: Глава 15...

Глава 15. Нашествие.

Гириш, возглавивший мятеж синдской знати против Кирты, наконец, сумел перетянуть
на свою сторону достаточно сторонников, чтобы добиться своего избрания на
престол. Сбежавшего императора против всех существующих законов объявили
низложенным, его бывшую сатрапию захватили, но добиться единства страны уже не
смогли. Возглавлявший Заитильскую провинцию Вавасвант, не так давно сквозь зубы
признавший императором Кирту, нового самозванца, слывшего фанатичным поклонником
Индры, терпеть не стал и объявил его узурпатором. Подчиненная Вивасванту конница
форсировала Итиль и, сметя редкие кордоны имперской стражи, дошла до самого
Яика, где ее, наконец, смогли остановить присланные из Синда войска, что,
однако, не помешало армии Вивасванта продвинуться вдоль западного побережья
Яика до предгорий Каменного Пояса, полностью овладев еще одной провинцией.
Объединенные территории в пику Индраварте были названы Арианом, то есть Страной
арьев на местном наречии. Вивасвант, однако, памятуя о своих правах на имперский
престол, не спешил провозглашать себя независимым царем.

В Синде, и подавно, никто и заикнуться не смел о независимости мятежных
провинций, даже права Вивасванта на власть над его прежней сатрапией там не
признавали, но и справиться с мятежниками не имели сил. Обе противоборствующие
стороны ограничились укреплением своих позиций на разных берегах Яика.

Гириш, усердно занимавшийся искоренением культа Митры на подвластных ему
территориях Индраварты, сумел, однако, сделать разумный выбор при назначении
главного имперского полководца. Таковым стал молодой князь Джасвонт, очень
- популярный среди кшатриев. Одновременно он был назначен сатрапом Аджита -
основного опорного пункта имперской конницы.

Не такой уж и старый еще Вивасвант внезапно скончался. Сказались, видимо,
чрезмерные стрессы последних лет. Теперь мятежников возглавил его сын Йима,
совсем недавно вышедший из подросткового возраста, женатый, по слухам, на своей
родной сестре Йимак за неимением в пределах досягаемости подходящих невест из
княжеской касты. Этого по сути еще мальчишку в Синде всерьез не воспринимали и
позволили себе расслабиться, а зря.

Основные свои силы арианцы держали в Заяицких степях, постепенно их наращивая и
вынуждая Джасвонта держать на противоположном берегу реки значительный воинский
контингент. В последнее время все лазутчики утверждали, что арианцы готовятся к
массированному вторжению, надеясь пройти степями до самого Синда. Джасвонт
вынужден был практически переселиться на границу, наращивая гарнизоны прибрежных
крепостей, тренируя свою конницу и переложив все дела своей Аджитской сатрапии
на плечи заместителя. Арианцы на своем берегу вдруг стали проявлять непривычную
активность, и Джасвонт уверился, что вторжение, во-первых, начнется со дня на
день, а во-вторых, произойдет оно именно на данном направлении. Тем большим
оказалось его потрясение, когда из Каменного Пояса пришла весть, что огромная
орда арианцев только что форсировала Яик в его верхнем течении и движется по
направлению к Синташте.

Аркаим издавна считался самой мощной крепостью Каменного Пояса. Два ряда
земляных стен, обложенных сырцовыми кирпичами, это не считая третьей стены,
ограждающей загоны для скота, глубокие рвы с узкими проходами вокруг внешнего
кольца стен, якобы надвратные башни, в которых на самом деле нет никаких
ворот, а сами проходы при этом незаметно врезаны в боковые стены. Враг,
устремившийся в проем между этими стенами в поисках несуществующих ворот,
оказался бы в ловушке, подвергшись обстрелу и с башни, и с обеих боковых стен.
Но даже если бы ему удалось прорваться за стену, оставалась еще цитадель,
единственный вход в которую находился в противоположной стороне от въезда во
внешнюю крепость, и нападавшим пришлось бы пробираться к нему по окружности
вдоль самых стен цитадели, опять же под постоянным обстрелом.

Под вечер в ничего не подозревающий Аркаим прибыл большой купеческий караван.
Городская стража, давно уже привыкшая к спокойной жизни, не усердствовала с
досмотром телег и пропустила гостей беспрепятственно. А что ей было напрягаться?
Война, говорите, идет? Так это где-то там далеко на юге, а здесь все тихо и
мирно.

Ночью "мирные торговцы" неожиданно извлекли из своих телег мечи, скрутили не
ожидавшую нападения стражу и открыли городские ворота, куда немедленно вошла
дожидавшаяся этого арианская конница во главе с самим Йимой. Никаких грабежей не
случилось - вождь категорически запретил. Но утром он повелел согнать все
городское население на центральную площадь, чтобы публично объявить свою волю.

Собравшиеся горожане с трудом узнавали в молодом арианском военачальнике того
подростка, который всего несколько лет назад ассистировал здесь на богослужении
своему дяде Артэхшэтре, а потом сбежал, когда того внезапно зарезали. Грозно
глядя на аркаимцев и поигрывая золоченой плетью, якобы доставшейся ему в
наследство от самого прапрадеда Мазды, Йима заявил, что они, ставшие
привилегированной кастой по воле его великого деда Магуша, по сути предали
доверившегося им императора, взрастив в своей среде убийц его сына,
польстившихся на посулы дэвопоклонников. В тот страшный день он сам, Йима, чудом
уцелев и будучи вынужден бежать из города, проклял эту землю и обратился за
помощью к своему небесному покровителю Митре и его брату Варуне, потомками
земного воплощения которого являются и сам Йима, и его убиенный дядя. Эти
великие асуры услышали его и обещали, что его проклятие будет нерушимо, отказали
в своем покровительстве Аркаиму, заявили, что впредь не примут больше никаких
жертв, принесенных на его земле, и вручили его судьбу в руки Йимы.

- Аркаим - больше не священный город Митры! - вещал Йима. - Я же, пользуясь
властью, данной мне асурами, приношу его в жертву Агни. Отныне он один будет
властвовать на этих проклятых землях! Вам же, обитателям Аркаима, я даю время,
чтобы покинуть его вместе со всем скарбом. Когда срок истечет, город будет
предан огню! Те из вас, кто сохранил верность исконным богам, можете последовать
за мной в Ариан, там вам выделят земли для поселения и дадут заниматься
скотоводством и вашим ремеслом. Те же, кому милее Индра с его дэвами, уходите
туда, где живут демонопоклонники, но помните, гнев Варуны падет не только на
тех, кто прямо виновен в пролитии крови его потомка, но и на всех духовных
сторонников и последователей. Я все сказал, жители Аркаима, теперь решать вам!

Горожане понуро разбрелись с площади и принялись собирать скарб. Жалко было
оставлять родные дома, но не сгорать же вместе с ними?! К вечеру из города
вышли две колонны, составленные, в основном, из конных повозок, хотя многие шли
и пешими, и двинулись в противоположных направлениях, после чего воины Йимы
подожгли опустевший город. Сильнейшая крепость Каменного Пояса прекратила
существовать.

Пока главный предводитель арианцев разбирался с Аркаимом, авангард его армии
без особых усилий взял давно утратившую свое значение и имевшую очень слабый
гарнизон Синташту. Бывшая столица Индраварты была разорена, а жители ее бежали
на восток.

Весть об участи Аркаима и Синташты словно ветром разнеслась по всему Каменному
Поясу, и обитатели малых городков, даже не думая защищаться, бросились спасаться
бегством от наступающей арианской орды. За считанные дни Йима занял все горные
сатрапии и, спустившись по речным притокам к Тоболу, двинулся со всей своей
армией вниз по течению этой реки, с легкостью занимая все местные поселения,
пока не дошел до Амитабха.

Гарнизон в этом третьем по величине городе империи был отнюдь не мал, жителям
его не привыкать было держать осаду от орд таежных дикарей, и сдаваться они не
собирались. Арианская конница надолго бы здесь застряла, но Амитабх подвел
материал, из которого возведены были его стены. Вспомнив, как его великий предок
некогда брал Бахту, Йима приказал лучникам закидать город стрелами, обернутыми
горящей паклей. Пожаров вскоре стало столько, что горожане просто не справлялись
с их тушением, и Амитабх вынужден был сдаться на милость победителя. И Йима их
вроде бы простил, по крайней мере не стал изгонять из города, но все же повелел
спалить до конца уже поврежденные огнем крепостные стены.

Теперь перед Йимой лежал прямой путь на столицу империи. Передовые конные отряды
его орды за считанные дни преодолели расстояние до Синда и, внезапно для
имперских полководцев появившись у самого города, сходу сожгли его предместья.
Сам Синд спасли только каменные стены, с таким трудом и такими огромными
затратами возведенные некогда самим Варуной. Поскольку кавалерийский наскок не
удался, пришлось переходить к длительной осаде.

Тем временем, Джасвонт понял, как ловко его провели и что силы, которые удалось
скопить противнику, куда больше предполагаемых. Нельзя было даже снять всю армию
с границы, не рискуя получить удар в тыл. Пока он, оставив на Яике крепкие
заслоны и опасаясь попасть в окружение, если основные силы ариан вдруг повернут
их Каменного Пояса на юг, отступал степями до своей опорной базы в Аджите, пока
собирал по всем южным провинциям вооруженное ополчение, Йима уже успел надежно
осадить Синд.

Император Гириш пребывал в бешенстве, что какие-то ничтожные демонопоклонники,
по сути степные дикари, посмели выступить против его божественной власти. Он то
порывался лично возглавить вылазку против мятежников, то истово молился Индре,
призывая его обрушить свои молнии на головы неверных, то поднимался на
крепостную стену, чтобы оттуда осмотреть лагерь противника и самостоятельно
оценить его силы. Именно там, на стене, владыку и настигла стрела арианского
лучника. Гириш пал с простреленным горлом, захлебываясь кровью. Устрашенные
князья уже готовы были капитулировать и признать власть нового императора, но
тут, к их счастью, к городу наконец-то подошел Джасвонт с большим, хоть и
разношерстным войском.

Генеральное сражение развернулось под самыми стенами Синда. У Йимы было заметное
преимущество в количестве всадников, но Джасвонт зато сумел собрать по
провинциям изрядное количество боевых колесниц. Ожесточенная схватка длилась
почти весь световой день, но в конце концов колесницы доказали свое преимущество
над верховой конницей. Вылазка осажденных из крепости с заходом в тыл
отступающим арианцам довершила разгром. Остатки воинства Йимы обратились в
бегство, и только спустившаяся на степь ночная тьма позволила многим из них
убежать от погони. Полководец-победитель вступил в освобожденный им город и
только тут узнал, что его божественного властителя больше нет в живых.

Схоронили Гириша посреди степи, практически по презираемому им арианскому
обычаю, поскольку везти тело в родовую усыпальницу, расположенную в брошенном
населением Каменном Поясе, никто не рискнул. В конце концов, там еще бродило
немало арианcких вояк. Пришлось фанатичному императору навечно упокоиться под
насыпанным над его могилой курганом.

Естественно, тут же ребром встал вопрос об избрании нового императора. Спаситель
Джасвонт оказался настолько популярен, что победил на этих выборах без проблем.
Сожженный Амитабх был отстроен заново, предместья Синда, оказавшиеся
беззащитными при любом вражеском налете, решено было оградить новой стеной,
разумеется, уже не каменной, а земляной, но и это горожане восприняли как манну
небесную.

И только в города Каменного Пояса их прежние обитатели ни в какую не желали
возвращаться, хотя и сами себе не смогли бы ответить почему. Какое-то неясное
предчувствие томило и заставляло всего опасаться, ну, по крайней мере, пока еще
жив был Йима. Те, кто покинул Аркаим, все твердили о каком-то проклятии,
наложенном на тамошние земли. Джасвонт, один раз уже облапошенный Йимой, был
склонен скорее перебдеть, чем недобдеть, и заселять по новой горные провинции не
рвался.

А Йима был жив, он сумел уже во второй раз благополучно утечь в боготворящий его
Ариан и, отбросив всякие надежды усесться когда-нибудь на трон Индраварты,
провозгласил себя независимым арианским царем. Река Яик стала границей между
двумя державами, некогда частями единого целого, а теперь наихудшими врагами.
Большая часть Каменного Пояса осталась за империей, но хотя потребность в бронзе
по-прежнему была очень велика, а всех, кто болтал о проклятии, заставили
замолчать, возродить крупное металлургическое производство там так и не удалось.
Что ж поделать, если колыбель Индраварты внезапно стала пограничной провинцией,
подверженной риску постоянных набегов неприятеля.

Ариан, между тем, развивался и обустраивался. Йима наводил в своей Варе
столичный лоск, стада на окружающих землях давали баснословный приплод, а вслед
за численностью скота быстро росло и людское население новообразованной страны.
Вот и сестра и супруга Йимы тоже принесла ему пару близнецов - уже четвертую в
их древнем роде. Сам Йима, подгребший под себя всю торговлю с Месопотамией и
лишивший возможности участвовать в этом индравартских арьев, имел теперь
достаточно средств для наращивания своего воинства. В Синде всерьез уже
опасались нового нашествия, но тут свое слово сказал Варуна, отчего-то
невзлюбивший и арианцев. Как-то весной Итиль катастрофически разлился, затопив
все окрестные степи. Вара, стоявшая на некотором возвышении, уцелела, но потери
людей и скота все равно оказались колоссальными, и силы Ариана были надолго
подорваны.

В этих нелегких условиях Йима, судя по слухам, доходившим из Вары, наделал кучу
ошибок, перессорился с племенными вождями, даже поднявшими против него
восстание, был в итоге низложен, бежал, оказался настигнут на каком-то острове
посреди моря и, якобы, был распилен напополам своим же младшим братом. На
престоле его сменил какой-то проходимец с дальнего юга, чуть ли не из Аравии, во
всяком случае, точно не арианец, но и тот во власти долго не продержался, после
чего потомки Вивасванта отказались принимать царский титул и нового духовного
правителя страны провозгласили Верховным Магом, а для отправления светской
власти создали Совет вождей.

Джасвонт, в отличие от своего врага, проправил благополучно лет тридцать, даже
сумел наладить выплавку меди в южных степях, но восстановить Индраварту в
прежних границах ему так и не удалось. После смерти его, подобно Гиришу,
похоронили в земле под насыпным курганом. Традиция хоронить усопших императоров
в родовом склепе была отринута окончательно.

 Отправлено: 01.10.16 07:39. Заголовок: Часть 3

Часть 3. Как сбываются проклятья.

Глава 1. Тайны гробницы.

Лодейникову не давала покоя усыпальница правителей Индраварты, которая, судя по
уже переведенным табличкам летописи, располагалась где-то в Уральских горах. Ну
ладно, в горных массивах много чего можно тайно вырубить и хорошо замаскировать,
так что случайно на это место человек вряд ли отличит вход в гробницу от
какой-нибудь природной щели, ведущей в карстовую пещеру. Но, судя по той же
летописи, рядом с усыпальницей была вырублена из скалы огромная статуя,
изображающая основателя династии Варуну. Вот уж этот объект не заметить не могли
никак! Куда же он делся-то, раз многочисленные современные обитатели тех мест
умудрились ни разу на него не натолкнуться?

Сведения, изложенные в летописи, позволяли более-менее точно очертить район
предполагаемых поисков, и Филипп загорелся идеей либо отыскать эту таинственную
гробницу, либо убедительно опровергнуть легенду о ее существовании. Сдав дела в
экспедиции, ведущей раскопки на территории Синда, своему помощнику Горовикову,
Лодейников, пользуясь своим новообретенным авторитетом в органах власти, без
проблем сформировал и оснастил новую археологическую экспедицию, которой
предстояло основательно прошерстить горные массивы в окрестностях вероятного
места расположения древнего захоронения. В состав экспедиции вошли в основном
студенты и преподаватели исторического факультета Челябинского университета, уже
не мало успевшие поработать на раскопках Страны городов. Поскольку сама гробница
наверняка была умело скрыта от посторонних глаз, на первом этапе усилия решено
было сосредоточить на поисках расположенной рядом статуи, ну, или хотя бы того,
что осталось от нее за прошедшие тысячелетия.

Первое время поиски были совершенно безрезультатными, пока Денис Вощанов,
присоединившийся к экспедиции челябинский студент, не обратил внимание на
странную форму некоторых валунов большой каменной осыпи, обнаруженной как раз в
этом районе. Если специально не приглядываться, вряд ли кто-нибудь угадал бы в
этих древних, покрытых мхом камнях обломки гигантской статуи, но люди, знающие,
что искать, конечно же, не могли пройти мимо.

Наиболее подозрительные валуны были спешно очищены от напластований мха и
лишайника, старательно сфотографированы со всех сторон и помечены на подробном
плане местности. Как только их цифровые изображения попали в экспедиционный
компьютер, специальная программа построили их трехмерные компьютерные модели и,
повращав в разных плоскостях, определила совпадающие по форме поверхности -
места вероятных расколов. И вот уже перед археологами предстали контуры всего
каменного исполина. Она действительно достигала в высоту двухсот локтей, как и
было сказано в летописи, и можно было даже приблизительно установить, откуда
именно она свалилась. Прошерстив склон соседней горы, археологи обнаружили
площадку, служившую подножием статуи, а на ней остатки гигантских каменных
ступней. Значит, где-то рядом должна находиться и усыпальница.

Шумеры умело прятали захоронения своих царей, и Лодейников не сомневался, что и
здесь маскировка была наведена по высшему классу. Вот только хоронили они своих
покойников в мягкой земле, а не в скальном монолите, да и гробницы делали на
одного человека, а не родовые, с постоянными подзахоронениями, следовательно,
законопатить все так, чтобы ни одной щели не осталось, никак не могли. И в самом
деле, чуть повыше площадки обнаружилась засыпанная каменной осыпью и заросшая
кустарником щель между двумя скальными выступами. Расчистить ее особого труда не
составило, и тут выяснилось, что она является началом узкого прохода, ведущего
вглубь горы. Внешне это очень напоминало ход обычной карстовой пещеры, и лишь
необыкновенная прямота прохода и его равномерный уклон свидетельствовали о его
искусственном происхождении.

Ход в итоге привел в тупик, но Лодейников был стопроцентно уверен, что тупик
этот ложный. Где-то тут находится скрытая камера, вероятно, замурованная, а
место прохода в нее еще и заштукатурено под цвет окружающего камня. Он отдал
распоряжение простукивать стены, и через некоторое время по изменившемуся звуку
археологи поняли, что в одном месте за не слишком толстой стенкой явно находится
какая-то полость.

Памятуя о проклятии Тутанхамона и предполагая, что в давно изолированном от
внешнего мира помещении вполне может таиться какая-нибудь древняя зараза, Филипп
отдал всем распоряжение покинуть проход, а для вскрытия гробницы выделить особую
группу, одетую в защитные противочумные комбинезоны. Так и было сделано, и,
наконец, "штурмовая группа" оказалась готова к проникновению в усыпальницу. В
ход пошли ломы, и быстро выяснилось, что проход в погребальную камеру заделан
ничем иным, как сырцовым глиняным кирпичом, действительно успешно декорированным
какой-то штукатуркой, сделанной, вероятно, с использованием тертого камня.
Выбить эти кирпичи большого труда не составило, и перед исследователями предстал
похожий на пещеру обширный зал, заставленный двумя рядами каменных саркофагов по
шесть штук в каждом.

- Ровно дюжина, - пробормотал Лодейников, пробираясь между саркофагами и
вглядываясь в надписи, нанесенные на их боковые грани. Некоторые из этих имен
уже были ему знакомы по переведенной части летописи. - На том "фонтане", если
меня память не подводит, было изображено несколько больше правителей страны.
Почему же их хоронить-то здесь перестали? Место для еще одного ряда явно нашлось
бы, да и в ряд можно втиснуть больше захоронений. Может, все дело в том, что
двенадцать у них - это какое-то священное число?

- Филипп Игоревич, а саркофаги эти мы сейчас будем вскрывать? - отвлек его от
размышлений все тот же Вощанов.

- Да, Денис, обязательно, - отозвался Лодейников. - Мы, конечно, не специалисты
по эксгумации трупов, но тут, по сути, и эксгумировать-то нечего - все наверняка
давно истлело.

С саркофагов были аккуратно сняты крышки, и археологи уставились на скелеты
членов правящей династии Индраварты. Лодейников медленно переходил от одного
саркофага к другому. Особо богатых украшений на покойных не было. Голову
основателя династии венчал простой бронзовый шлем, даже без единого
драгоценного камешка, вставленного для украшения. Потомки его драгоценностей не
чурались, а на Артадаме был настоящий золотой шлем, но все же по сравнению с
теми же египетскими фараонами правителей Индраварты хоронили очень скромно,
словно были уверены, что в загробной жизни усопшим никакие золотые побрякушки
точно не понадобятся. Иное дело мечи! Они лежали в каждом из саркофагов и
сделаны были очень добротно, в основном из качественной бронзы, а меч Джайанта
вообще поразил Филиппа своим лезвием из белого металла. Серебро, причем даже не
окислившееся? Но это же слишком мягкий металл, чтобы использовать его в бою, а
Джайант уж точно был настоящим воином и наверняка предпочел бы реальное боевое
оружие любому церемониальному.

Лодейников осторожно извлек меч из саркофага. А тяжелый-то какой! Нет, это явно
не серебро, а что же тогда? Почему-то вдруг вспомнилось о платиново-иридиевом
сплаве, из которого изготавливают эталоны мер и весов и который по идее очень
длительное время не должен менять ни своего веса, ни своей формы. Вот только
откуда у арьев могла взяться платина? До Забайкалья, что ли, добрались? Надо бы
не затягивая отдать его на экспертизу.

Филипп прошелся вдоль саркофагов, вглядываясь в лежащих там. Увиденное являло
собой яркую картину вырождения. Основатель династии был настоящим богатырем,
ростом за метр восемьдесят точно. Его внук Артадама тоже отличался немалыми
габаритами, а вот покойники в конце второго ряда больше напоминали средневековых
рыцарей, в чьи доспехи с трудом втиснется современный пятиклассник. И что уж
совсем поразительно, у обитателя крайнего саркофага был перерублен шейный
позвонок, причем не как-то наискось, а прямо-таки ювелирно. Это что же
получается, данного императора казнили путем отрубания головы?! Если его до
этого свергли, то почему захоронили здесь, среди других живых богов? И почему,
кстати, в этой усыпальнице меньше людей, чем было изображено на том "фонтане"?
Последующих правителей стали хоронить где-то в другом месте? А что если это была
смена династии и этот казненный - последний в своем роду? Переведенные к данному
моменту летописи Индраварты не могли разрешить этих вопросов, поскольку
переводчики добрались пока только до ничем не примечательного правления Бхарата
- вон он тут лежит вторым во втором ряду. Решив, что в свете сложившихся
обстоятельств стоит максимально ускорить перевод, Лодейников распорядился
отправить на экспертизу меч Джайанта и все без исключения найденные черепа,
последние как для генетического анализа, так и для снятия слепков для
определения вероятной внешности их обладателей. Саму усыпальницу решено было
взять под охрану.

Вскоре проведенная химическая экспертиза показала, что исследуемый меч
действительно был откован из самородного сплава платиновых металлов, причем
пошедшие на его изготовление самородки скорее были добыты в Забайкалье.
Генетический анализ останков в свою очередь подтвердил, что все их обладатели
находились друг с другом в прямом родстве, причем двое являлись однояйцевыми
близнецами. Восстановление облика по черепам дало несколько неожиданный
результат. Владельца отрубленной головы, похоже, не было среди фигур,
изображенных на золотом "фонтане", хотя остальные одиннадцать обитателей
усыпальницы там явно присутствовали. Значит, его все же сочли недостойным
увековечивания, возможно, из-за какого-то совершенного им преступления. Ну а в
гробницу-то тогда зачем положили? Похоже, ответы на все эти вопросы могли дать
только не переведенные пока летописи.

Глава 2. Гнев богов.

Как ни спешил Васашатта поделиться с императором откровениями Даниса, обратно он
все же отправился прежним путем, а не через южные степи, и не только опасность
столкновения с разбойниками была тому причиной. Полученные сведения настолько
переворачивали, все сложившиеся в высших кругах Индраварты представления, что
делиться ими следовало осторожно и очень нужен был совет знающего и при этом
надежного человека. Таковым Васашатта считал Шуттарну, и поэтому из Вары
направил свой караван на север, планируя пересечь границу в Каменном Поясе.
Путешествие по арианской земле прошло благополучно, и приятели встретились в
одной из приграничных крепостей.

- Ну что, удалось выполнить высочайшее поручение, или демонопоклонники опять
уперлись? - приветствовал друга Шуттарна.

- Если подходить формально, то вполне удалось, но по сути арианские вожди просто
кинули нам кость и расселись наблюдать, как мы ей давимся.

- Это что же, арианцы потеряли интерес к Яицким степям?!

- Не потеряли, разумеется, и не только к ним, но они больше не хотят терять там
своих людей и ждут, когда арьи сами их покинут вследствие проклятия.

- Какого еще, демоны побери, проклятия?!

- Того самого, о котором твердил твой полоумный шраман. Теперь я точно знаю, кто
его наложил, когда и при каких обстоятельствах, высшие маги Ариана этого не
скрывают.

- Так кто же?

- Йима собственной персоной! Он, оказывается, был не только талантливым
военачальником, но и истинным внуком своего деда, унаследовавшим его способности
к колдовству. Все удивлялись, какой асур надоумил его спалить самый надежный
опорный пункт на всем Каменном Поясе, да при этом еще и богатейший источник
меди, а оказалось, что он этим просто мстил аркаимцам за своего дядю, которого
горожане, по его мнению, предали. И да, весь этот жуткий пожар в сакральном
смысле действительно являлся жертвоприношением Агни, твой Девдас не соврал. Как
он, кстати, поживает?

- Да что ему сделается, - махнул рукой Шуттарна. - Жив и здоров этот отшельник,
по-прежнему фанатично молится Индре, вот только смущать своими речами других
больше возможности не имеет. Но причем тут наши степи? Если верить Девдасу,
проклятие касалось только Аркаима.

- Девдас передавал сплетни, поведанные ему магами самых низших степеней
посвящения. На самом деле это проклятие затрагивает далеко не один только
Аркаим. Его, конечно, в первую голову, но его шлейфом накрывает весь Каменный
Пояс без исключения, а кисеей, скажем так, вообще всю нынешнюю территорию
Индраварты. Арианская верхушка всегда об этом знала и только потому не делала
попыток присоединить наши земли. Грабительские набеги, разумеется, на в счет. Но
что там наколдовал Йима, это еще полбеды. Беда в том, что от нас, похоже,
отвернулся и сам Варуна, и уж его проклятие будет посильнее!

- Но он же по-прежнему принимает наши жертвы! Что за бред?!

- Можешь не верить, но я слышал это из уст Даниса, одного из высших магов
Ариана. Если вспомнить, как нестерпимо поклонники Митры относятся ко всякому
обману, вряд ли бы он осмелился сознательно лгать.

- Допустим, но как он это объясняет?

- Он говорит, что Варуна не может простить нам безвинного пролития крови его
потомка. Нельзя не признать, что Артэхшэтру действительно злодейски убили.

- А сами арианцы разве не виновны в том же самом? Гириша тоже подстрелили против
всяких законов!

- Да, и именно за это Варуна и наслал на них то грандиозное наводнение, когда во
всем Поитилье уцелела одна только Вара. Так что они, считай, уже расплатились, а
вот мы еще нет!

- Да с момента того убийства уже больше двух веков прошло! И где же следы
воздействия этого проклятия?

- Да, пока оно не проявляется, но именно что пока. Данис уверяет, что Варуна
воздействует на нас через свои собственные изображения и главной угрозой
является та самая его статуя, которая символизирует власть вседержителя над
нашей землей. Якобы люди подспудно это чувствуют, и именно потому владык
Индраварты перестали хоронить в родовой усыпальнице Варуны. Но такая статуя
только одна, и большинство наших земель очень далеко от нее отстоит, зато вот
это изображение, - тут Васашатта продемонстрировал собеседнику хеман, - носит
при себе каждый кроме откровенных бедняков. Недаром арианцы переливают наши
монеты в простые золотые слитки. Чтобы не сучилось беды, следовало бы вывести
эти монеты из обращения, но как внушить эту мысль Самрату?

- По-моему, владыка и так уже ей руководствуется, - съязвил Тушратта, -
поскольку жалованье воинам поступает с большим опозданием и далеко не всегда в
полном объеме. Мне лично страшно представить, что тут начнется, если нас совсем
оставят без денег. А вот наводнения лично я не боюсь, по крайней мере наши
крепости в Каменном Поясе все стоят на возвышенности, и я даже не представляю,
как их вообще может затопить? Чем еще нам может грозить Варуна?

- Достаточно уже того, что он лишил нас своего покровительства, а все остальное
асуры доделают сами. Их усилиями проклятие Йимы крепнет на всей нашей земле, и
грозит оно нам отнюдь не только наводнениями. Данис упоминал, что нас могут
ждать землетрясение, мор и голод, и тогда останется только спасаться бегством.
Собственно, именно эти бедствия и станут признаком, что проклятие Йимы вошло в
полную силу.

- Погоди, - посмурнел Шуттарна, - не хочу нагнетать страхи, но в последнее время
у нас тут происходит что-то очень подозрительное. Собаки беспричинно воют и даже
норовят сбежать из крепости, лесное зверье тоже куда-то периодически куда-то все
девается. Так что ты, Васашатта, лучше поспеши к владыке и донеси ему, что
наговорил тебе этот самый Данис. Может быть, еще поздно...

Васашатта действительно поторопился добраться до столицы, где доложил об
успешном выполнении возложенной на него миссии. Аудиенцию у императора ему дали
незамедлительно. Не утруждая себя восхвалением достоинств подписанного договора,
Васашатта сразу перешел к тому, что его беспокоило, и поведал властителю и о
проклятии Йимы, и о его возможных последствиях, и о гневе Варуны, и о том, какую
опасность могут таить его изображения на золотых монетах. Самрат к его рассказу
отнесся крайне скептически и никак не хотел поверить в то, что угроза его власти
исходит от тех самых золотых кругляшей, которые еще со времен Тушратты принято
было считать основой благоденствия Индраварты. Посла холодно оборвали и
посоветовали не нести всякую дичь, внушенную ему демонопоклонниками.

Васашатта вернулся домой в крайне расстроенных чувствах. Помимо словесной
взбучки, полученной от владыки, на князя давило что-то еще, какое-то смутное
предчувствие чего-то нехорошего, которое вот-вот произойдет, и он даже не в
состоянии никак на это повлиять. Беспокойный сон никак не способствовал
восстановлению сил. Когда перед рассветом князь попытался впасть в дрему и ему
это даже, похоже, удалось, он был разбужен ощутимым толчком. С трудом поднявшись
на ноги, князь ощутил еще один толчок и, расширив глаза, смотрел, покачиваются
стены его глиняного жилища.

Вообще-то к землетрясениям обитателям Синда было не привыкать. Регулярно трясло
не такой уж далекий Алтай, да и верховья Иртыша отличались подобными
катаклизмами. Но сейчас сейсмические волны пришли с запада, со стороны Каменного
Пояса. Масштаб бедствия стал понятен, только когда оттуда примчались гонцы.

Гигантская статуя Варуны, вырубленная из скалы, рухнула, перекрыв подход к
гробнице, да и сам вход в последнее пристанище основателя имперской династии и
одиннадцати его потомков оказался завален каменной крошкой, сошедшей со склона в
ходе обвала. Разрушены оказались и несколько последних действующих крепостей
Каменного Пояса. Сам сатрап провинции чудом спасся, выбравшись из-под завала.
Несколько кшатриев из его свиты погибли в ту ночь, а вот содержавшийся в
крепости смутьян Девдас не только благополучно уцелел, но и, воспользовавшись
всеобщей суматохой, сумел улизнуть через пролом, где крепостная стена, не
выдержав сокрушительного толчка, обрушилась в соседний ров.

Сколько еще людей в селениях Каменного Пояса погибло в ту ночь, никто даже не
стал считать. Хорошо еще, что строения там были сплошь одноэтажные и с не очень
тяжелыми потолками. Многие даже в столице никак не могли отойти от шока, но зато
всем, слышавшим доклад Васашатты императору, стало ясно, что пророчества
арианского мага Даниса начинают сбываться.

Глава 3. Неудачный реванш.

Индравартская знать ни в какую не желала уступать внезапно обретенное право
избирать себе императоров, и после смерти Джасвонта его старший сын не
наследовал трон. Состоялись новые выборы, на которых победил амбициозный, но,
увы, особо не блещущий талантами Акил. Единственное, в чем он по-настоящему
преуспел, так это в интригах.

Новый властитель вбил себе в голову, что сможет восстановить единство
Индраварты, чего не удалось добиться даже великому Джасвонту. На первый взгляд
основания для его претензий имелись. Восточная часть империи вполне уже
оправилась после нашествия Йимы, и даже потеря важнейшей металлургической базы
в Каменном Поясе частично была компенсирована выплавкой меди в южных степях, где
обнаружились огромные запасы руды, и на Алтае, где раньше плавили только золото.
Золота, кстати, в казне хватало, и на него Акил сумел приобрести и значительное
количество боевых колесниц, и поставить на государственное довольствие новые
отряды кшатриев.

На западе, между тем, царила настоящая разруха. После катастрофического
наводнения поголовье скота далеко еще не достигло прежних размеров, люди жили
чуть ли не впроголодь, даже вынуждены были иногда есть собственных коней, что в
прежнем Ариане и представить себе было невозможно. Арианские вожди, тем
временем, не имея над собой сильной царской власти, с упоением предавались
усобицам. Простой люд бежал от них все дальше на запад, основывая поселения и на
Донецком кряже, и даже на берегах Данаприса. Где-то там, кстати, обнаружились не
очень значительные, но все же запасы медной руды, что позволило организовать
производство и по мере сил снабжать общинников бронзовым оружием взамен
утраченного. Но так далеко не проникали даже имперские лазутчики, и истинные
возможности арианцев оставались неизвестными Акилу.

Будучи по натуре своей не воином, а демагогом, Акила сделал сперва попытку
вернуть раскольников в лоно империи мирными средствами. Арианским вождям и всем
их дружинникам было обещано включение в состав воинского сословия, получающего
жалованье из казны, перспективы завоевательных походов на богатые земли
Закавказья и Северной Месопотамии, где уже вовсю действовали сбежавшие из
империи дарды, и даже производство особо отличившихся в сатрапы новозавоеванных
земель. Условий новоиспеченным кшатриям выставлялось всего три: признать
верховную власть императора, то есть самого Акила, отказаться от почитания
Митры и почитать отныне Индру вместе с возглавляемыми им дэвами.

К удивлению императора арианцы заартачились. Митра почему-то оказался для них
дороже верного куска хлеба, и собравшийся Совет вождей после недолгой дискуссии
отверг предложения восточного соседа и изгнал его послов.

Таким положением дел Акил был крайне раздосадован. Проклятые демонопоклонники не
желали контактировать с ним ни всем скопом, ни даже поодиночке. Если кого-то из
них и удавалось подкупить огромными суммами золота, то проку от этого не было
никакого. Стоило в Совете вождей одержать верх какому-нибудь новому брутальному
воителю, как все достигнутые договоренности тут же обращались во прах, а
подкупить весь Совет Акил даже не рассчитывал.

Где никак не удавалось взять верх ни словом, ни золотом, оставалось надеяться
лишь на остроту копий. Акил предпринял несколько завоевательных походов в земли
Ариана. Беспрепятственно дойти обычно удавалось лишь до Итиля, а дальше
неизменно возникали трудности с проведением переправы. Мобильные отряды
арианцев настигали имперцев, где бы те ни высадились, и тут же брали в ножи.
Чертова Вара оставалась неприступной, а в мелких поселениях и поживиться-то было
нечем. Войско роптало, не желая идти на верную смерть ради сомнительных подачек.
А тут еще ярко проявилась бездарность имперских полководцев, назначенных Акилой
на их посты по один Индра знает каким критериям. Никому из них не удалось
нащупать правильную стратегию в борьбе с летучими арианскими отрядами, и, не
добившись генерального сражения, в котором можно было бы сокрушить противника
одним мощным ударом, они только изматывали собственные войска в бессмысленных
погонях за ускользающим противником, теряли массу людей в засадах и, подыстратив
все ресурсы, в какой-то момент просто вынуждены были убираться восвояси. Акил
бушевал, низвергал проштрафившегося военачальника, ставил на его место
очередного своего фаворита, и все повторялось по новой.

Разочаровавшийся в своей высокой миссии Акил согласно слухам даже пытался
покончить с собой, но даже это у него не вышло. В старости он впал в маразм, и
придворным пришлось управлять страной, не оглядываясь на владыку. Когда он,
наконец, опочил, все вздохнули с большим облегчением.

Акил скончался, но не померла еще его идея. Индравартской знати надоело его
былое краснобайство, и, выбирая нового правителя страны, она решила вернуться к
тому, от чего четверть века назад так легкомысленно отказалась. Императором был
избран Бхаспар, внук великого Джасвонта.

Увы, вместе с генами молодому властителю не передались полководческие таланты
деда! Бхаспар избрал тактику лобовой атаки на непокорный Ариан, отказавшись
только от попыток переправить свое воинство через Итиль чуть ли не под самыми
стенами Вары. Разумно рассудив, что арианцы не в состоянии контролировать все
протяжение берегов великой реки, он начал поход на севере, быстрым маршем
преодолел горы Каменного Пояса, форсировал Яик в его верхнем течении и, сметая
редкие арианские заимки, дошел лесами до берега Итиля, достаточно пологого в
этом месте, чтобы без помех навести переправу. Перебросив большую часть своей
армии на западный берег, он приказал начать марш на юг.

Проблемы начались почти сразу же. Оказалось, что колесницы, такие быстрые в
степи, очень плохо приспособлены для передвижения в холмистой и лесистой
местности, да еще и при полном отсутствии дорог. Войску арьев приходилось
прорубаться сквозь чащобы. Очень хотелось пустить вперед себя пал, благо ветер
дул не с юга, но Бхаспар благоразумно решил, что лесной пожар будет видно
издали и арианцы могут насторожиться.

С большим трудом арьи добрели до места, где Итиль круто сворачивает на восток,
на нем возникают пороги, а холмы становятся такими высокими, что напоминают уже
настоящие горы. Бхаспар понимал, что тут вдоль берега его колесницам уже точно
не пройти, к тому же река дальше сделает петлю и, если ее срезать, можно будет
сэкономить немало времени. Как по заказу, в этом месте от Итиля на юг отходила
долина небольшой речушки, и даже если дальше придется преодолевать перевал, это
все равно окажется быстрее, чем тащиться по берегу. Император решил рискнуть и
отойти от Итиля. Так его воинство углубилось в Жигули.

Бхаспар, конечно, в детстве изучал историю и обязан был помнить, как войско его
пращуров, Мохана и Прашанта, угодило в засаду на Алтае, и тогда только
полководческий талант Абхиджита помог переломить ситуацию. Когда долина, по
которой продвигалась армия арьев, оказалась в тесном окружении двух очень
высоких холмов, у него мелькнула мысль, что неплохо было бы пройти поверху, по
самому гребню холма, но поди заберись на такой крутой склон, да еще и с
колесницами! Арианцы давно уже не давали о себе знать, и император решился.
Воинская колонна втянулась в теснину, растянувшись вдоль берега речушки.

Арианцы, как выяснилось, историю знали не хуже и хорошо помнили, как именно
тохары некогда подловили их предков. Место для засады было подобрано идеально.
Колонне арьев дали возможность зайти подальше, после чего на нее сверху градом
посыпались стрелы, да не с каменными наконечниками, какие были у нищих тохаров,
а из хорошо заточенной бронзы! Вслед за стрелами с горы покатились, ломая кусты
и подлесок, заготовленные загодя тяжеленные бревна. Добравшись до цели, они
буквально сметали строй арьев, разрывая колонну на части. Бежать было некуда,
разве что топиться в речке. Отчаянная попытка подняться вверх по склону в пешем
строю на сей раз удачи не принесла, поскольку кшатрии давно уже отвыкли воевать
пешими, да и навыки лазания по горам утратили после того, как их предки покинули
Каменный Пояс.

Разгром оказался полнейшим. Та часть армии Бхаспара, что осталась на восточном
берегу Итиля, ничем не могла помочь своему императору. Из-за речных порогов
здесь и переправляться-то было опасно. Жалкие остатки разбитой колонны, в
основном из состава арьергарда, бежали на север, арианцы потом еще долго
отлавливали их по лесам. Сам Бхаспар со всей своей свитой попал в плен. Его
привезли в Вару и вынудили взамен на освобождение признать независимость Ариана
в установленных еще Вивасвантом границах. Делать было нечего, и Бхаспар, скрипя
зубами от унижения, подписал соответствующий договор. Так раскол наконец-то был
юридически признан обеими сторонами.

Потерпевшего крах и утратившего весь свой воинственный пыл владыку Индраварты
арианцы отпустили на свободу. Его спутников и рядовых кшатриев пришлось выкупать
из плена за счет имперской казны.

Признавшие друг друга державы обменялись посольствами, и на том ситуация
временно стабилизировалась. У арианцев еще не было сил тревожить соседей
набегами, а арьи после столь показательного разгрома утратили всякое желание
воевать. Бхаспар мирно доживал дни, никуда не выезжая из Синда, и вслед за ним
вся Индраварта медленно погружалась в спячку.